— Смерть! Всем смерть! Я демон смерти!
Кто-то бегущий за мной наступил на его лицо, раздавив челюсть. Послышались хруст, и вскрик от непереносимой боли. Набежавшие люди пронеслись по телу человека и заставили его умолкнуть. Меня они не сбили только потому, что я успел вжаться в стену, каким-то чудом еще не рухнувшую вниз. Раздался еще один хруст — кто-то попал ногой между камнями. Ее владелец недоуменно посмотрел на ногу, взвыл и схватился за оголившуюся кость. Я не успел на помощь — падающая балка вдавила его в землю, раскроив ему голову до самой шеи.
На какое-то время я замер, остановился, ощутив, как по нервам, и без того взвинченным, молнией прошел неясный сигнал… Я еще не осознал, что это, но уже понял, что ни о чем хорошем он не говорит. И эта догадка оказалась верной.
Город был погружен в хаос, измолот и сокрушен. Но видимо и этого было еще мало, стихия решила добить его новой, все сметающей на своем пути бедой. И именно в этот миг я почувствовал опасность. Не разумом, не с помощью и без того постоянной настороженности — а шестым, седьмым, может даже, десятым чувством, которое никогда раньше не проявлялось так сильно. Оно возникло — и уже больше никогда не покидало меня, предупреждая обо всех чрезвычайных ситуациях, в которые мне пришлось позже попадать. Я уже был готов — а глаза еще не видели, уши не слышали того, что должно было случиться.
Послышался гневный всепоглощающий гул. Он шел со стороны гор — оттуда, куда унеслась эта всесокрушающая подземная волна. Я же настолько устал, был избит и измучен, чтобы даже не удивился новой напасти, так скоро пришедшей на смену предыдущим. И без того темное небо стало совсем черным. Один за другим в нем пропадали отблески полыхавшего под ним огня, и вся серая пылевая и пепельная масса, сгустившаяся над головами, стала сливаться в одно мрачное целое. И тогда появилось то, о чем предупредило меня это, возникшее из ниоткуда, чувство.
…Она падала на город с быстротой пикирующей птицы, со скоростью гоночного автомобиля — огромная волна, высотой не менее десяти метров. Мгновенно поглощая все очаги пламени, заливая все дыры и отверстия, образовавшиеся в земле, она приближалась так быстро, что на принятие решений уже не оставалось времени… Это летела настоящая волна! Из воды, мутная, от принесенного ею ила и водорослей, мелких и крупных камней, а так же всего того, что она жадно пожирала, погребая под собой. Под ней гибло все. Стены, выдержавшие колоссальные нагрузки от взрывов и землетрясения, чудовищный жар огня, под ударом этой массы срывались со своих мест, будто они не были возведены из камня и бетона, а были чем-то типа шалаша. Рефлекторно я вскочил внутрь оказавшегося рядом автомобиля, успев в последнюю секунду захлопнуть за собой дверцу…
А потом все померкло перед глазами. Машину резко рвануло вверх и поволокло вперед в полной темноте. На нее постоянно что-то падало, ударяло, и она сама врезалась во что-то, так, что я каждую секунду ожидал, что она развалиться на куски, и тогда смерть точно получит то, за чем с таким упорством гонялась столько времени — мою жизнь! В какой-то момент я различил, как врезаюсь в человеческое тело. Оно зацепилось за боковое зеркало и пару секунд неслось вместе со мной. Сквозь все щели в автомобиль попадала вода — я слышал, как под сильнейшим давлением она врывается внутрь и очень быстро заполняет все свободное пространство. Машину корежило, сплющивало, и было удивительно, что все стекла до сих пор целы и продолжают выдерживать напор, сдавливающий ее со всех сторон. Я вдоволь наглотался жидкой грязи и попавшего в салон бензина — и в итоге, совершив множество переворотов и кульбитов, выплеснул все содержимое желудка, сразу оказавшись перепачканным с ног до головы. А потом сильный удар остановил движение, и я закрыл глаза, предвидя, что на этот раз точно все закончено…
Я находился в автомобиле, спасшем мне жизнь — а он, в свою очередь, немыслимым образом воткнувшись в оконный проем устоявшего здания, висел в нем, как пробка. Ни стекол, ни верха у машины уже не осталось, и как при этом мне не оторвало руки или голову, непонятно. Более того, не было и последнего, самого страшного врага — воды, пронесшейся по городу катком. Практически не соображая, что делаю, я перевалился через борт и упал вниз. На мое счастье, падение не оказалось длительным — машина застряла на высоте примерно второго этаже, и я рухнул на мягкую массу из ила и песка.
Вода, проложив себе широчайшую трассу, унеслась столь же быстро, как и появилась. О ней напоминали лишь сметенные дома и отсутствие огня там, где он недавно бушевал. Где-то очень далеко отсюда, в горах, находилось водохранилище, которое жители города называли Хрустальным — за чистоту воды. Высота плотины, сдерживающей озеро, насчитывала не менее ста метров. Я подумал об этом, понимая, что ни плотины, ни водоема больше не существует…
Постепенно из многочисленных трещин и ям в земле вновь стали появляться вначале слабые, а потом все более усиливающиеся огоньки. Видимо, в недрах имелось нечто такое, что давало им силы опять вырваться на поверхность, несмотря на только что прокатившуюся по городу водную массу. Вслед за пробившимся огнем стали раздаваться и взрывы. Едва исчезнувший запах гари и дыма опять стал забивать воздух, мешая нормально дышать.
Меня снова вырвало. Кровь, грязь, — такая смесь, что от одного ее вида я еще раз схватился за грудь, желая разодрать себе ребра, чтобы выпустить эту тошнотворную слизь, забившую внутренности. С мутными глазами, на дрожащих ногах я отошел в сторону, и, наклонившись, зачерпнул ладонью воды из оставшейся после наводнения лужи. Мне уже не хотелось пить, но надо было прочистить горло и рот, чтобы не ощущать мучительные позывы к рвоте. Едва я поднес ладони к лицу, как у меня снова начался жуткий спазм, я скрючился, больно ударившись головой о камень. Многочисленные порезы и ушибы дали о себе знать — я стал их чувствовать, хотя раньше не успевал даже заметить, где и когда получил. С разбитой брови капала кровь, заливая глаз и мешая нормально видеть то, что передо мной находилось. Я смыл ее водой и выпрямился.
Вода из озера не только пробила себе дорогу на улицах города, уносясь неведомо куда, — она еще и принесла с собой все, что захватила по пути. Наполовину засыпанная грязью и обломками, завалившись на один бок, передо мной лежала яхта. Совсем недавно это было первоклассное судно, мечта многих. Отделанная по последнему слову техники, оснащенная компьютерным управлением, украшенная и расписанная, как игрушка… От всего этого не осталось ровным счетом ничего. Весь корпус измят, вдоль киля — трещина, а все надстройки на палубе — сметены. Если в ней кто-нибудь и находился, то их участь решена — после того, как яхту протащило через полгорода, а до того она пронеслась вместе с водой от водохранилища до его границ, живых в ней быть уже не могло. Я доковылял до яхты и вцепился руками в борт, чтобы не упасть. С меня стекала грязь, вся оставшаяся одежда была мокрой насквозь и изорвана, так, что на мне практически ничего не осталось. Я тупо смотрел на большую рыбину, которая валялась под днищем яхты, и сам чувствовал себя такой же рыбой — выброшенной из привычной среды и задыхающейся.
Меня снова замутило. Были ли это последствия от постоянных ударов головой, пока я переворачивался вместе с корпусом машины, или же я треснулся где-то более основательно — в любом случае, заработал небольшое сотрясение мозга. Я посмотрел на ладонь. На ней крест-накрест лопнула кожа, обнажив мясо. Странно, боли я не ощущал, вернее, ее было столько во всем теле, что отдельную я уже не фиксировал. Где я? Что я? Эта мысль мелькнула и пропала, вытесненная другой — я жив! Я все-таки жив! И сразу появилась такая смертельная усталость, что я опустился в грязь и бессильно прислонился к днищу яхты. Только ощущение холода постепенно стало возвращать меня к реальности. Равнодушно посмотрев, как среди мусора валяются несколько трупов, перевел глаза на улицу. Впрочем, улицы как таковой уже не было — лишь нагромождение невесть чего.
