Местная хозяйка сразу поняла кто мы такие, поклонилась в пояс, стала отвечать на вопросы. Пояснила что все мужчины в карьере, а она жена одного из них и по совместительству повариха. Не рассусоливая дальше, направились прямо к ним. А вот и основное место добычи строительного камня. Огромная скалистая поверхность, испещренная значительными ямами и рытвинами. Всего в карьере трудилось девять человек, двое кочевников и семеро наемных рабочих. В качестве тягловой силы использовали одну лошадь. Да уж, воистину тяжелый труд, вытесывать из массива известняка более менее ровные кубы и параллелепипеды! Впрочем в дело шли камни разной конфигурации и не обязательно ровные. И все это вырубалось вручную, с помощью обычных кувалд, зубил и больших стальных и деревянных клиньев. Все рабочие сразу бросили работу и собрались вокруг нас, послушать разговор со старостой маленького поселка и одновременно главным в артели каменотесов. Совсем недолго поговорили со степенным, в летах мужиком со звучным именем Фердинанд.

Жизнь и работа в каменоломне были давно налажены, постоянно здесь находился лишь он со своей женой и сыном. Ну и еще каторжане кочевники. Все остальные работали вахтовым методом, периодически сменяя друг друга и уезжая отдохнуть в свою деревню. Выслушав доклад местного старосты, задал стандартный вопрос.

— Фердинанд, есть ли какие просьбы, пожелания?

— Премного благодарны, Ваша Милость, у нас всего в достатке, мы ни в чем не нуждаемся. Единственное, в окрестностях появилась стая волков. Сами мы их не видели, но несколько раз слышали в отдалении волчий вой.

— Раньше такое бывало?

— В том году зимой тоже несколько раз слышали их песни. Но видеть не видели, врать не буду. Так — то они не беспокоят, близко не подходят. Видать хватает дичи, на нашего мерина не покушаются.

— Ладно, подумаем что можно сделать с этим.

Вникать в тонкости процессов хозяйствования не стали, сразу направились к Угольному. Маша по дороге попробовала подключиться к Визге, обеспокоенная информацией о волках. Некоторое время ехала с отсутствующим видом, Погонщик на голове светился зеленым цветом. Затем похмыкала, отключила его и сообщила новость.

— Она нашла этих волков. Или это они отыскали Визгу. Сейчас эта недостойная самка собаки затусила с серыми разбойниками, заигрывает с ними, строит глазки.

— Ха — ха — ха, вот это номер! Берет пример со своей мамаши. Найда тоже чуть что, сразу в лес подалась, в загул ударилась.

— Лишь бы вернулась к нам. Сейчас я даже не стала включать Зов, все равно ничего не выйдет. Инстинкты сильнее привязанности. Пусть несколько дней погуляет, потом попробую воздействовать на нее.

— Они могут далеко убежать, вдруг не достанешь?

— Такое может случиться. Но хоть попробую на удачу. С тех пор как у меня ранг повысился, дальность связи тоже возросла. На сколько конкретно, сказать трудно, но ощущения такие есть.

— Ладно, чего сейчас гадать, потом еще раз можно будет съездить в горы, специально за Визгой. Но так она молодец, пошла размножаться и улучшать породу к реальным пацанам. Не стала заниматься кровосмешением со своими братиками. Или еще хуже, с несерьезным Марсиком.

— С Марсиком все равно ничего не получится. Он уже давно не мужчина, ему еще в приюте удалили самую нужную часть организма. Чтобы подобных дворняжек не плодить.

— Бедный пес, лишили радостей жизни, даже малейшего шанса не оставили. Сурово, ничего не скажешь…

Дорога кажется короче, когда занят общением с интересными собеседником. Вот и сейчас, не успел как следует заскучать, как мы прибыли на место. Угольный карьер представлял собой дырку в земле на склоне одной из бесчисленных гор. Проем чуть ниже человеческого роста был обрамлен худосочными бревнышками, возле него прямо на земле была насыпана приличная горка добытого угля. Неподалеку от входа в шахту расположились две одинаковые избушки и тоже с кирпичными печами. Здесь повторилась та же история что и прежде. На Угольном трудилось четверо человек, двое из которых были каторжники — кочевники. Они жили в отдельной избе и несчастными вовсе не выглядели. Во втором доме жила семья из четырех человек, муж, жена, взрослый сын и младшая дочь. Старшим понятно был глава семьи, кряжистый мужик непонятного возраста по имени Штефан. Хозяйка вызвала рабочих из шахты, стукнув по привязанному возле входа куску медной тарелки. На звонкий звук вскоре показались рудокопы, двое из них толкали перед собой тачку с нарубленным углем. После обстоятельного разговора, я поинтересовался у главы маленького поселка.

— Как ведут себя степняки, не бузят, не халтурят? О побеге не думают?

— Они смирные — усмехнулся хозяин — как будто веником пришибленные. Делают все что положено, по нашему наловчились лопотать. Поначалу дичились и леса сильно опасались, затем малость пообвыкли. Лошадей у нас нет, пешком им ни в жизнь не добраться до своих. Да им и тут неплохо живется, едят вдоволь, на работе не надрываются. Одно плохо, баб ихних нету.

— Им тут не дом родной а исправительное учреждение. Обойдутся без баб, нечего на них силы тратить. Пусть нерастраченный пыл на работу направляют.

— Это конечно, это правильно — соглашался со мной Штефан. Затем слегка смущаясь поведал. — К одному из них, Кысыму, из нашей деревни повадилась хромая Урсула приезжать. Она вдова, муж давно умер, детей нет. Она наша соседка, чуть моложе моей жены. Первый раз приехала вроде как проведать нас, потом зачастила. Урсулка еще в детстве ногу ломала, потом охромела. Да и так статью не отличается, поэтому наши мужики а ее сторону даже не смотрят. А тут вроде как обоюдное дело налаживается.

И он многозначительно посмотрел на двух степняков, мнущихся неподалеку.

— Ну если так, то пусть живут семьей. Ставят свой дом, обустраиваются. Если будет все нормально и ладно, скощу срок наказания вдвое. Дальше будет работать и получать деньги как вольнонаемный.

— Премного благодарен, Ваша Милость — обрадовался староста маленького поселения и низко поклонился…

На обратной дороге Маша поинтересовалась. — С чего это каторжникам такие послабления? Так они все обзаведутся подругами и выскользнут из — под карающего меча правосудия.

— У Штефана дочка подрастает, ей лет пятнадцать уже. Вот отец и волнуется, не случилось бы чего дурного. Переклинит в башках у степняков, зарежут его и сына, изнасилуют девку с женой и бросятся в бега. Такого допустить никак нельзя. Надо заранее подсуетиться, молодец мужик, обо всем думает загодя. И соседку свою пристроит и в авторитете поднимется. Я не удивлюсь если узнаю что это он ее сюда затащил, с целью разрядки напряженности в маленьком коллективе.

— Ну если только затем, тогда ладно. Вообще — то это правильно, привязать работников к одному месту. Заменить одну несвободу другой. Вменить в обязанность думать о семье и содержать ее как следует. Какой ты хитрый и продувной начальник!

И Маша с мнимым почтением склонила голову и начала несерьезно подхихикивать.

— Маша, ты уже дважды баронесса и в придачу молодая мама. А ведешь себя легкомысленно, словно школьница — малолетка — также с несерьезным видом толковал я ей. — Пора тебе солидности добирать, значительности во взгляде и манере поведения.

— У моего мужа серьезности на двоих хватит — парировала эта егоза и продолжала веселиться и дурачиться.

Так мы и вернулись домой, заметно отдохнувшие и полные умеренного оптимизма. В замке нас встретили радостной новостью. Первой сообщила ее Лера.

— Тренер только что передал по рации, что к ним приехали незнакомые кочевники и предложили на продажу нефть! Вот! — на одном дыхании выпалила она.

— Очень хорошая весть — я с чувством обнял и поцеловал ее. — Что за кочевники, откуда они узнали что мы интересуемся нефтью, сколько ее у них? И почему привезли в Раппенштайн а не нам?

— Такое нам не известно — тут же открестилась от технических подробностей жена. — По рации разговаривал Пауль, я присутствовала только с начала разговора. Потом пришло время заниматься детьми и мы ушли. Так и не узнали чем там закончилось.