Дом Хэммондов содрогнулся. Пол встряхнуло, пронзительно скрипнули половицы. Джесси бросилась на пол, и Том последовал ее примеру, потому что стёкла в южных окнах разлетелись. Роудса швырнуло на стену, и стена тряхнула его, будто ударная волна превратила ее в огромную горячую сковородку.

В момент удара, когда налетел ветер, Палома с Мирандой были в доме. Полы вдруг заплясали, из стен полетела пыль, и женщины ухватились друг за друга. Вокруг летело стекло, полочка с глиняными фигурками Паломы оборвалась, и обеих женщин сбило с ног — по дому прокатился рев.

Кое-где на Окраине выбеленные солнцем крыши сорвало с домов и понесло по воздуху. Крест на шпиле католической церкви покривился.

Выброшенная из кровати Рут Туилли завизжала «НОООООЙ!». Ее сын у себя в кабинете прятал лицо от летящего стёкла. В часовне гробы качались, как колыбели.

Сержант Деннисон у себя на крыльце крикнул «Получено сообщение!», проснулся и обнаружил, что вокруг бушует пыльная буря, в ушах звенит, а стальная пластинка под черепом ухает, как бесовская наковальня. Бегун запрыгнул к Сержанту на колени и сидел там, дрожа. Сержант нервно потрепал черно-белый пятнистый загривок невидимого пса.

По всей Кобре-роуд и Селеста-стрит пронзительно заливалась сигнализация. Выли собаки. Три уцелевших городских светофора со скрипом раскачивались проводах, а четвертый, на пересечении Оукли и Селеста-стрит, сорвался на мостовую и разбился.

В доме Кёрта Локетта с лязгом растворились ставни, застонали стены, а Кёрт с широко раскрытыми глазами лежал в темноте на пропотевшей постели.

Сотрясение катилось призрачными волнами, и ночные твари стремглав разбегались по норам.

Вэнс поднялся. Вокруг вихрилась пыль. Сквозь нее он разглядел разбитые неоновые вывески Селеста-стрит. Почти все лампочки над стоянкой подержанных автомобилей Кейда разбились. Некоторые еще искрили. Ковбойскую шляпу шерифа унесло, голове было сыро. Он коснулся волос, пальцы испачкало что-то алое. «Стеклом задело», — подумал Вэнс, слишком ошеломленный, чтобы чувствовать боль. Но рана была не опасной — вылилось немного крови, и только. Он услышал скулящий полудетский голос, еще кто-то всхлипывал, но остальные драчуны, сбитые с ног, онемели от страха.

Над автодвором к небу рвались языки пламени. Горела припасенная Кейдом краска. Там, где взорвались бочки с бензином, от охваченной пламенем кучи покрышек столбом валил черный дым. «Пожарные-то где?» удивился шериф. Впрочем, пожарникам не хватило бы времени даже на то, чтобы натянуть исподнее. И тут, в мелькающем, вьющемся рыжем пламени, Вэнс разглядел, что землю Кейда заняло что-то другое.

Вэнс с размаху привалился спиной к патрульной машине. Лицо стало белым как мел. Клаксон все гудел, но шериф этого не замечал. По лбу стекала тонкая красная струйка.

Неподалеку стоял Рик Хурадо. Рубаха свисала клочьями, потное лицо и грудь облепила пыль, в волосах поблескивали осколки стёкла. В нескольких футах от себя он увидел шатающегося Зарру, который все еще зажимал уши руками. Вокруг «Гремучие змеи» и «Отщепенцы» вели новое сражение, но не друг с другом, а со своими взбунтовавшимися чувствами.

Тогда Рик тоже увидел среди языков пламени на автодворе это. Он ахнул и прошептал: «Господи», хотя едва слышал собственный голос.

Примерно в десяти футах от него, упираясь коленями в землю, лежал то теряющий сознание, то возвращающийся в действительность Коди. «Нас бомбили, — подумал он. — Чертовы Гремучки заложили динамит…»

Наконец Вэнс спохватился, что патрульная машина гудит. Ему показалось, что именно этот звук и столкнет его за грань. Он заорал: «ЗАТКНИСЬ!» и застучал кулаком по капоту. Гудок заикнулся и умолк.

Через минуту завыла сирена. Пожарная машина со включенными мигалками промчалась по Республиканской дороге мимо станции Мендосы и пересекла мост через Змеиную реку. «Черт побери, одного брандспойта будет мало», подумал Вэнс. Но других у пожарной дружины не было. Шериф понимал, что должен что-то делать, но не знал, что именно. Все казалось нереальным, туманным и зыбким. Поэтому минуту спустя Вэнс уселся на помятый капот патрульной машины в позе роденовского «Мыслителя» и стал смотреть на пожар, полыхавший вокруг выросшей на дворе у Кейда загадочной штуки.

— Не знаю, что это было, но оно упало за рекой, — Том стоял у разбитого южного окна. — Там что-то горит. Погодите-ка. — Он снял очки и протер их рубахой. Одно стекло треснуло точно по диагонали. Том вновь нацепил очки на нос и тогда увидел. — Что это?

Джесси с серыми от пыли волосами выглянула у него из-за плеча, тоже увидела, и по спине у нее побежали мурашки.

— Роудс! Вы только посмотрите!

Полковник всмотрелся и непроизвольно разинул рот. В голове у него стучало, даже зубы ныли.

— Господи, — удалось ему выговорить. — Что бы это ни было, оно большое.

Джесси глянула вниз, на Дифин. Та, скорчившись в углу, дрожала, бросая по сторонам быстрые взгляды, как попавший в силки кролик.

— Что там упало? — спросила Джесси. Дифин не отвечала. — Ты знаешь, что это?

Дифин медленно кивнула.

— Ку-сака, — сказала она севшим от крика голосом.

— Кусака? Как это понимать?

Лицо Дифин, как зеркало, отражало внутреннее смятение. Она пыталась отыскать в занесенных в память словарях нужные формулировки и дать объяснения, но это было трудно. Возвышающиеся перед ней формы жизни обладали таким ограниченным словарным запасом, такой убогой технологией, что общение представлялось совершенно невозможным. И архитектура у них была безумной: одно то, что они называли «стенами», их прямые линии и жуткие плоские поверхности довели бы до самоубийства любое цивилизованное существо.

Все это проносилось в мозгу Дифин на языке мелодичном, как перезвон ветряных курантов, и неуловимом, как дым. Некоторые вещи невозможно было перевести на гортанное рыканье, которое шло из горла занятой ею дочерней формы. К таким непереводимым вещам относилось и недавнее происшествие.

— Пожалуйста, — сказала она, — заби-рать меня от-сюда. Пожалуйста. О-чень дале-ко.

— Чего ты так боишься? — упорствовала Джесси. — Вот этого? — она махнула в сторону предмета, опустившегося на автодвор.

— Да, — ответила Дифин. — Боишься, очень много. Ку-сака жизнь есть вред.

Грамматика оставляла желать лучшего, но смысл был ясен. Приземлившийся за рекой объект заставлял Дифин трястись от ужаса.

— Мне надо взглянуть на это поближе! — сказал Роудс. — Мать честная… Думаю, это еще одно ИПСП! — Он обшарил взглядом небо. Ганнистон должен был видеть, как эта штука падала. Скоро он прилетит. — Радары Уэбба должны были его засечь… вот разве что оно каким-то образом проскользнуло в щелки. — Полковник думал вслух. — То-то сейчас чешутся наши летуны! Два НЛО в один день! Вашингтон охренеет!

— Рэй, — вдруг сказал Том. — Где Рэй?

Джесси пошла следом за ним в комнату Рэя. Том постучал. Ответа не было, но оба понимали: звук в наушниках Рэя никак нельзя сделать настолько громким, чтобы он скрыл грохот падения пресловутого «объекта». Том открыл дверь, увидел пустую кровать и пошел прямо к окну. Под ногами хрустело битое стекло. Том тронул отодвинутый шпингалет. Он кипел гневом, одновременно страшась того, что Рэй оказался в опасном месте в то время как…

Черт, подумал он, когда ему открылся прекрасный вид на огонь и дым. Сейчас везде опасно.

— Пошли искать, — сказал он.

На Селеста-стрит резко затормозил ярко-красный «багги» с покатой крышей.

— Вэнс, хватит штаны протирать! — крикнул выскочивший из-за руля мужчина. — Что, трешь-мнешь, тут происходит?!

— Не знаю, — апатично ответил Вэнс. — Что-то упало.

— Это я вижу! Что упало? — Лицо доктора Эрли Мак-Нила было почти таким же красным, как его «багги». Седые волосы, обрамлявшие пятнистую от возраста лысину, доходили до плеч. Пылающие голубые глаза пронзали шерифа, как пара хирургических лазеров. Широкий в кости, с изрядным брюшком, доктор был облачен в просторную зеленую хирургическую рубаху и джинсы с заплатами на коленях.