Он потянулся к ней.

Майкл удержал его руку.

— Она мертва.

— Нет, — взмолился Вирга. — Нет.

За спиной у Майкла визгливо, по-бабьи, захохотал Ваал.

Глаза Майкла вспыхнули. Вирга инстинктивно отпрянул перед огнём, который, казалось, заструился с его лица. Майкл поднялся и, медленно выпрямляясь во весь свой немалый рост, зашагал по льду к Ваалу и остановился нос к носу с ним. Они стояли и, точно хитрые звери перед схваткой, прикидывали свои шансы на победу.

Майкл сжал кулаки.

— Ну? Что же ты? — ухмыльнулся Ваал. — Давай! Заодно покончишь с собой. Неужто ты готов сгинуть навсегда ради какого-то старикашки? Нет, вряд ли. Тебе, как и мне, нравится твое нынешнее воплощение.

Майкл стиснул зубы. На щеках у него заиграли желваки. Воздух на том месте, где встретились взгляды противников, казалось, раскалился добела.

— Ну же, — прошептал Ваал.

Майкл с презрением отвернулся и пошел к Вирге. Он помог профессору подняться и снова протянул ему винтовку.

— Идите рядом с Зарком, плечом к плечу, — приказал он. — Пусть один все время видит, что собирается делать другой.

— Трус, — процедил Ваал из-за его плеча. — Глупый мешок с блевотиной! Вонючая поповская подстилка!

— Теперь с вами все в порядке? — спросил Майкл у Вирги. — Вы можете идти дальше?

— Да. Думаю, что могу.

Зарк пробормотал:

— Ради всего святого, приглядывайте за ним. Я не хочу получить пулю в спину.

Вирга наконец окончательно пришёл в себя и вспомнил, где он и как здесь оказался. Черный миг полного беспамятства и отчуждения миновал. Но профессор никогда еще не чувствовал себя таким усталым.

— Вы вполне уверены? — спросил Майкл.

Вирга нагнулся, набрал пригоршню снега, растер его по лицу и тут же, пока не успели смерзнуться веки, вытерся рукавом. Кожу начало жечь.

— Со мной все в порядке, — сказал Вирга, — но, клянусь Богом, недавно со мной говорила моя жена!

— Если вы вновь услышите ее голос, вы поймете, что к чему. Если бы вы убили Зарка, чего очень хотелось Ваалу, мы остались бы без проводника, и тогда прощай, море.

— Господи Иисусе, — выдохнул Зарк и покосился на Ваала. — Что ж ты за человек? — И тотчас опустил глаза, вспомнив, что говорил Майкл.

— Лучше любого из вас, — огрызнулся Ваал. — Ты воображаешь, Майкл, будто можешь остановить меня, заточить или даже убить? Ты отлично знаешь, что тебе это не под силу. Если кто-то и проиграет, это будешь ты. — Его взгляд метнулся к Зарку и Вирге. — А вы? Что тогда будете делать вы? Когда я прикончу его, вам негде будет укрыться. Послушайте меня внимательно. На всей земле не найдётся уголка, чтобы вам укрыться. Я найду вас. У меня десять миллионов глаз-помощников.

Вирга задрожал. Голос Ваала прорывал тьму и жалил его.

— Я при ружье, — сказал Зарк. — Не забыл?

— Ни в коем случае. И не забуду.

— Пускай собак, Зарк, — скомандовал Майкл. — Помни, я хочу, чтобы вы шли рядом, бок о бок. Вот так, верно.

Нарты, вихляя, поехали дальше. Собаки устали, и Зарк то и дело останавливался и подкармливал их ломтиками мяса. Кусок моржатины быстро уменьшался. Майкл сунул руки в рукава, чтобы согреться, и внимательно следил за своими спутниками — все ли ладно.

— Меня не остановить, — шептал Ваал. — Я зашел слишком далеко. Я никогда еще не был так силен.

— Именно поэтому я должен остановить тебя. Еще немного, и ты победишь. Станешь сильнее меня. Могущественнее. Я понимаю это. И поэтому твое время должно кончиться.

— Предупреждаю, — очень тихо проговорил Ваал. — Берегись! Ты с самого начала возомнил, будто можешь одолеть меня. Меня, которому присягнули на верность сотни тысяч! А ведь их будет больше. Больше. Больше. И тогда я сокрушу своих врагов и займу предназначенное мне место. Глупый ублюдок, грязный кусок дерьма, ты преступил границы!

— Свои — чтобы загнать тебя в твои пределы.

— Поздно, — сказал Ваал.

— Посмотрим.

— Будь ты проклят! — взорвался Ваал. — Прятаться за говенным крестом! Ты знаешь, что тебе не победить, и все-таки надеешься! Ты перекраиваешь грядущее.

— Нет. Я стремлюсь охранить его. Да, будут войны, засуха, голод, и хлеба обратятся в прах, а плоть иссохнет под обжигающим солнцем, но не по твоей воле. Ты уже начал истлевать. Я не позволю тебе исковеркать людские души так, что для них не останется ни искупления, ни спасения.

В глазах Ваала вспыхнули алчность и ненасытная жажда власти. Он насмешливо проговорил:

— Мой господин и я предлагаем им ненависть, и они с радостью принимают ее. Они убивают, грабят и плюют на все, что свято для вас. Становятся на нашу сторону, не на вашу. Славят наши, а не ваши имена. Они принадлежат нам, а не вам.

— Замолчи! — велел Майкл.

Ваал холодно засмеялся:

— А-а. Правда глаза колет.

Майкл даже не взглянул на него.

Ледяной простор впереди смыкался с морем.

Собаки проголодались. Три вдруг накинулись на четвертую, поранившую лапу об острые камни. Напрасно Зарк, бранясь на чем свет стоит, охаживал кнутом рычащий клубок тел. Летели клочья шерсти, раненого пса повалили на снег. Вожак, бессильный перед голодом, стоял в стороне, словно презирал их каннибализм. Поваленный пёс не мог подняться, придавленный к земле тяжестью своры, тем не менее щелкал клыками, защищая горло. Собаки, путаясь в постромках, взяли его в плотное кольцо, выжидая удобного момента. Наконец коренастый серо— пятнистый пёс подскочил к жертве, две другие собаки — за ним, и их челюсти сомкнулись на шее бедняги.

— Черт вас подери! — заорал Зарк, ожесточенно орудуя кнутом. — Фу!!

Однако голод заглушал боль. Умирающий пёс заскулил.

Ваал рассмеялся.

— Закон жизни, — проговорил он.

Зарк ничего не мог поделать. Он опустил кнут и брезгливо покачал головой.

— Отличный был пёс, — бормотал он. — Пес был что надо.

— Далеко еще до моря? — спросил Майкл.

Зарк пожал плечами:

— Пара часов пути. Может, больше. Если я потеряю еще хоть одну собаку, нам не добраться туда. А вернемся ли, черт его знает. Еда у нас кончилась, лампу заправить будет нечем. Придется идти в полной темноте, а это очень опасно.

Вирга снова оперся на нарты, борясь с охватившим его приступом слабости. Мороз стоял такой, что было трудно дышать, а щетина на подбородке у профессора заиндевела. Еще несколько часов назад Вирга узнал от Зарка, что на щеках у него появились первые признаки обморожения, белые пятна, и теперь ему казалось, что они разрастаются, как холодная раковая опухоль. Но что он мог поделать? Ничего! Ноги профессора, даже в теплых меховых носках и унтах, быстро немели, пальцы потеряли чувствительность еще накануне, и теперь он заставлял себя идти лишь усилием воли.

Не удалось избежать обморожения и Зарку. Белые оспины усеяли его щеки и переносицу, а борода покрылась такой толстой коркой льда, что Зарк сгибался под ее тяжестью, и казалось, будто каждый шаг прибавляет ему несколько лет. Вирга пытался втянуть охотника в беседу, чтобы не заснуть, но Зарк, по-видимому, не был расположен к разговорам и отвечал Вирге тихо и невнятно, что делало общение невозможным.

Впереди, много правее, вне желтой дорожки света фонаря, виднелись две тёмные фигуры, Майкл и Ваал. Они подолгу шагали молча, потом вдруг Ваал разражался проклятиями, швыряя в лицо Майклу страшные, кощунственные слова, издеваясь над Виргой и Зарком, напоминая им, что очень скоро они будут в полной его власти, что, покончив с Майклом, он растерзает их в клочья, что, лишившись защиты, они нигде не смогут от него укрыться.

— Вирга, — внезапно окликнул Ваал, перекрывая рычание собак, — что, спотыкаешься, мешок с дерьмом? А ты знаешь, что подохнешь здесь? Думаешь, я не знаю, что ты уже заколел до полусмерти? Ответь мне, какая корысть вашему драгоценному Боженьке в том, что твое тело превратится в огромную ледышку?

— Заткнись, негодяй, — еле ворочая языком, выговорил Вирга, не зная, слышит ли его Ваал. Он повысил голос. — ЗАТКНИСЬ.