— К сожалению, — решил добавить он. — Лечение… мне пока недоступно.

— Мне жаль, — ответил Кингсли, явно решив, что ему пора двигаться в путь. Возможно, в эту минуту он засомневался, что может доверить жизнь своей дочери почти незнакомому человеку со столь холодными руками, прикосновение которых может уколоть холодом. Казалось, этот холод до сих пор взбирается от ладони по его предплечью. — Что ж… тогда, я, пожалуй, пожелаю вам доброй ночи, сэр. То, что вы просили, я принесу к завтрашнему утру.

Уже сделав несколько шагов прочь, он замер и обернулся.

— Я не понимаю, в чем интерес этого Кристиана Мельхиора и почему это затрагивает вас и мою Еву, но… я благодарю вас за помощь. Спасибо, что делаете это для меня.

— Такова моя работа, — хмыкнул Лоусон, добавив про себя: такова моя судьба.

Дэвид Кингсли направился прочь. Он повернул налево, отправившись на северо-восток на Ройал-Стрит. Лоусон провел несколько мгновений, чиркая спичкой, чтобы вновь зажечь сигару, а одновременно проследил за тем, не появится ли из-за угла снова человек в черном пыльнике и цилиндре. Он обнаружил искомую фигуру: незнакомец, поймав быстрый взгляд Лоусона, направился вслед за уходящим Кингсли и пропал из виду.

Так, подумал Лоусон, закурив, их шпион пустился в погоню. Дальше, видимо, и мне предстоит пуститься в погоню, решил он, и тогда я посмотрю, из чего этот шпион сделан.

Он направился на угол Конти- и Ройал-Стрит и повернул налево, стараясь двигаться не слишком быстро, но и не слишком медленно, не теряя при этом шпиона из виду. Он прошел под кольцом желтого света газовой лампы, которая осветила на его лице с тонкими губами улыбку-оскал хищника.

Тревор Лоусон наблюдал за двумя мужчинами, идущими впереди него по Ройал-Стрит: сначала взгляд его упирался в спину преследователя в цилиндре, а затем уже выхватывал из ночи Дэвида Кингсли в его шляпе-котелке, плечи которого сутулились под грузом волнения. Преследователь шел за Кингсли до его отеля, который — как Лоусону было известно из предыдущего письма — носил гордое имя Святого Романа на Дюмейн-Стрит.

Лоусон полагал, что преследователь, возможно, собирается сообщить кому-то, что у Кингсли сегодня состоялась встреча в отеле «Святилище», а также рассказать, в каком отеле Кингсли остановился. Возможно, сообщать он это будет тому самому неизвестному Кристиану Мельхиору, чтобы тот знал: его «авантюрист» вот-вот отправится в путь.

Лоусон, разумеется, понимал, во что ввязывается. И знал, чего они от него хотят. Рискованное мероприятие, как ни посмотри. Но если это давало возможность выяснить хоть что-то о Ла-Руж… тогда стоило рискнуть.

Проблема состояла не в том, чтобы проникнуть в Ноктюрн. О, нет, они примут его там с распростертыми объятиями. Проблема состояла в том, как оттуда выбраться.

Как говорили в Алабаме, его родном штате, если собираешься прыгнуть на горячую сковороду, убедись, что ты хорошо промаслен.

Он намеревался об этом позаботиться.

Двигался Лоусон неторопливо. У преследователя были длинные ноги, но он также старался сдерживать себя и идти не чересчур быстро, чтобы не подобраться слишком близко к тени Кингсли, которая тянулась за ним в свете газовых ламп Ройал-Стрит.

Когда все трое достигли Старой Площади, сократилось количество движущегося по улице транспорта, как и количество пешеходов. От отеля «Сент-Роман» их теперь отделял всего один квартал.

Лоусон докурил свою сигару почти до конца и, выдержав небольшую паузу, выбросил окурок в собравшуюся от дождя лужу. Последовало мягкое шипение, заставившее преследователя Кингсли с нечеловечески чутким слухом резко обернуться через плечо. Лоусон заметил в его глубоко запавших глазах животный блеск. Мужчина черным вихрем метнулся вбок, на Сент-Энн-Стрит, что уходила на северо-запад в сторону Дофин-Стрит.

Ах! — воскликнул про себя Лоусон, испытывая невольное удовлетворение. — Он хочет поиграть в догонялки!

Будучи джентльменом, Лоусон не мог ответить на такое предложение отказом. Он предусмотрительно привязал свою шляпу к шее кожаным подбородочным ремнем, потому что не собирался терять столь полюбившийся ему головной убор. По части любимых вещей он давно прослыл консерватором.

Чуть ускорив темп, Лоусон двинулся в сторону Сент-Энн-Стрит. То, как он реализовал свое намерение, было для него лишь детской шалостью, но для остальных он сейчас представлял собою лишь призрачную фигуру в размытом пятне одежды, проносящуюся мимо холодным бризом с захватывающей дух скоростью. Он не бежал и не расходовал большого количества энергии — он двигался вместе с ночью, являясь частью ее и используя силу, которую дала ему женщина… вернее будет сказать, которую дало ему это создание тьмы, что теперь являлось предметом его отчаянных поисков.

Лоусон поклялся себе, что пойдет хоть на край земли, чтобы найти Ла-Руж. Он штурмом возьмет врата Ада, чтобы до нее добраться… к тому же эту территорию он успел отлично изучить. Можно сказать, ему приходилось жить в Аду, начиная с апреля 1862-го.

Но пока что Лоусон был полон решимости не допустить, чтобы его добыча ускользнула. Мужчина, мчащийся впереди него, также выглядел, как фантом, и увидеть его можно было лишь по размытому шлейфу темной одежды, но глаза Лоусона, радужка которых теперь налилась зловещей краснотой и сверкала, словно у кошки, отмечала каждое движение преследователя Кингсли. Казалось, он просто в прежнем темпе следует за ним, дыша незнакомцу в затылок, а тот, не прибавляя темпа, прогуливается по улице, в то время как остальные прохожие замерли на месте, будто угодив на дагерротип.[171]

Лоусон увидел, как его добыча резко сворачивает вправо, на Бурбон-Стрит, одной рукой придерживая свой цилиндр, соскальзывающий с головы от такой огромной скорости. Лоусон — как одна тень, преследующая другую — поспел за ним. Они пересекли Бурбон-Стрит и свернули влево, на Дюмейн. На углу они напугали лошадь, тянущую повозку, животное фыркнуло и взбрыкнуло, после чего ошеломленный возница вскрикнул, краем глаза (возможно) уловив движение по Французскому Кварталу двух фантомов, и явно подумал, что этой ночью ему не хватает еще одного стакана рома.

На полпути к Дюмейн-Стрит, где ветви плюща украшали желтые стены, и лампы всех форм и оттенков блестели в чердачных окнах, мужчина в цилиндре резко повернул вправо и одним прыжком перемахнул через семифутовые кованые железные ворота с острыми пиками на конце. Сделано это было мягко и бесшумно, однако серая кошка заметила это движение и тут же зашипела, подняв дыбом свою металлического оттенка шерсть.

Лоусон достиг ворот через три секунды. За ними лежал внутренний двор, в центре которого стоял фонтан. Сверху послышался царапающий шум, и Лоусон резко поднял свои окрашенные красным заревом глаза, тут же вычислив свою цель: мужчина вскарабкался вверх по стене, добравшись до балкона на высоте более двадцати футов над землей, а затем, как паук, ухватился за край крыши и, подтянувшись, выбрался на нее. К этому моменту Лоусон уже перемахнул через ворота плавным прыжком и подоспел к нужному дому. Иногда во время таких действий он цеплялся одеждой за острые пики, коими мастера ковки постоянно снабжают свои шедевры, и куски одежды оставались позади. Что ж, удручающе, но никто не идеален. В этот раз, однако, удалось миновать острые шипы без последствий и оказаться во внутреннем дворе в полной амуниции. Уже в следующий миг он легко вскарабкался по кирпичам здания, ухватился за перила балкона, затем повторил маршрут своей добычи по направлению к крыше.

За оконными шторами вдруг неистово залаяла маленькая собачка. Лоусон уже к тому моменту поднялся на крышу и присел там, как готовый броситься в атаку хищник, стараясь уловить запах, услышать звук или почувствовать движение воздуха вокруг себя.