— Конечно, я позвоню, — сказал Пелвис. — Незачем заставлять вас тратить еще четверть доллара.

«Бросить бы эту тупую деревенщину прямо сейчас, — подумал Флинт. — А заодно послать к черту и Смотса. Ни он, ни его грязная работа мне не нужны. Мне вообще не нужен никто».

Но ярость начала отступать, как прилив в дельте реки, обнажая исковерканный, изрезанный берег правды: он не мог позволить себе вновь очутиться в канаве, а без Смотса что ему оставалось делать?

Флинт повернулся к Пелвису. Мамми сидела у толстяка на коленях и осторожно следила за Флинтом.

— Да ты знаешь, в чем заключается эта работа? — спросил Флинт. — Хотя бы чуть-чуть представляешь?

— Вы имеете в виду охотников за наградой? Да, сэр. Это как в телевизионных передачах, где…

— Чушь! — заорал Флинт, и Мамми негромко тявкнула. — Это тебе не телевизор. Это очень грязное и опасное дело, и ты остаешься совершенно один, и тебе неоткуда ждать помощи, если дела пойдут неважно. Ты не можешь попросить ее у полицейских, потому что для них ты просто отребье. Ты должен пробраться… или проползти… сквозь такие свинюшники, которых ты даже представить себе не можешь. Тебе придется часами просиживать в автомобиле и ждать. Придется добиваться информации от подонков, которые готовы перерезать тебе глотку просто ради того, чтобы увидеть, как льется кровь.

— О, я могу за себя постоять, — заявил Пелвис. — Правда, пока у меня нет пистолета, но я знаю, как им пользоваться. Это была четвертая глава в «Руководстве».

— Четвертая глава в «Руководстве»! — Голос Флинта был полон сарказма. — Угу. В нашем деле носить пистолет означает либо схлопотать пулю, либо оказаться за решеткой. Ты можешь использовать его только для самозащиты и то при наличии свидетелей, иначе отправишься в тюрьму. И позволь мне заметить, что там ты уподобишься бифштексу, брошенному в собачий вольер.

— Вы хотите сказать, что если кто-то от вас сбежал, вам нельзя в него выстрелить?

— Верно. Если ты выстрелил кому-то в спину и попал, то будешь болтаться в петле. Так что ты должен пользоваться мозгами и быть хорошим игроком в покер.

— Сэр?

— Ты должен уметь подтасовать карты, чтобы выиграть, — пояснил Флинт. — У меня есть свои трюки. На близком расстоянии я пользуюсь газом типа мейса. Знаешь, что это такое?

— Да, сэр. Это состав, который разъедает кожу.

— Тот, который использую я, ослепляет человека на тридцать секунд. За это время ты должен успеть надеть на него наручники.

— Тогда я справлюсь! — махнул рукой Пелвис. — Мистер Смотс сказал, что вы хороший учитель.

Флинт зажмурился, пережидая очередную волну ярости.

— Эйсли, — сказал он, — ты знаешь, что такое ростовщик?

— Да, сэр. Знаю.

— Смотс — ростовщик. У него пять или шесть контор в Луизиане и Арканзасе, и работа, которую, по его расчетам, на девяносто процентов сделаешь ты, тоже принесет ему немалый куш. А это не очень-то приятная работа, предупреждаю тебя, потому что тебе придется вытравить из сердца жалость к неудачникам и отбирать у них деньги либо угрозами, либо насилием, если до этого дойдет дело. Охота за наградой — всего лишь одно из побочных занятий. Ты можешь сколотить немного денег, если награда достаточно велика, но все-таки это не игра. Всякий раз, отправляясь за чьей-то шкурой, ты рискуешь и собственной. В меня стреляли, пытались пырнуть ножом, били полицейскими дубинками. Как-то на меня натравили добермана, а однажды попытались отрубить голову самурайским мечом. В этом деле, Эйсли, у тебя не будет второй попытки. И неважно, сколько детективных курсов ты окончил заочно; если ты недостаточно хладнокровен, то не переживешь и первой охоты. — Флинт всматривался в глаза своего собеседника, пытаясь понять, дошла ли по назначению его проповедь, но увидел в них только безмолвное восхищение. — Ты знаешь хоть что-нибудь о том, кого нас послали ловить?

— Нет, сэр.

— Его имя Ламберт. Он ветеран Вьетнама. Сегодня днём он застрелил человека в банке. Вероятно, он полусумасшедший и вооружен до зубов. Я не хотел бы встретиться с ним, если бы эта встреча не сулила мне больших денег. А на твоем месте я немедленно позвонил бы Смотсу и сказал бы, что хорошенько обдумал все и решил отказаться.

Пелвис кивнул. По блеску в его глазах Флинт мог бы сказать, что в его мозгу вспыхнула искра разума — словно стрела молнии на темном небе.

— Так что ты теперь намерен делать?

— Я только что понял, — сказал Пелвис. — Значит, не было никакого фокуса? И у вас действительно три руки, верно?

Лучше бы, тебя придушить, — подумал Флинт.

— Да, — сказал он вслух.

— Никогда раньше такого не видел! Клянусь, я подумал, что это фокус, но когда разглядел, убедился, что она настоящая! А что говорит по этому поводу ваша жена?

— Никогда не был женат.. — Почему я говорю ему все это? Флинт сам себе удивлялся. — Послушай меня, Эйсли. Тебе ведь не хочется идти вместе со мной на это дело. Поверь мне, тебе не хочется.

— Нет, сэр, я хочу, — твердо ответил Пелвис. — Я хочу научиться всему, чему только смогу. Мистер Смотс сказал, что вы самый лучший наемный охотник из всех, и я должен слушаться вас, как самого Господа Бога. Если вы прикажете подпрыгнуть, я спрошу лишь, насколько высоко. И не беспокойтесь насчет Мамми, она не доставит вам неприятностей. Когда она хочет выйти по нужде, то начинает выть. — Он покачал головой, преисполненный благоговейного страха. — Три руки! Я сам видел. Разве мы оба не видели этого, Мамми?

Флинт сделал долгий вздох и столь же долгий выдох. Время шло.

— Поднимайся, — сказал он и добавил еще пару крепких слов, которые редко употреблял. — Возьми вещей с расчетом на две ночи.

— Да, сэр, да, сэр! — Пелвис спрыгнул с кровати и начал заталкивать одежду в коричневый чемодан, облепленный ярлыками Грейсленда, Мемфиса и Лас-Вегаса. Мамми, почувствовав возбуждение хозяина, забегала кругами по комнате. Флинт только сейчас обратил внимание, что Пелвис носит синие замшевые туфли со сбитыми каблуками.

— Надеюсь, я с этим справлюсь, — прошептал Флинт. — Но я, должно быть, свихнулся.

— Не беспокойтесь, я сделаю все, что вы скажете, — пообещал Эйсли. Нижнее белье, носки и яркие рубашки полетели в чемодан. — Я буду таким тихим, что вы почти не заметите, что я рядом!

— Хочется верить.

— Любое ваше слово будет для меня приказом. Гм… Не возражаете, если я возьму немного продуктов? Я всегда испытываю голод, когда путешествую.

— Давай, только быстрее.

Пелвис набил еще одну сумку глазированными пончиками, крекерами и собачьим сухим печеньем. Он широко улыбнулся, а его идол со стены насмехался над Флинтом.

— Мы готовы!

— Одно очень важное правило. — Флинт подошел почти вплотную к Пелвису и уставился ему прямо в лицо. — Ты не должен дотрагиваться до меня. Понял? И если меня тронет эта собака, я выброшу ее прямо в окно. Расслышал?

— Да, сэр вполне отчетливо. От Пелвиса пахло простоквашей, и Флинт вздрогнул от отвращения. Он повернулся, затолкал руку Клинта под рубашку и на цыпочках вышел из омерзительной комнаты. Пелвис поволок к двери чемодан и сумку с продуктами, а Мамми, виляя обрубком хвоста, потрусила следом.

Дэн опустил монету в щель телефона-автомата рядом с заправочной станцией на шоссе 28. До города оставалось меньше семи миль. Было двадцать минут двенадцатого, и сама заправка уже закрылась. Он нажал кнопку «О» и сказал оператору, что его зовут Дэниэл Льюис и он хочет позвонить Сьюзан Ламберт, Джексон-авеню 1219 в Александрии.

Пока его соединяли, он весь извелся. Боль пульсировала в голове; Дэн провёл языком по губам — ощущение было такое, что он провёл по ним наждачной бумагой. Один гудок. Два. Три. Четыре.

Их нет дома, — подумал он. — Они скрылись, потому что Сьюзан знала, что я захочу увидеть…

Пять звонков. Шесть.

— Алло? — Ее голос — натянутый, как колючая проволока.