— Убирайся! — закричала Соланж, и снова подышала на стекло, и на запотевшем стекле снова нарисовала знак креста и повторила слова, и снова нарисовала, и снова сказала, на этот раз уже по-английски:

— Бог в небесах, Бог на земле!

Девочка зашипела и плюнула, спина ее выгнулась, как у кошки. Потом она побежала вдоль лужайки к ограде. Добежав до стены, она повернулась и закричала:

— Я тебе не прощу! Ты заплатишь за эту боль!

Потом она перелезла через стену, только мелькнули ее голые ступни.

Колени Веса подогнулись. Соланж подхватила его и помогла вернуться на кровать.

— Что это было? — спросил он. — Что произошло?

Он смотрел на нее потускневшими стеклянными глазами.

— Хочу покататься. Вчера вечером выпал снег.

Она накрыла его простыней, расправила ткань. Она так тряслась, что у нее стучали зубы.

— Нет, нет, — тихо сказала она. — Тебе все это приснилось, вот и все.

— Сон? — Посмотрев на нее, он моргнул. — В доме по ту сторону живет Дик Маркс, вот кто там живет.

— Спи, — сказала ему Соланж, и глаза его через секунду закрылись. Она стояла над ним, пока дыхание не стало ровным и глубоким, потом вернулась к окну.

Ветви хвойных пиний вздрагивали под порывами ветра, словно тёмный ужас, сжавший сердце Соланж, сжал и душу самой природы. Она не могла сказать наверняка, что это было за существо, но по яростной реакции на знак креста и имя Бога — мощный талисман во всех языках народов Земли — было ясно, что существо было порождено отвратительным ЗЛОМ. Судорожно поведя плечами, она припомнила сообщение из мира призраков, которое было получено на планшете Оуйя. «ЗЛО. ОНИ ЖАЖДУТ. ЗЛО. ОНИ ЖАЖДУТ.» Она подтащила стул к окну и села, приготовившись углубиться в размышления. И так просидела неподвижно до самого утра.

— Хотите еще чашку, мисс Кларк?

Гейл подняла глаза. Она сидела, скорчившись, на скамье в центральном изоляторе голливудского отделения полиции Лос-Анджелеса… Она была доставлена сюда несколько часов назад офицером, который задержал ее за опасное вождение. Она решила, что на некоторое время, должно быть, потеряла сознание или заснула, потому что не слышала, как подошел к ней дежурный сержант по имени Брансон, предложив кофе. Она не хотела засыпать, она боялась заснуть, потому что знала — она сразу же увидит приближающегося к ней Джека, увидит в кошмаре его горящие глаза на смертельно бледном лице. Он был похож на какой-то гибрид человека и собаки. Это потому что во рту у него сверкали клыки. Она покачала головой, отказавшись от кофе, подтянула колени ближе к подбородку. Рана на руке была промыта и перевязана, но пальцы продолжали пульсировать тупой болью. Наверное, ей придется пройти цикл прививок от бешенства.

— Гм… мисс Кларк, мне кажется, что вы можете спокойно идти домой, — сказал дежурный сержант. — То есть, мне очень приятно ваше общество и так далее, но зачем вам оставаться здесь на всю ночь?

— Почему бы и нет?

— Но зачем вам это? У вас есть дом, не так ли? Я хочу сказать, что у нас пока тихо, но скоро начнут доставлять проституток, толкачей, нарков, сутенеров и все такое прочее. Зачем вам на все это смотреть, правильно?

— Я не хочу возвращаться домой, — слабо сказала она. — Пока.

— Ага, понимаю… — Он пожал плечами и сел на скамью рядом с ней, крайне внимательно рассматривая царапину на носке своего ботинка. — Ничем вас не проймешь.

— И вы мне не верите, ведь так? Тот первый офицер мне не поверил, и вы не верите, лейтенант ваш не верит!

Сержант слабо улыбнулся:

— Какая разница — верит, не верит… Вы рассказали нам, что видели, все было проверено. Офицер обнаружил пустые комнаты и несколько бродячих собак…

— Но признайтесь, что все это чертовски странно — эти квартиры были не заперты в одиннадцать часов вечера. Это необычно для Голливуда, не так ли?

— А кто может сказать, что обычно или нет в Голливуде? — тихо сказал Брансон. — Правила меняются каждый день. Но вот это, насчет того, что ваш знакомый оказался… как вы сказали, оборотнем или вампиром?

Она молчала.

— Так вы сказали, вампир? Ну, а может, он просто надел маску для празднования Хелловина?

— Это была не маска. Вы пропустили самое важное… тот факт, что все люди в целом комплексе квартир куда-то пропали. Что с ними случилось? Они что, все перешагнули в Сумеречную Зону (популярный в США многолетний телесериал), или как? Где все они?

— Об этом я ничего знать не могу.

Брансон поднялся со скамьи:

— Но я рекомендую вам вернуться домой. Как насчет этого?

Он вернулся к своему столу, чувствуя, как напряженно глядит ему в затылок Гейл. Он, конечно, не сказал мисс Кларк, что в данный момент лейтенант Вилли снова был в доме на Сандалвуд, вместе с бригадой офицеров, вычищая комнаты мощными пылесосами, обтягивая канатами кусок улицы вокруг дома, чтобы не подпускать прохожих. Брансон сразу понял, что Вилли не на шутку встревожен. Когда у Вилли начинался тик левой брови, это было первым признаком того, что наклевываются неприятности. Эта женщина, мисс Кларк, ответила на все вопросы, на которые, естественно, офицеры не могли найти приличные ответы. Вилли велел избавиться от нее поскорее, потому что она была досадной помехой, да еще в нервный момент. Вилли выразился более красочно. Брансон сидел за своим столом, шелестел бумагами, смотрел на телефон, надеясь, что придет сообщение об обыкновенном ограблении или краже. А все эти сказки про вампиров… Птичий кал. «Нет, — подумал Брансон, — скажем лучше, это кал летучей мыши».

«Проснись», — шептал голос.

Митчел Гидеон слышал голос вполне отчетливо. Но открывать глаза ему было не нужно, потому что они уже были широко открыты. Просто, голова его вдруг дернулась назад, а зрение прояснилось, словно он смотрел сквозь морозное стекло. Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, где он находится на самом деле. Когда он понял, потрясение заставило его почти в буквальном смысле покачнуться.

Он стоял в холле-фойе Погребального дома Гидеона, номер 4, на бульваре Беверли, рядом с «Си-Би-Эс Телевижн Сити». тяжелые дубовые двери с хромированной инкрустацией были широко раскрыты на улицу. Его обдавало порывами холодного ветра, залетавшего в проём дверей. Послышался слабый звон, словно звук китайских ветряных колокольчиков, и он опустил глаза. Он увидел, что держит в руках кольцо со своими ключами, а ключ, отпиравший главный вход, был все еще зажат между большим и указательным пальцами. На ногах у него были коричневые домашние тапочки. Сам он в коричневом бархатном халате с инициалами «МГ» на нагрудном кармане. «Почему я в халате? — подумал он вдруг, ничего не понимая. — Что за дьявольщина происходит здесь? Я сплю или меня загипнотизировали?»

Огромная люстра, хрустальная, с электрическими свечами жёлтого цвета, заливала зал теплым золотистым сиянием. Гидеон не мог припомнить, чтобы он включал свет. «Проклятье! — подумал он. — Ничего не помню с того момента, когда я лег рядом с Эстелл… Сколько было времени?». Он бросил взгляд на запястье, хотя помнил, что часы его остались на тумбочке у кровати, куда он их клал каждый вечер перед сном. Ему хотелось крикнуть, задать во весь голос два вопроса: «Что я здесь делаю? И каким образом, черт побери, попал я сюда из своего дома, не просыпаясь при этом?»

Повернувшись, Гидеон вышел из здания на площадку стоянки. Рядом с надписью «только для мистера Гидеона» стоял «линкольн-континенталь». На его площадке имелась и другая машина — большой грузовик-фургон с прицепом. Гидеон подошел ближе, но в кабине никого не обнаружил. А повернувшись лицом к зданию погребальной конторы, сделанному в стиле Тюдор, он увидел, что в окне на верхнем этаже горит свет. «Мой кабинет, — осознал он вдруг. — Я что, был наверху, работал там? Как же я оказался снаружи? Неужели Эстелл не слышала, как я выхожу? Неужели Эстелл… Может у меня начался лунатизм?» Как сквозь толщу мутной воды, припомнился руль собственной машины, горячий всплеск света фар в лицо, но это казалось всего лишь сном. Он с благодарностью вздохнул — сегодня ему не снился сон с конвейерной лентой, полной гробов, и стоявших вдоль ленты рабочих, усмехающихся ему, словно он был их собратом. Мозг его горел в лихорадке, как будто кто-то или что-то сорвало макушку его черепа, вставив туда заводной ключ, который мог заставить Гидеона помчаться в нужную сторону.