— Как твоя фамилия?

— Что?

— Твоя фамилия. Им понадобится для регистрации.

— Фэрроу, — сказал Дэн. — Из Шривпорта, если они спросят.

— Вернусь через две минуты.

Дэн откинул голову на сиденье и стал ждать. Сделать остановку было необходимо; он не хотел ехать днём, даже если бы мог вести машину. Глаза слипались. Ох, уж этот старый безумец, подумал он. Здесь по улицам ходила Спасительница. Лечила наложением рук. Миз Уордел. Рак вышел из нее. Я никогда не чувствовал себя так легко, мистер Рич…

— Вот твой ключ.

Дэн открыл глаза и взял ключ, который ему протягивала Арден. Солнце уже нестерпимо сияло. Арден подогнала машину как можно ближе к коттеджу, а потом Дэн кое-как добрался до двери, открыл замок и ввалился в маленькую, но чистую комнату с выкрашенными бежевой краской стенами. Он запер за собой дверь, подошел прямо к постели и бухнулся на нее, не снимая ни кепки, ни башмаков. Проваливаясь в сон, он подумал, что если сюда внезапно ворвется полиция, им придется буквально разлить его по наручникам.

Боль волнами прокатывалась по всему его телу. Он был слишком измотан. Но впереди лежал путь, который он был должен пройти. Семь, восемь часов сна — и ему будет лучше. А затем он отправится в страну болот. Там знают про Спасительницу. Отправляйся на юг, и ты отыщешь ее. Ты — рука Бога, ты должен вести ее.

Старый идиот. Убийца — вот кто я на самом деле.

Дэн повернулся на бок и подтянул колени к груди.

Ты — рука Бога.

И с этой мыслью он скользнул в милосердную молчаливую темноту.

— А ты знаешь, в юности Элвис едва не отказался петь. Считал себя простым водителем грузовика и больше никем не хотел быть. Я говорил тебе, что раньше был водителем грузовика?

— Да, Эйсли, — устало сказал Флинт. — Два часа назад.

— Ну, я хочу сказать — никогда не знаешь, кем станешь в этой жизни. Элвис думал, что он будет водить грузовик, а посмотри, куда его завела судьба. Только, я, кажется, не попаду туда, куда хочу.

— Гм, — произнес Флинт и вновь позволил себе закрыть глаза.

Он обливался потом. Все стёкла в «кадиллаке» были опущены, но это не спасало от удушающей жары; воздух был неподвижен. Флинт поставил автомобиль у обочины под сенью раскидистых ив, но даже тень не спасала от зноя. Вот уже двенадцать часов они непрерывно вели наблюдение. Флинт был вынужден снять пиджак и расстегнуть пуговицы на рубашке; Клинт высунул руку наружу и начал сжимать и разжимать пальцы, словно протестуя против жары. Мамми некоторое время с интересом следила за ней, а потом ей это надоело, и она уснула на заднем сиденье. Ее розовый язычок вывалился из пасти, и на черной обивке образовалась небольшая лужица слюны.

От Хумы на Вермильон вело единственное растрескавшееся шоссе, других дорог в округе не было. Флинт с Пелвисом въехали в страну болот перед рассветом и, хотя в темноте многого разглядеть было нельзя, они сразу почувствовали тяжелый резкий запах душистых цветов, смешанный с запахом гнили и разложения. Миновав длинный бетонный мост, они проехали городок Вермильон — беспорядочное скопление обветшавших сараев и бревенчатых домиков. Через три мили Флинт увидел слева разбитую колею, которая вела через чахлый сосновый лесок к серому домику с крытой верандой. Света в окнах не было, и признаков машины Ламберта тоже нигде не обнаружилось. Нелвис и Мамми отправились, лес по нужде, а Флинт обошел домик и увидел мостки, уходящие к озеру, но в темноте было трудно судить о величине водоема. Недалеко стоял эллинг, запертый на висячий замок. Флинт пришёл к заключению, что Ламберт — если он вообще поехал сюда — пока не объявлялся. Впрочем, это было к лучшему, потому что в этот момент Пелвис издал дикий вопль: ветка уколола его в задницу — и Мамми тут же разразилась лаем, от которого у флинта побежали мурашки по коже.

Они вернулись в Вермильон; Флинт позвонил в телефонную службу Смотса, и дежурный оператор передал ему, что свет был по-прежнему зелёный. Это означало, что, по сведениям Смотса, Ламберта пока не арестовали. Флинт нашёл место для наблюдательного пункта, и вот с четырех утра они сидели там, по очереди несли дежурство, спали или закусывали глазированными пончиками, печеньем и другими припасами, которые захватил с собой Эйсли. На заправке за Лафейеттом Флинт купил пластиковую бутылку воды, а Пелвис — упаковку из шести банок Юуу-Хуу.

— Клянусь, — заметил он, допивая последнюю банку, — это удивительнейшая вещь на свете.

Флинт хранил молчание; он уже изучил все методы Эйсли втягивать его в бессмысленный разговор.

— Клянусь, это так, — сделал еще одну попытку Пелвис. — Я имею в виду того маленького парня у вас внутри, мистер Морто. Знаете, однажды я был на шоу уродов и видел там быка с двумя головами, но по сравнению с вами эта все ерунда.

Флинт стиснул зубы.

— Именно так. — С хлюпающим звуком Пелвис всосал в себя остатки Юуу-Хуу. — Люди платили бы бешеные деньги, чтобы только на это взглянуть. Ей-богу, платили бы. Я бы, например, точно заплатил. Я имею в виду, если бы уже не увидел бесплатно. Так можно сколотить состояние. Вам надо бы отказаться от профессии охотника за наградами и пойти в шоу-бизнес. Я расскажу вам все, что для этого нужно…

— Заткни… свой… рот, — прошептал Флинт и сразу пожалел об этом, потому что Эйсли все-таки добился своего. Пелвис сунул руку на дно сумки, извлёк три последних печенья и проглотил их одно за другим. Потом вытер рот тыльной стороной ладони.

— Я говорю серьёзно. Вы никогда об этом не думали? Кроме шуток. Вы можете стать знаменитым.

Флинт открыл глаза и уставился на потную рожу Пелвиса.

— Чтобы ты знал, — жестко сказал он. — Я вырос на ярмарке. Я по горло сыт шоу-бизнесом, и закончим на эту тему, понятно?

— Вы работали на ярмарке? Вы хотите сказать — участвовали в шоу уродов?

Флинт поднял ладонь к лицу и прижал большой и указательный пальцы к вискам.

— О, Боже мой, что мне сделать, чтобы избавиться от него?

— Мне интересно, нет, честно. Я до сих пор не встречал ни одного настоящего урода.

— Не смей говорить это слово.

— Какое слово?

— Урод! — рявкнул Флинт; Мамми проснулась и зарычала. — Не смей его произносить!

— А почему? Разве в нем есть что-то обидное? — Пел-вис выглядел искренне озадаченным. — Мне кажется, на свете есть и более плохие слова, как по-твоему?

— Эйсли, ты меня убиваешь, понятно это тебе? — Флинт постарался улыбнуться, но в глазах у него горела ярость. — За всю свою жизнь я еще не встречал человека… до такой степени тупого.

— Тупого, — повторил Пелвис. Он глубокомысленно кивнул. — Что ты подразумеваешь под этим? Только точно.

— Дурак! Тупица! Что еще, по-твоему, я должен под этим подразумевать? — Улыбка Флинта растаяла. — Черт возьми, да что такое с тобой? Уж не сидел ли ты в тюрьме особого режима последние пять или шесть лет? Разве ты не можешь закрыть рот и подержать его в таком положении две минуты?

— Могу, — раздраженно ответил Пелвис. — Всякий может, если его заставят.

— Вот и держи! Две минуты тишины! Пелвис крепко сжал губы и уставился прямо перед собой. Мамми тявкнула и опять устроилась спать.

— По каким часам будем отмечать время? — спросил Пелвис.

— По моим! Я буду следить по своим часам! Начинай прямо сейчас!

Пелвис хмыкнул и начал рыться в сумке, но там уже ничего не осталось, кроме оберток. Он перевернул последнюю банку Юуу-Хуу, пытаясь вылить на с каплю или две, а затем смял банку кулаком.

— Все-таки глупо, по-моему!

— Чего это ты начал! — проскрипел Флинт. — Осталось еще пятнадцать секунд!

— Я говорю не с вами! Может человек высказать то, что приходит ему на ум? Клянусь, мистер Морто, вы пытаетесь изо всех сил казаться жестоким!

— Я не хочу больше слушать тебя, Эйсли! — сказал Флинт. — Я хочу, чтобы ты застегнул свою пасть! Ты со своей проклятой псиной один раз уже испортил дело, и я не хочу, чтобы это повторилось!