Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Он проголодался. Надо отложить эти мысли на потом, отдав должное ужину и вину.

Еще раз перечитав меню на доске, Мэтью сообщил Салли, чего хотел бы попробовать.

Она ему ответила, что да, свежепойманная, великолепная, и она, Салли, скоро принесет ему полную тарелку этой прекрасной жареной акулы.

Книга VII. Река духов

1703 год, поселение Чарльз-Таун, Южная Каролина. Мэтью Корбетт, профессиональный решатель проблем из Нью-Йорка, соглашается на необычное, но выгодное задание: сопроводить красивую женщину на костюмированный бал.

Эту приятную миссию неожиданно прерывает жуткое убийство шестнадцатилетней девочки, которую закололи на местной плантации. Главный подозреваемый в убийстве — раб, собирающийся избежать наказания, укрывшись вместе с двумя членами семьи в загадочных дебрях соседнего болота. Понимая, что в этой истории не настолько все очевидно, Мэтью собирается установить справедливость и присоединяется к поиску беглых рабов. Для этого он пускается в опасное путешествие по реке которую местные жители называют Рекой Духов. Его первое открытие — что-то, живущее в этих болотах присоединилось к охоте… и цель этого преследования не преступники, а сами охотники.

Часть I. Бессменный игрок

Глава 1

Человек был таким огромным, что больше напоминал гору с утёсоподобными плечами. Его щедро подрумяненное на солнце лицо было похоже, скорее, на нелепую заплатку из плоти над непослушной угольно-черной бородой, доходившей до середины его рубашки табачного оттенка. Из уважения к этикету, находясь в помещении, он снял свою потрепанную серую треуголку, и теперь копна спутанных, смазанных медвежьим жиром волос торчала во все стороны, как нечесаная грива сумасшедшего. Пах он едва ли лучше дохлого медведя, посему привлек внимание не менее полудюжины жирных зеленых мух, хотя, казалось, даже они готовы были потерять сознание от смрада, оказавшись поблизости.

Стоило ему отодвинуть занавес, оставить позади наполненный пением цикад сад и войти в зал, освещенный мягким светом свечей, как играющая музыка тут же прекратилась: смолкли звуки скрипки, виолончели, клавесина, стихли ритмичные трещотки а вместе с тем мгновенно остановились и кружившие по до блеска натертому дощатому полу в танце люди. Взгляды всех присутствующих тотчас же обратились к этому грузному пришельцу, посмевшему ступить своими грязными башмаками на тот же самый пол. Те, кто предполагал, что может произойти, перевели дыхание и настороженно зашептались, попеременно указывая на молодого человека по имени Мэтью Корбетт, стоявшего посреди зала рядом с самой прекрасной девушкой в мире.

Пристальный взгляд человекоподобной горы изучил наполненный мерцанием свечей зал: с потолка свисали транспаранты из белой и красной бумаги; поблизости от пришельца располагался длинный стол, на котором размещалась приготовленная специально для этого вечера снедь: две жареных индейки в устричном соусе, жареный поросенок с грибами и беконом, окунь, сделанный на углях, крабовое мясо, молодой картофель, и множество других блюд: овощей, сластей и солений. На подносах стояли бутылки французского вина и бочонки эля из Каролины. Сверкали бокалы, комната полнилась легкой и приятной музыкой, оживленными беседами, смехом и ритмичным перестуком каблуков танцующих — ровно до той поры, пока сквозь занавес сюда не прорвался чернобородый бык с копной эбеновых сальных волос. Теперь же в окутанном тишиной помещении изредка вспыхивал лишь быстро стихающий шепот и жадное жужжание мух, круживших вокруг смердящей гривы.

— О, нет! — воскликнула самая прекрасная девушка в мире, резко став справа от Мэтью, обхватив его руку и повторив, будто могла таким образом отпугнуть ужасное чудовище. — О, нет!

Чудовище, однако, лишь усмехнулось, и усмешка эта прорезала пространство, как стремительная лошадиная упряжка, несущаяся по ветру. Его серые со стальным отливом глаза уже отыскали свой приз.

Мэтью почувствовал, как его прекрасная спутница напряженно сжалась, и успокаивающе коснулся ее руки.

— Тише, все хорошо, — сказал он — блистательный в своем винно-красном сюртуке и белой рубашке с высоким стоячим воротником, украшенным испанским кружевом. — Эм… кто это?

Не в силах отвести испуганного взгляда своих фиалковых глаз от лика, воплощающего в себе само насилие, она зашептала:

— Этот человек собирается убить вас.

— Что, простите? — переспросил Мэтью, решив, что, скорее всего, ослышался.

Чудовищная гора сдвинулась, и, казалось, лишь это движение заставило стоявших до сего момента неподвижно танцоров зашевелиться и спешно расступиться. Сапоги застучали по полу, словно отбивая похоронную барабанную дробь. Музыканты — хотя на сцене они были в относительной безопасности — настороженно отодвинулись к стене, которую украшал гобелен, изображавший двойственную природу представления: комедию и трагедию — прежде на этой сцене выступала труппа артистов Чарльз-Тауна. Тем временем отбиваемый сапогами барабанный бой беспорядочно продолжался, а вновь прибывший на вечеринку незваный гость зловещими шагами приближался к центру зала, пока угрожающе не навис над Мэтью Корбеттом.

— Только не снова! — воскликнула Пандора Присскитт, и ее красные губы умоляюще поджались. Гнев в ее фиалковых глазах на миловидном лице смешался с мольбой. — Пожалуйста! Я умоляю тебя!

Мужчина покачал головой, всем своим видом напоминая демона, явившегося на Судный День.

— Умолять бессмысленно, — его утробный голос словно бы провалился в глубокую яму на каменистой дороге. — Будет сделано то, что до̀лжно.

Мэтью не понравилось, как это прозвучало.

— Что должно быть сделано? — обратился он к Пандоре, и голос его, несмотря на усилия сохранить его ровным, едва заметно дрогнул.

— Ты, — ответил огромный чернобородый человек, ткнув своим толстым пальцем с грязным ногтем в грудь Мэтью. — Должен умереть.

— Это… необходимо?

— Неизбежно, — ответствовало чудовище. — Итак. Перейдем к делу.

Он сунул руку в карман своего длинного видавшего виды плаща — который, как счел Мэтью, явно не приходился по сезону в эту жаркую пятничную ночь в конце июня — и извлек кожаные перчатки, не менее потрепанные жизнью и, кажется, частенько убиравшие полы свинарников и конюшен. Не тратя времени на раздумья, гигант резко одарил Мэтью двумя звонкими пощечинами — по левой и сразу же за ней по правой щеке. По всей комнате пронеслась волна взволнованных вздохов, как если бы сейчас присутствующим довелось испробовать изысканную отбивную, сплошь состоящую из восторга — ведь ни один джентльмен и ни одна дама были не в силах отказать себе в зрелище энергичной дуэли.

— Я вызываю тебя! — прорычал мужчина так, что от голоса его, казалось, затрещали стекла и задребезжали струны клавесина.

— Магнус Малдун! — окликнула Пандора Присскитт, щеки ее раскраснелись, став примерно одного оттенка с французским платьем со светло-розовыми, как самая красивая роза в Коллтон-Парке, рюшами. Длинные каштановые волосы чуть выбились из-под изящной золотой Р-образной заколки. — Я не допущу этого, слышишь?! Еще одного не будет!

— Еще одного чего? — порядком ошеломленно переспросил Мэтью.

— Еще одного покойника на моей совести, — ответила она, не сводя глаз с монстра, стоящего напротив. — Послушай меня, Магнус. Это должно прекратиться!

— Это прекратится. Когда все они будут мертвы.

— Ты не можешь убить их всех!

— Ошибаешься, — отрезал Магнус Малдун, и его стальные серые глаза поверх его острого носа и чудовищной бороды буквально пробурили дыру в Мэтью. — Я могу.

— Я думаю, — проговорил молодой решатель проблем из Нью-Йорка. — Что, кажется, подоспел только ко второму акту этой пьесы.

Он мельком взглянул наверх и невольно отметил, что среди транспарантов на кожаных шнурах висит большой расписной деревянный меч — символ ежегодного праздника в Чарльз-Тауне — один вид которого нынче приобрел куда более зловещий окрас.

748
{"b":"901588","o":1}