— Вы имеете в виду то, что Чесна предпочла меня, а не вас?

— Чесна не всегда поступает благоразумно, — сказал Сэндлер. — Иногда ее надо подвести к принятию правильного решения. Поэтому мы с полковником Блоком решили убрать вас из кадра. Навсегда.

— Откуда такая уверенность, что если вам удастся убить меня, то она обязательно выйдет замуж именно за вас?

— Я постараюсь. Неплохой повод для пропаганды. Двое американцев, выбравшие для себя жизнь под сенью нацистского знамени. Да и Чесна — звезда. Наши с ней фотографии обошли бы страницы газет и журналов всех стран. Теперь вы понимаете?

Майкл все понял. Сэндлер был не только предателем и убийцей, помимо всего прочего, он оказался еще и редкостным эгоистом. И если бы даже Майкл не собирался убить Сэндлера, то последнее его откровение сыграло решающую роль. Он разбил пластмассовой ложкой скорлупу яйца, поднес его ко рту и выпил.

Сэндлер рассмеялся, глядя на это.

— Сырое мясо и сырые яйца. Барон, ваше детство, должно быть, прошло в хлеву!

Майкл съел еще одно яйцо. Хьюго вернулся из кухни с двумя графинами яблочного сока — для Майкла и для Сэндлера. Поклонник большой охоты тут же опрокинул в себя целый бокал, но Майкл не спешил: он поднес свой бокал к губам и остановился, почувствовав едва ощутимый горьковатый запах. Какой-нибудь яд? Нет, запах яда был бы сильнее. Но в сок явно было подмешано какое-то лекарство. Транквилизатор, заключил Майкл. Нечто, что должно было замедлить его реакцию. Он отставил стакан с соком и снова налил себе кофе.

— Что-нибудь не так? — спросил Сэндлер. — Вам не нравятся яблоки?

— Нет, просто попахивает червоточиной.

Он надколол скорлупу третьего яйца и выпил желток, спеша пополнить запасы протеина в организме. Последнее яйцо он запил кофе. Рельсы повернули на северо-восток, и объезд вокруг Берлина был начат заново.

— Так, значит, вы не собираетесь падать передо мной на колени и молить о пощаде? — Сэндлер подался вперед.

— А это что, может помочь?

Сэндлер помедлил с ответом, а затем отрицательно покачал головой. Взгляд его темных глаз казался настороженным, и Майкл был уверен, что он почувствовал что-то, чего никак не ожидал. Он решил снова прозондировать почву.

— Никаких шансов у меня нет, верно? Как у таракана, попавшего под удар железного кулака?

— Ну конечно же, у вас есть шанс. Не бог весть какой, но все же есть. — И снова по лицу Сэндлера было видно, что он не обратил внимания на последнюю фразу. Что бы там ни скрывалось под названием «Железный кулак», Гарри Сэндлеру не было о нем ничего известно. — Умереть быстрой смертью. Для этого вам нужно добраться до локомотива прежде, чем я доберусь до вас. Само собой разумеется, я буду вооружен. Я захватил свое любимое ружье. У вас, на вашу беду, оружия не будет. Но зато вам положено десять минут форы на старте. После завтрака вы на некоторое время вернетесь в свое купе. Потом будет подан аварийный сигнал. Это и станет сигналом, что для вас охота уже началась. — Он отрезал новую порцию бифштекса, а затем воткнул нож в оставшийся на тарелке кусок мяса. — Только не пытайтесь спрятаться в своей комнате или держать дверь изнутри. Это лишь ускорит вашу поимку. И если вы еще смеете надеяться на то, что вам удастся спрыгнуть с поезда на ходу, вы очень ошибаетесь. В переходах между вагонами будут расставлены солдаты. Кстати, окна… о них тоже забудьте. — Он подал знак Хьюго, стоящему рядом в ожидании, когда можно будет убирать со стола. Хьюго опустил на окнах железные ставни, и солнечные лучи померкли. — Пусть это станет спортивным состязанием, хорошо? — настойчиво продолжал Сэндлер. — Каждый будет играть отведенную ему роль.

Когда Хьюго вытащил из кармана жилета ключ, чтобы запереть замки, Майкл заметил пистолет в кобуре под полой его пиджака.

— Даже не думайте о том, что вам удастся завладеть пистолетом Хьюго, — сказал Сэндлер, проследив направление взгляда Майкла. — Он провел восемь месяцев на русском фронте, и к тому же он отличный стрелок. У вас есть вопросы относительно основных правил игры?

— Нет.

— Вы и в самом деле удивляете меня, барон. Должен признаться, что я рассчитывал на то, что уже к этому времени вы встанете передо мной на колени. Это лишний раз доказывает, что невозможно предугадать, каким человек может оказаться на самом деле. Вы согласны со мной? — Он широко улыбнулся. — Хьюго, а теперь проводи барона в его покои.

— Слушаюсь, господин.

Когда дверь купе закрылась у него за спиной, Майкл обнаружил, что в его отсутствие в комнате произошла значительная перестановка. Зеркало, стол, белая миска и полотенце исчезли. Из шкафа была убрана единственная вешалка. А Майкл как раз рассчитывал на то, что ему удастся воспользоваться осколками зеркала, черепками от миски и вешалкой, для того чтобы попытаться выбраться отсюда. Круглый стеклянный плафон на потолке остался, и теперь Майкл глядел на него. Достать до плафона было невозможно, хотя Майкл чувствовал, что он наверняка смог бы придумать что-нибудь, что позволило бы ему разбить лампу. Он сел на кровать и погрузился в раздумья; поезд плавно покачивался, и колеса стучали на стыках рельсов. А понадобится ли вообще ему оружие, чтобы убить Гарри Сэндлера, если он сам сейчас устроит на него охоту? Едва ли. Он мог бы превратиться в волка и броситься бежать сразу же, как только будет дан аварийный сигнал.

Но Майкл, не стал превращаться. Его чутье было крайне обострено. Вместе с превращением ему пришлось бы лишиться одежды. Но, оставаясь человеком, он мог думать как волк и одержать верх над Сэндлером. Единственная проблема состояла в том, что Сэндлер знал этот поезд лучше его. Майклу нужно найти место для засады, и тогда…

Тогда графиня Маргритта будет отомщена, и душа его наконец избавится от этого тяжкого бремени. Он сможет поставить последнюю точку и написать «конец» под этим печальным эпизодом своей жизни.

Для себя Майкл решил во что бы то ни стало одержать верх над Гарри Сэндлером. И он сделает это человеческими руками, а не когтями волка. Он ждал.

Прошло около двух часов, и все это время Майкл пролежал на кровати. Он отдыхал. Он был совершенно спокоен и готов к предстоящему испытанию морально и физически.

Задребезжал аварийный сигнал. Этот звук раздавался на протяжении, наверное, десяти секунд, но к тому времени, как наступила тишина, Майкл успел выскочить за дверь и устремиться в сторону локомотива.

Стоявший между вагонами солдат взмахом руки, державшей пистолет, дал ему понять, чтобы он проходил дальше, и Майкл вошел в открытую для него дверь, оказавшись в богато украшенном вагоне, где был подан завтрак. Солдат в коридоре захлопнул дверь у него за спиной.

Железные ставни были опущены. Люстра и светильники по стенам вагона горели мягким, приглушенным светом. Майкл пошел вдоль вагона, но затем задержался у стола, накрытого белой скатертью.

Посуду после завтрака еще не убирали. Из куска недоеденного бифштекса на тарелке Сэндлера торчал нож.

Взгляд Майкла был устремлен на этот нож. Дело начинало принимать неожиданный оборот. Отчего же этот нож был все еще здесь? Ответ был очевиден: Сэндлер явно рассчитывал на то, что он заметит и возьмет его. И что тогда? Майкл осторожно дотронулся до рукоятки ножа и, едва коснувшись поверхности металла, обнаружил, что и ожидал найти. Серебряная рукоятка была обмотана тонкой, как волос, почти не различимой на глаз проволокой. Исчезая в царившем в комнате полумраке, она уходила наверх, к висевшей у него над головой люстре. Внимательно оглядев начищенный канделябр, Майкл заметил скрытый среди богатого убранства люстры небольшой, отделанный под бронзу пистолет. Курок был взведен, а свободный конец проволоки привязан к спусковому крючку. Майкл проследил и за углом поворота ствола, понимая, что, если бы он взялся за нож и выдернул его из мяса, курок был бы спущен и пуля угодила бы ему в левое плечо. Майкл хмуро усмехнулся. Вот почему его продержали в купе целых два часа. Сэндлер и его команда готовили свои трюки. «Нечего сказать, — подумал Майкл. — Вот тебе и десять минут форы». Эта охота могла для него окончиться очень быстро.