Посох упал на пол.

«Ловушка, — слабо подумал Нью. — Надо поставить ловушку».

Эдвин пристально смотрел на него, склонив голову набок, и слегка нахмурился. Он посветил фонариком на посох, а затем снова направил луч в лицо Нью.

Мальчик понял, что не может, не должен думать о ловушке. Если человек в кепи поймет…

Он позволил образам Лоджии и Эшерленда целиком захватить его сознание. Эшерленд будет его домом…

— Нам надо идти, — сказал Эдвин, внимательно наблюдая за лицом Нью.

В коридоре Рэйвен кинулась прочь, но пантера преградила путь к бегству.

— Нет, — прошептал Эдвин, и желание бежать вытекло из девушки, как вода из пробитого ведра. — Давайте не будем капризничать.

Она уронила фонарь на пол. Эдвин дотронулся до ее руки холодными пальцами, и девушка вздрогнула, но без сопротивления позволила вести себя по коридору.

Эдвин остановился перед закрытой деревянной дверью и направил луч своего фонаря Риксу в лицо. Зрачки Рикса сузились, но лицо оставалось серым и безжизненным.

— Мы пройдем сейчас через эту дверь. Ты однажды здесь был, когда заблудился и бродил по Лоджии. Лендлорд испытывал тебя тогда, Рикс. Хотел выяснить, сколько ты можешь выдержать, не сломавшись. Бун и Кэт сломались, каждый на свой манер. Они оказались негодными, и от них пришлось избавиться. Но ты выжил. — Эдвин потрепал Рикса по плечу. — Теперь мы войдем. Ты меня слышишь?

— Да, сэр, — сказал Рикс.

Он был маленьким мальчиком, и ему снился плохой сон про пантер и маятники, про громкие звуки, причиняющие боль. Но Эдвин был здесь. Эдвин его любил и заботился о нем.

Эдвин взялся за дверную ручку, обычную дверную ручку, поблекшую от многих прикосновений, и распахнул дверь.

Маленький мальчик, плачущий и напуганный, увидел узкую полоску света в конце длинного черного тоннеля. Он побежал к ней, его коленки были сбиты от падений на каменной лестнице. На переносице была глубокая царапина, а глаза почти не видели из-за слез. Он достиг света, выбивавшегося из-под двери, нашарил дверную ручку, повернул ее и вихрем влетел в холодную комнату. Стены и пол были из шершавых серых камней. На противоположных стенах горели два факела, давая тусклый оранжевый свет и длинные пересекающиеся тени. Здесь кто-то есть! Кто-то наконец его найдет! Он попытался закричать, но голос превратился в хрип. Целую вечность он отчаянно кричал, когда Лоджия закрывала коридоры и меняла за его спиной направление лестниц.

Но в этом зале никого не было. Хотя кто-то здесь побывал. Люди зажгли факелы и пошли его искать. Он может подождать: кто-нибудь вернется и найдет его.

Мальчик выбился из сил, бегая вдоль стен, борясь с дверями, которые отказывались открываться, чувствуя, как коридоры уводят его все глубже в мир холода и безмолвия. В этом зале он видел серую дымку своего дыхания. Мальчик дрожал и обнимал себя руками, пытаясь согреться.

В свете факелов блестели разнообразные ножи, которые висели над длинным столом.

В другом конце комнаты стояло что-то похожее на ванну на колесах. Над ней на опускающейся с потолка цепи висело нечто, покрытое длинным черным саваном. На других таких же цепях висели крюки с заостренными концами.

В углу комнаты стоял большой прямоугольный металлический ящик с ручной пилой на нем.

Маленький мальчик подошел к коллекции ножей. Их было десять, от тонкого, как льдинка, до кривого ножа-пилы. Рядом со столом было точильное колесо. Ножи, очень острые, выглядели ухоженными. Маленький мальчик подумал, что они из мясной лавки. Поверхность стола была покрыта засохшими багровыми пятнами. На нем лежал рулон оберточной бумаги и моток бечевки.

Мальчик подошел к металлической ванне. В ней была темно-красная жидкость. Это цвет одного из самых любимых платьев его матери. Жидкость пахла как старые центы с головами индейцев в его «сокровищнице».

Но в жидкости плавали клочки волос. «Кто-то стригся, — подумал он. — С кого-то сняли скальп».

Он посмотрел вверх, на покрытый черным саваном предмет, висевший прямо над ванной. Края савана находились всего в дюйме над его головой. Мальчик поднял руку и прикоснулся. На ощупь ткань была сырой и слегка жирной. Он осторожно потянул, но саван не поддавался. Движение руки заставило висящий предмет закачаться на цепи. Что-то капнуло в металлическую ванну.

«Не надо трогать, — подумал он. — Не надо!»

Но тут же схватился обеими руками за край савана и резко дернул вниз.

Саван порвался и упал.

— Я знал, что ты начинаешь вспоминать, — тихо сказал Эдвин, стоя в дверях позади Рикса. Тот смотрел пустым взглядом в темноту комнаты, но кровь в его висках застучала сильнее. — Когда ты рассказал мне по телефону замысел «Бедлама», я понял, что воспоминания возвращаются. Должно быть, что-то их вызвало. Что — я не знаю. Но когда ты упомянул про скелеты, висящие в подземелье придуманного тобой дома, я понял: ты вспоминаешь то, что нашёл в этой комнате, когда был маленьким. Вчера я убедился в этом, когда ты сказал о скелете, который постоянно стоит у тебя перед глазами. И о том, что ты принял за серебряную дверную ручку…

Рикс испустил тихий мучительный стон.

Он вспомнил, как черный саван порвался и упал на пол.

Над головой Рикса, как маятник, качался скелет. На нем еще сохранились прилипшие к костям кусочки мышц. Вместо глаз — красные дыры с запекшейся кровью и тканями.

В спину был воткнут крюк, а рот широко раскрыт. Скелет был примерно с Рикса величиной.

Он отступил и медленно опустился на колени, а мрачный образ смерти продолжал раскачиваться взад-вперёд. Рикс повалился на бок и притянул колени к груди. Глаза у него запали, он невидящим взором смотрел перед собой.

— Я нашёл тебя здесь, — сказал Эдвин. — Велел встать и взял тебя на руки. Заставил тебя забыть то, что ты здесь увидел, и вывел из Лоджии. Я не хотел, Рикс, чтобы ты это нашёл. Пытался отыскать тебя, прежде чем это случится. Здесь было тело мальчика, которое я принёс в тот день, когда вы с Буном пришли сюда играть. У меня не было времени подготовить его как следует.

У Рикса внезапным холодом свело конечности. Он знал, где находится и кто рядом с ним, но не мог сосредоточиться ни на чем, кроме тихого, убаюкивающего голоса Эдвина. Образы метеорами проносились в его сознании: скелетик в ухе таксиста, пластмассовый скелет, который Бун повесил в дверях Тихой комнаты, волосы Сандры, плавающие в кровавой ванне. Он вспомнил, что случилось здесь, вспомнил Эдвина, вспомнил, как маленькая рука потянулась к серебряной пуговице с выгравированной на ней мордой ревущего льва и накрыла ее…

— Позже, — продолжал Эдвин, — я обнаружил, что потерял пуговицу со своей куртки. Я нашёл ее в шкатулке с твоими сокровищами в тот день, когда вернул обратно к тебе в комнату старую мебель из Лоджии. Ты, должно быть, открутил пуговицу, и твое сознание сосредоточилось на ней, чтобы забыть увиденное. Ведь ты сегодня ее искал? Я полагаю, дурацкая шутка Буна в отеле «Де Пейзер» помогла тебе вспомнить еще больше.

Он схватил Рикса за руку и ввел в комнату. Ошеломленный Нью последовал за ними. Пантера шагнула вперёд, принудив Рэйвен войти.

Чиркнула спичка. Эдвин один за другим зажигал пропитанные маслом факелы на стенах. Его тень выросла. Оранжевый свет запрыгал по комнате, засверкал на кончиках крюков, которые на цепях свисали с потолка, отразился от набора ножей, висевших над испачканным кровью столом, высветил металлическую ванну и металлический ящик в углу. Когда света стало больше, Рэйвен взглянула в лицо Нью. Его зеленые глаза ярко блестели, и он пристально смотрел прямо вперёд. Она боялась, что мальчик уже потерян.

В нескольких футах от стены валялась груда одежды. Рэйвен, оцепенев, смотрела на детские ботиночки, потертые джинсы, свитера, рубашки, носки и нижнее белье.

— Вот сюда я их приношу. — Голос Эдвина, как шелковая нить, вился по комнате. — Почти всех нашёл на горе Бриатоп.

Иногда, мисс Дунстан, я беру один из старых автомобилей в гараже, который нашли вы с мастером Ньюланом, и отъезжаю на безопасное расстояние, туда, где о Страшиле никто не слышал. Это самая настоящая охота. Вот только я стал менее расторопным, и иногда они убегают. — Он посмотрел на Рэйвен, и рот растянулся в улыбке. — Когда был молодой, я мог сковывать их движения с расстояния тридцать футов. Они просто застывали на месте. И я ловил детей в пределах слышимости от их дома. Лендлорд помог отточить силу, данную мне от рождения, мисс Дунстан. Я умею даже лишать зрения тех, кто выходит на поиски своих пропавших детей. Родители смотрят прямо на следы и ничего не видят. Могу стоять в тени в двух шагах, и они никогда не узнают, что я там был.