— Да пошел ты! Ты сначала себе сшей, сукин сын ты эдакий!

За этим последовал взрыв пьяного хохота. Раздалась автоматная очередь, выпущенная по стене дома.

— Кончайте болтать, придурки! Пойдем повеселимся!

— Я хочу такого… большого! А из того, лежащего в каменоломне, шапки порядочной и то не выйдет!

Они убили Крикуна. Пьяные солдаты с автоматами отправились от скуки пострелять волков. Черный волк; знал и об этом тоже. Единственное, чего он еще не знал, — откуда ему обо всем этом было известно. Четверо солдат из гарнизона, охранявшего химический завод. Перед его мысленным взором шевелились тени; все пришло в движение, и дремлющие воспоминания начинали пробуждаться ото сна. В висках стучало — не от боли, а от неимоверных усилий сосредоточиться. «Железный кулак». «Летающая крепость». Пять из шести.

Пятое число шестого месяца, вдруг понял он. Пятое июня. День начала операции.

Но ведь он был волком. Разве нет? Ну конечно же был! У него была черная волчья шерсть, когти, клыки. Он был волком, и охотники подошли почти вплотную к ним с Гольдой.

Луч света скользнул по ним, затем вернулся снова. Они оказались в круге света.

— Ты только глянь на этих двоих! Черт подери, шубы-то какие! Черная и светлая!

Раздался сухой автоматный треск, пули угодили в землю рядом с Гольдой. Она испуганно шарахнулась в сторону и бросилась бежать. Черный волк последовал за ней. Она шмыгнула в дом, где лежали обглоданные скелеты.

— Не дай им уйти, Ганс! Из них выйдут замечательные шубы! — Солдаты бежали так быстро, как позволяли им заплетающиеся ноги. — Вон они! В этом доме!

Гольда забилась в угол, глаза ее были полны ужаса. Черный волк чувствовал, как солдаты подходят все ближе.

— Заходи сзади! — крикнул один из них. — Мы возьмем их в кольцо!

Гольда бросилась к окну, но тут снова раздался выстрел, пули угодили в раму, во все стороны полетели щепки. Она свалилась на пол и заметалась золотистым волчком по комнате. Черный волк направился было к двери, но его ослепил луч фонаря, и он отступил; пули прошили деревянную стену у него над головой.

— Все! Теперь не уйдут! — ликующе выкрикнул хриплый голос. — Макс, заходи в дом и выкури их оттуда!

— А почему я?! Сам иди первым, придурок!

— Ах ты трусливое дерьмо! Ну и пойду! Эрвин, вы с Иоганном следите за окнами. — Раздался щелчок. Черный волк знал, что в автомат вставлен новый магазин. — Я пошел!

Гольда снова попыталась выскочить через окно. Раздалась очередь, и на нее посыпались острые щепки. Она упала на пол, морда у нее была в крови.

— Кончай стрелять! — скомандовал хриплый голос. — Я сам уложу обоих! — Светя перед собой фонариком, солдат зашагал к дому; после выпитого шнапса было так приятно чувствовать себя смелым.

Черный волк знал, что они с Гольдой обречены. Выхода не было. Сейчас солдат появится на пороге, и луч его фонарика найдет их. Безвыходное положение. И что могут сделать когти и клыки против четверых людей, вооруженных автоматами?

Взгляд его упал на нож.

Лапа коснулась рукоятки.

«Не подведи же меня», — подумал он. Так говорил Виктор, и было это давным-давно.

Когти пытались сомкнуться вокруг костяной ручки. Свет солдатского фонарика был рядом.

Виктор. Мышонок. Чесна. Лазарь. Блок. Имена и лица закружились в памяти черного волка, словно искры над костром.

Майкл Галлатин.

«Я не волк, — подумал он, пока в мозгу его бушевал костер воспоминаний. — Я же…»

Лапа его начала изменяться на глазах. Сквозь черную шерсть проступали полосы белой кожи. Шерсть исчезала под ней, а кости и сухожилия меняли очертания, издавая при этом тихие хлюпающие звуки.

Пальцы сжались вокруг рукоятки ножа и выдернули его из скелета. Гольда изумленно фыркнула, как будто ей вдруг не хватило воздуха.

Солдат остановился на пороге.

— Сейчас я вам покажу, кто в доме хозяин! — сказал он и обернулся к Максу. — Ну что, видели? То-то же. Только по-настоящему храбрый человек может отправиться в волчье логово!

— Не забудь о ступеньках, придурок! — подначивал его Макс.

Солдат посветил себе фонариком. Он увидел скелеты на полу и желтого волка. Ха! Зверь забился в угол и дрожит от страха! Но куда задевался этот черный ублюдок? Он взошел на две последние ступеньки, держа наперевес автомат, готовый в любую секунду вдребезги разнести волчий череп.

Когда фашист переступил порог, Майкл сделал шаг вперед, выйдя из укрытия, и всадил кривой нож Китти в горло охотнику.

Немец, захлебываясь кровью, выронил «шмайссер» и фонарь. Майкл поймал автомат, уперся ногой фашисту в живот, вышвырнул его за порог и выстрелил туда, где в темноте горел фонарик другого солдата. Послышался жалобный вопль.

— Что там еще? Кто кричал? — выкрикнул солдат позади дома. — Макс? Ганс?

Майкл вышел из дома; колени его болели, все тело было напряжено. Он встал на углу и открыл огонь. Оба фонаря погасли, и тела повалились на землю.

Все было кончено.

Майкл услышал шорох. Он обернулся, чувствуя, как тело его покрыл липкий пот.

Это была Гольда. Она стояла совсем рядом, всего в полутора-двух метрах от него. Тело ее было напряжено, она в упор разглядывала его. Затем она зарычала, скаля клыки, и бросилась в темноту.

Майкл понял. Он был не из ее мира.

Теперь Майкл знал, кто он и какое отношение имел к транспортному самолету, который увез с острова смертоносный груз бомб с карнагеном. Но на аэродроме были и другие вороны: ночные бомбардировщики. На каждом из них можно было преодолеть тысячи миль. Если только им удастся узнать, где находится ангар, в котором прячут «Железный кулак», и…

Если еще не поздно. Какое сегодня число? Узнать это сейчас было невозможно. Он принялся раздевать мертвых солдат, чтобы подобрать себе одежду. Вся одежда была в крови, но тут уж делать было нечего. Он распихал по карманам магазины с патронами. На земле валялась серая шерстяная фуражка, на которую по счастливой случайности не попала кровь. Он надел ее, и пальцы его коснулись шрама и корки засохшей крови у правого виска. Чуть-чуть левее — и эта пуля разнесла бы ему череп.

Майкл закинул автомат на плечо и отправился по дороге, ведущей к каменистому склону. Пятое июня, думал он. Неужели этот день уже прошел? Сколько дней и ночей прожил он здесь, считая себя волком? Его все еще не покидало ощущение нереальности происходящего. Он ускорил шаг. Первым делом нужно было проникнуть на завод; потом пробраться к зданию гауптвахты и освободить Чесну и Лазаря. Тогда он узнает, не опоздал ли он или по его вине на улицах Лондона уже лежат груды обезображенных, истерзанных тел.

Позади себя он слышал протяжный, дрожащий вой. Голос Гольды. Он не оглянулся.

Он был человеком и шел навстречу своей судьбе.

Они, разумеется, засыпали лаз, который он проделал под забором вокруг завода, но одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что приложенных усилий было явно недостаточно, и лопаты кидали землю с откровенной неохотой. Всего несколько минут ушло на то, чтобы выгрести рыхлую землю, и он нырнул в образовавшуюся дыру. Глухо стучало огромное сердце завода, над металлическими переходами вдоль стен горели фонари. Он пошел по аллее, направляясь в сторону аэродрома, к зданию гауптвахты. Из-за угла вышел солдат и направился к нему.

— Эй! Есть закурить? — спросил он.

— Конечно. — Подпуская его поближе, Майкл засунул руку в карман за сигаретами, которых там не было. — А который час?

Немец взглянул на часы.

— Двенадцать сорок две. — Он поднял глаза на Майкла и нахмурился. — Тебе надо побриться. Если капитан увидит тебя в таком виде, он тебе врежет по… — Тут он заметил кровь и дыры от пуль на мундире. Майкл увидел, как его глаза расширились.

Он ударил немца прикладом в живот, проломил ему череп и отволок тело с дороги — туда, где стояли пустые железные бочки из-под химикатов. Он запихнул солдата в одну из бочек, закрыл крышку и пошел по аллее, на этот раз почти бегом. Сорок две минуты пополуночи, вертелось у него в голове. Но какое число?