Палатазин, который шагал, сильно согнувшись, испытывая неприятное жжение в горле и легких, вдруг заметил, что свет фонарика Крысси стал заметно слабее. Теперь он был тускло-жёлтым. Он слышал писк и шуршание крыс за спиной — животные, потревоженные появлением непрошеных гостей, смыкались за их спинами. Палатазин боялся, что Томми может не выдержать долго. Но Томми сделал выбор, как настоящий мужчина, и обратного пути все равно не было. Множество новых туннелей, некоторые просто дыры в бетонной стене. Журчание и звон капель. Они поднялись и подошли к лестнице из металлических колец. Крысси направил свет на крышку люка — до нее было футов двенадцать.

— Я, наверное, залезу наверх и выясню точно, где мы находимся, — сказал он и вручил фонарь Палатазину. Палатазин кивнул и Крысси быстро полез по кольцам лестницы, отодвинул в сторону крышку люка. В отверстие проник слабый жёлтый свет, потом Крысси исчез в урагане.

Прошло несколько минут и Палатазин сказал:

— Томми, ты знаешь, мы можем не успеть до пробуждения. Уже смеркается. И скоро будет слишком темно. Слишком. Когда свет солнца станет слишком слабым, они, я боюсь, начнут…

— Вернуться мы уже не можем, — сказал Томми.

— Я знаю.

— Они все… проснуться одновременно?

Палатазин покачал головой:

— Не уверен. Возможно, нет. Я ведь столького не знаю об их поведении. Возможно, первыми проснуться самые старшие, или самые голодные. Боже, как мне не хотелось оставлять Джо беззащитную…

Он вдруг замолчал, потому что ему послышался шорох в туннеле позади. Он направил туда луч фонарика. Свет был уже слишком слабым и не проникал далеко, и туннель оказался погруженным в непроницаемую тьму.

— Что такое? — нервно спросил Томми, заглядывая через плечо Палатазина.

— Я… я не знаю. Показалось, что там кто-то есть.

По лестнице быстро спустился Крысси.

— Всё в норме, — сообщил он бодро. — Мы под Франклин-авеню, но придется взять восточнее, чтобы перехватить туннель под Аутпост-драйв. Не знаю вот только, какой он ширины…

— Вы только нас туда доведите, — сказал Палатазин. Он вернул фонарик Крысси.

Они двинулись дальше, и каждая секунда немилосердно просыпающего сквозь пальцы песка времени колоколом отдавалась в мозгу Палатазина. Туннель повернул влево, потом снова вправо, став более тесным. Сочащаяся из боковых каньонов жижа громко хлюпала и плескалась под ногами. Несколько раз Палатазин говорил: «Погоди», и прислушивался. Когда Крысси направлял назад луч фонарика, туннель всегда оказывался пустым — насколько хватало луча, конечно.

Они подошли к металлической решетке, преградившей им путь. Палатазин вытащил колотушку и несколько минут был занят тем, что расчищал им дорогу. Потом решетка была отброшена в сторону. Туннель впереди начал явно подниматься вверх. Некоторое время спустя он снова пошел горизонтально — казалось ему не будет конца. Потолок опустился ниже, и теперь даже Томми приходилось идти с низко опущенной головой. Палатазин, спина которого уже адски болела, осторожно ступал по липкому и скользкому полу туннеля. Вода несла всякий мусор, омывая ноги Палатазина. Туфли давно уже промокли.

Вдруг он снова услышал странный шорох и обернулся, напряженно всматриваясь в темноту. На этот раз он был абсолютно уверен, что слышал приглушенные голоса, холодный смех, быстро пропавшие вдали. Он заставил Томми перейти на свое место, а сам занял место Томми в арьергарде. Волосы на затылке у него встали, словно наэлектризованные. Он боялся, что оправдается предчувствие, что здесь, внизу, окажутся вампиры, уже проснувшиеся, ведь они были защищены от проникновения солнечного света. Они, очевидно, были жутко голодны, и этот голод не давал им спать. Возможно, они стаями прочесывали каналы в поисках случайной жертвы. Он вспомнил про спички и аэрозольный баллончик, лежавшие в рюкзаке. Не останавливаясь, он проверил рукой, на месте ли они. Фонарик Крысси все заметнее слабел.

Теперь туннель круто уходил вверх. Они начали подъем.

Темнота постепенно наполняла дом. Она вползала незаметно и неумолимо, и раньше чем обычно в это время года. Именно рассеянный свет дня за окном пугал Джо — она не могла определить, когда настанет час, пригодный для пробуждения вампиров, и откуда они нападут. Из маленького дома напротив? Или из соседнего, по эту же сторону улицы? Примерно час назад она и Гейл услышали, как ненормальный стрелок из соседнего дома мычит свои путаные молитвы, потом последовала долгая тишина, прерванная единственным выстрелом. После этого они уже ничего не слышали.

Джо сидела в кресле, стоявшем далеко от окна, лицо ее застыло в маске мрачного размышления. Пальцы теребили небольшой крестик, подаренный Палатазином, который она по его приказу не снимала с шеи. Гейл задвинула шторы, но каждые несколько минут она прерывала свое беспокойное хождение по комнате и выглядывала наружу, всматриваясь в сгущающийся сумрак снаружи. Песок царапал стекло, словно когти дикого зверя. Гейл не расставалась с пистолетом, который оставил им Палатазин.

— Скоро станет совсем темно, — повторила она, словно стараясь заставить себя смириться с неизбежным. Каждый раз, когда она выглядывала из-за штор наружу, она с холодным ужасом представляла, как глянет на нее с той стороны стекла бледное ухмыляющееся лицо.

Джо незаметно погрузилась в воспоминания. Она вспомнила первую встречу с матерью Энди во время их третьего свидания, на празднике дня святого Стефана. Та держалась вполне дружелюбно, но как-то очень тихо и отрешенно — глаза ее казались выцветшими, непроницаемыми, они казалось, смотрели прямо сквозь Джо, словно кто-то подкрадывается сзади. Теперь она понимала, почему.

И в этот момент кто-то постучал в дверь. Сердце Гейл подпрыгнуло. Она сжала рукоять пистолета, вытащила его из наплечной кобуры. Она посмотрела на Джо испуганными округлившимися глазами.

Снова послышался стук — два чётких быстрых удара в дверь.

— Не отвечай! — прошептала Джо. — Ни звука!

— А вдруг это Палатазин, — сказала Гейл и повернулась к двери. Одна рука легла на ручку, вторая, с побелевшими от напряжения костяшками пальцев, сжимала рукоять пистолета.

— Нет! — сказала Джо. — Не открывай!

Тишина — лишь свистел ветер. Гейл осторожно отперла дверь, повернула ручку и немного приоткрыла ее так, чтобы можно было выглянуть наружу. Сначала она ничего не видела, поэтому открыла дверь немного шире.

И в следующий миг перед ней возникло нечто из кошмаров в стиле Жюля Верна — какой-то серо-зелёный монстр с выпученными стеклянными глазами, с рылом-шлангом. Гейл вскрикнула и подняла руку с пистолетом, готовясь стрелять, но монстр протянул перед собой ладонь и схватил за кисть руки с пистолетом.

— Эй, мисс! — сказало существо с явным техасским акцентом. — Я — капрал Престон, морская пехота США. Будьте добры, уберите палец со спускового крючка!

Облегчение волной охватило Гейл, колени ее ослабли. Она вдруг поняла, что это военнослужащий в защитной кислородной маске, и когда он вошёл в дом, она увидела баллон у него на спине. Капрал затворил дверь и стянул маску. Он был еще совсем юный, почти мальчик, с остатками угрей на щеках. Он кивнул в сторону Джо, которая в изумлении поднялась на ноги.

— Сколько у вас здесь человек, мисс? — спросил он Гейл.

— Двое. Только мы двое.

— Ясно. Примерно в трех кварталах стоит транспортёр. Мы вас будем вывозить. В соседнем доме я никого не нашёл. Там что, никто не живет? — Он кивнул в сторону дома сумасшедшего стрелка.

— Нет, — сказала Гейл. — Больше там никто не живет.

— Ясно. А вы, леди, пока немного посидите тут, пока не подойдет транспортёр. И поосторожней с вашей игрушкой, мисс, — добавил он, натягивая маску.

Капрал направился к двери, на ходу вынимая из кармана баллон с оранжевой флюоресцентной краской.

— Но мы не можем уехать! — сказала вдруг с отчаянием Джо. — Мы…

Пехотинец смерил ее взглядом сквозь защитные очки.