Рикс смотрел в окно на табачные поля. Он заметил фермера, погоняющего ломовую лошадь, которая тянула повозку по проселочной дороге; взбитая колесами и копытами пыль, висевшая в воздухе, как блестящий туман. Эдвин ехал с прогулочной скоростью в сторону Тейлорвилля и любовался прекрасными пейзажами: багряными лесами, готовыми к жатве нивами. Они проехали мимо огромной кучи тыкв, их укладывали в кузов грузовика, чтобы продать на эшвилльском рынке. Эти тыквы почему-то напомнили Риксу фотографию времен Вьетнамской войны: гора человеческих голов, гниющих на солнце.

Старый вопрос опять вертелся у Рикса на языке. Задавая его Эдвину, он всегда получал один и тот же ответ. Спросить сейчас — все равно что ступить на зыбкую почву, которая в любой момент может уйти из-под ног. Но делать нечего.

— Эдвин, — сказал он в конце концов, — когда ты в тот вечер говорил с Сандрой, она не показалась тебе… гм… — Он запнулся.

— Взволнованной? — участливо спросил Эдвин.

— Да.

— Нет, она казалась очень довольной. Сказала мне, что вы отдали «Ковен» в издательство «Стратфорд-хаус», только что завершили «Огненные пальцы» и собираетесь отметить это завтра вечером. Я решил с ее слов, что у вас все в порядке.

— Так оно и было. За исключением нескольких мелочей. Было туговато с деньгами, сломалась посудомоечная машина, забарахлила трансмиссия автомобиля, у жены возникли проблемы со страховой компанией. Но Сандра была сильной женщиной. Мы вместе пережили тяжелые времена. О черт, ведь именно она меня во всем поддерживала.

Его кисти, сжатые в кулаки, одеревенели от напряжения. Он с трудом разжал пальцы.

— Иногда человек ведет себя странно. Я не встречался лицом к лицу с вашей женой, но всякий раз, когда мы разговаривали по телефону, она казалась счастливой и влюбленной в вас. — Эдвин сдвинул седые брови. — Рикс, лучше забыть об этом. Ни к чему ворошить прошлое.

— Я не могу забыть! — Голос сорвался, и пришлось сделать паузу. — Я пытался, Эдвин. Ничто не предвещало такого конца. Она не была сумасшедшей. И не была слабачкой, которая легко сдается и режет себе вены в ванной.

— Мне очень жаль, — мягко ответил Эдвин. — Я был так же потрясён случившимся, как и вы.

Четыре года назад Рикс позвонил Эдвину в Эшерленд, после того как обнаружил Сандру мертвой в ванне. Сколько было крови! Жена лежала в багровой воде, голова упала на грудь, и волосы плавали, как водоросли. Испачканная в крови бритва валялась на кафеле.

Рикс был в шоке, он просто обезумел, а Эдвин велел позвонить в полицию и ни к чему не прикасаться. Следующим утром он прилетел в Атланту и оставался с Риксом до похорон.

После этого Рикс чаще видел кошмарные сны о Лоджии, и приступы навалились на него с новой силой.

За день до самоубийства Сандра сообщила, что звонил Эдвин и они побеседовали о Риксе, о его новой книге и о возможной поездке вдвоем на Рождество в Эшерленд. Она выглядела жизнерадостной, сказала, что будет и дальше помогать Риксу справляться с комплексом вины перед семьей. Он всегда говорил, что Сандра — его спасательный круг, что без нее он вряд ли сможет излить свои чувства в очередной книге. Они много раз обсуждали его детство, прошедшее в Эшерленде, и необходимость жить самостоятельно. Жена вдохновляла его на литературное творчество и оставалась неунывающей оптимисткой.

Спустя четыре года Рикс все еще не мог понять, что произошло. Он очень любил Сандру и верил, что она тоже его любит. Размышляя о смерти супруги, Рикс находил лишь одно объяснение: он каким-то образом дурно влиял на нее, ввергая в пагубную, тщательно маскируемую депрессию.

— Она и раньше мне говорила, как много вы для нее значите, — сказал Эдвин. — Мне кажется, то, что побудило Сандру лишить себя жизни, поселилось в ее сознании задолго до встречи с вами. Думаю, она была обречена. Рикс, вам некого винить.

— Хотелось бы верить.

Эдвин притормозил и свернул с главного шоссе на пыльную, петляющую между табачными полями дорогу. На холме стояли амбар и скромный белый дом. За ним виднелась маленькая мастерская. На крыльце сидела седая женщина в льняном платье и шелушила бобы над металлической сковородой. Как только подъехал автомобиль, дверь дома открылась и вышел высокий пожилой мужчина с роскошными седыми усами. Он был в грубой рабочей одежде, но держался с достоинством Бодейнов.

Роберт Бодейн приблизился к Риксу и Эдвину. Его жена отложила бобы и тоже спустилась с крыльца.

Братья обменялись рукопожатиями.

— Помнишь Рикса? — спросил Эдвин. — Когда ты видел его в последний раз, он был вот такой. — Управляющий опустил ладонь, задержав ее футах в четырех от земли.

— Рикс? Тот малыш? Боже мой! — изумился Роберт. Его лицо было сильно обветрено, два нижних передних зуба отсутствовали. Пожимая руку, Рикс удивился его силе. — Я приезжал тогда в Эшерленд, но вряд ли вы меня помните.

Рикс не помнил, но улыбнулся и сказал:

— Кажется, припоминаю. Рад видеть вас снова.

Роберт Бодейн представил свою жену Джини, после чего пару минут говорил с Эдвином о небывалом урожае, который ожидается в этом году.

— Тебе бы тоже в фермеры податься, — сказал Роберт с лукавой ухмылкой. — Земля под ногтями сделала бы из тебя мужчину.

— Спасибо, я надеюсь месяца через три погулять по песку Флориды. Логан готов?

— Сумки его собраны, а сам где-то гуляет. Трудно уследить за таким шалопаем. Эй, Логан! — крикнул Роберт в сторону леса. — За тобой приехал Эдвин!

— С Маттом бегает, должно быть, — сказала его жена. — Мальчик сразу полюбил этого пса.

— Эй, Логан! — снова крикнул Роберт и предложил гостям: — Посидите на террасе, он скоро появится.

Молодой человек с кудрями цвета начищенной меди выглянул из окна мастерской. Дедушка вместе с приезжими поднимался на террасу. Логан знал, что высокий старый пижон в костюме — Эдвин, а второй, скорее всего, из обитателей Эшерленда. Однако девяти тридцати еще не было, Эдвин приехал раньше срока. «А коли так, — подумал молодой человек, — старик может подождать».

Он повернулся к верстаку и оценивающе посмотрел на свою работу. Логан носил дедовский фартук. На нем была забавная картинка — повар жарит сосиски на гриле, — а выше надпись: «Я не красавчик, зато хорошо готовлю». Логан убрал молоток и пилу на место, в ящик для инструментов, и аккуратно вытер руки тряпкой, после чего снял халат и кинул на верстак. Удовлетворенный тем, что закончил наконец работу, он запер дверь на засов и медленно двинулся к дому.

Рикс увидел приближающегося парня и сразу решил, что не доверит ему даже чистку своих ботинок, не говоря уж об обязанностях Эдвина в Эшерленде.

Логан шел с независимым видом, разболтанной походкой, засунув руки в карманы голубых джинсов. Поверх серой рабочей рубашки на нем была потертая кожаная куртка. Он поддал ботинком валявшийся на дороге камешек. Вытянутую румяную физиономию с резко выдающимися скулами окаймляли длинные волосы, и когда он подошел поближе, Рикс заметил, как холодны его глубоко посаженные синие глаза. Смотрел Логан отчужденно и рассеянно, почти скучающе. Всходя на террасу, он смерил каждого быстрым взглядом.

— Мы тебя звали, — сказал Роберт. — Где ты был?

— В мастерской, — ответил Логан хрипловатым баском, который тоже не понравился Риксу. — Так, дурака валял.

— Ну, не стой столбом, поздоровайся с Эдвином и мистером Эшером.

Молодой человек повернулся к Риксу. Когда он улыбался, поднималась лишь одна сторона рта, и получалось похоже на презрительную усмешку.

— В самом деле? — спросил он. — Вы действительно Эшер?

— Мистер Эшер, — буркнул Рикс.

— Мой новый начальник?

— Нет. Ваш начальник — Эдвин.

— Понял. — Логан протянул руку Риксу, и тот заметил красную корку вокруг его ногтей. Улыбка на лице Логана дрогнула, и он убрал руку. — Работал в мастерской, — сказал он. — Запачкался в краске, наверное. Надо быть поаккуратней.

— Да, конечно.