— У-гу. — Билли взглянул в сторону шатра «Призрак-Шоу». — Пора баиньки…

— Где ты был?

— Вечеринка. Чей-то день рожденья.

— Ну, разве это не прекрасно. Почему бы тебе не зайти внутрь, и мы поговорим.

Билли уставился на тёмный вход, то и дело уходивший у него из фокуса.

— Нет. Я не люблю змей. У меня от них мурашки.

Послышался тихий смех.

— О, змеи удивительный существа. Они отлично умеют ловить крыс.

— Да. Ладно… — Билли взъерошил пятерней волосы. — Приятно было побеседовать с вами.

— Подожди, пожалуйста! Мы можем поговорить о…

О Санте, если хочешь.

— О Санте? И что же о ней?

— О, о том, как она прекрасна. И в глубине сердца невинна. Она и я очень близки; она рассказывает мне все свои секреты.

— Она?

— Да. — Голос понизился до шелкового шепота. — Заходи и поговорим.

— Что за секреты?

— Он мне рассказывала о тебе, Билли. Заходи, я включу свет и мы займемся долгим приятным разговором.

— Я могу задержаться на минуту. — Ему было страшно пересекать этот порог, но ему было интересно, что это за мужчина и что ему могла сказать Санта. — Никто из этих змей сейчас здесь не ползает?

— О, нет. Ни одна. Что я, сумасшедший?

Билли усмехнулся.

— Нет.

Он сделал первый шаг, и обнаружил, что второй было сделать гораздо легче. Он вступил в холодную и влажную на ощупь темноту и попытался нащупать своего собеседника.

— Эй, где…

У него за спиной захлопнулась дверь. Щелкнул замок. Билли резко развернулся: его затуманенный пивом мозг работал с ужасающей медлительностью. В следующий момент вокруг его шеи, чуть не задушив, обвилась толстая веревка. Под ее тяжестью он упал на колени и попытался скинуть ее, но к его ужасу она заскользила под его пальцами и затянулась крепче. Голова Билли отяжелела.

— Парень, — прошептала приближающаяся фигура, — вокруг твоей шеи боа-констриктор. Если ты будешь сопротивляться, он задушит тебя. Билли застонал, по его щекам потекли слёзы ужаса. Он схватил существо, тщетно пытаясь освободиться.

— Я позволю ему убить тебя, — торжественно предупредил мужчина. — Ты, пьяный, ввалился сюда не соображая, куда попал…

Я же не буду отвечать за твою ошибку! Не сопротивляйся, парень. Просто слушай.

Билли замер, сдержав крик. Змеелов встал рядом с ним на колени так, чтобы шептать Билли не ухо.

— Ты должен оставить эту девушку в покое. Ты знаешь, кого я имею в виду. Санту. Я видел тебя вечером в шоу и видел позже на вечеринке. О, ты меня не видел…

Но я был там. — Змеелов схватил Билли за волосы. — Ты умный парень, да? Умнее, чем Чалки. Скажи «да, мистер Фиттс».

— Да, мистер Фиттс, — прохрипел Билли.

— Вот и хорошо. Санта такая красивая девушка, да? Прелесть. — Он произнес это слово словно название экзотического яда. — Но я не могу следить за всеми мужчинами, увивающимися вокруг нее, так? Она не понимает. И когда поймет, ей не будет нужен пень вроде тебя. Ты должен оставить ее в покое, а если нет, то я сам позабочусь об этом. Понял?

У Билли перед глазами плыли красные круги. Когда он попытался кивнуть, боа еще сильнее сжал объятия.

— Хорошо. Эта машина шепчет мне по ночам. Ты знаешь, о чем я говорю: «Спрут». О, она говорит мне все, что мне нужно. И знаешь что? Она наблюдает за тобой. Так что, я буду знать все, что ты делаешь. Я могу открыть любой замок, парень…

А мои змеи могут проникнуть куда угодно. — Он отпустил волосы Билли и на мгновение уселся на свои ляжки. Сквозь стук крови в ушах Билли услышал шипение и шелест, раздающиеся где-то внутри шатра.

— Теперь не двигайся, — предупредил Фиттс. Он медленно снял боа с шеи Билли, и тот упал лицом в пыль. Фиттс поднялся на ноги и пнул Билли носком под рёбра.

— Если собираешься блевать, то выйди наружу. Давай, убирайся отсюда.

— Помогите мне подняться. Пожалуйста.

— Нет, — прошептал человек-змея. — Ползи.

Щелкнул замок, дверь открылась. Билли, трясясь, прополз мимо мужчины, очертания которого вырисовывались в темноте. Дверь за ним тихо закрылась.

Уэйн Фальконер проснулся, когда что-то начало стягивать с него простыню.

Он резко сел, все еще затуманенный сном, и увидел смутную фигуру, сидящую на кровати у его ног. Поначалу он испугался, потому что ему показалось, что это была темная страшная фигура, которую он видел во сне и которая теперь явилась, чтобы сожрать его; но затем он присмотрелся и понял, что это был его отец, одетый в свой жёлтый похоронный костюм, сидящий со слабой улыбкой на румяном здоровом лице.

— Привет, сынок, — тихо произнес Джи-Джи.

Глаза Уэйна расширились, у него перехватило дыхание.

— Нет, — сказал он. — Нет, ты в земле…

Я сам видел, как тебя туда опускали…

— Видел? Может быть, я и в земле. — Он улыбнулся, показав идеально белые зубы. — Но…

Может быть, ты возвратил часть меня к жизни, Уэйн. Может быть, ты гораздо сильнее, чем думаешь.

Уэйн затряс головой.

— Ты…

— Мертв? Для тебя я никогда не умру, сынок. Потому что ты любишь меня больше всех. А теперь ты понял, как я тебе нужен, да? Поддерживать функционирование «Крестового похода» — это тяжёлая работа, не так ли? Работа с бизнесменами, адвокатами, содержание в порядке всех счетов, дальнейшее развитие Похода…

Ты только начал, но уже понимаешь, что все это гораздо сложнее, чем ты думал. Я прав?

У Уэйна снова разболелась голова, разламывая его виски. После похорон головные боли стали гораздо более мучительными. Он пачками глотал аспирин.

— Я не могу…

Я не могу справиться с этим в одиночку, — прошептал он.

— В одиночку. Какое ужасное слово. Оно похоже на слово «мертв». Но ты не будешь одиноким, как и я мертвым…

Если только ты не захочешь обратного.

— Нет! — сказал Уэйн. — Но я не…

— Шшшшш, — Фальконер прижал палец к губам. — Твоя мать в холле, и мы не хотим, чтобы она нас услышала.

Серебристый луч лунного света, проникающий в окно, мигал на пуговицах отцовского пиджака; тень, падающая от Фальконера, была огромной и бесформенной.

— Я помогу тебе, сынок, если ты поможешь мне. Я смогу быть с тобой и направлять тебя.

— У меня…

Болит голова. Я…

Не могу думать…

— Ты просто пытаешься делать сразу несколько дел, не считая еще исцелений. А ты всего лишь мальчик, тебе еще нет и восемнадцати. Не удивительно, что у тебя болит голова из-за этих выпавших на твою долю беспокойств и размышлений. Но мы должны обсудить с тобой, Уэйн, то, о чем ты не должен рассказывать ни единой живой душе.

— Что…

Обсудить?

Фальконер наклонился ближе к Уэйну. Мальчику показалось, что в глубине его бледных голубовато-зеленых глаз мелькнули красные искорки.

— Девушка, Уэйн. Девушка в озере.

— Я не желаю…

Даже думать об этом. Пожалуйста, не надо…

— Но ты должен! Ты должен принять в расчет последствия твоих действий.

— Она не утонула! — сказал Уэйн со слезами на глазах. — О ней не было ни слова в газетах! Никто ее не нашёл! Она просто…

Убежала и все!

— Она под платформой, Уэйн, — тихо сказал Фальконер. — Она зацепилась там. Она уже раздулась как пузырь и скоро лопнет, и то, что останется, упадет в ил. Рыбы и черепахи довершат остальное. Это была дурная, грешная девушка, Уэйн, и ее родители думают, что она просто убежала из дома. Никто и не подумает связать ее с тобой, даже если найдут ее останки. А они не найдут. В ней был демон, Уэйн, и он ждал тебя.

— Ждал меня? — прошептал Уэйн. — Почему?

— Для того, чтобы задержать твое возвращение домой в тот момент, когда мне было плохо. Ты не думаешь, что мог бы спасти меня, если бы знал?

— Да.

Фальконер кивнул.

— Да. Видишь ли, демоны работают всюду. Эта страна загнивает от грехов, и все это нагноение исходит из маленькой разваливающейся лачуги в Готорне. Она призывает для своих целей тёмные силы. Ты знаешь, кого я имею в виду. Ты знаешь уже давно. Она и ее парень очень сильны, Уэйн; за ними стоят силы Смерти и Ада, и они хотят уничтожить тебя, также, как уничтожили меня. Они ослабили мою веру в тебя, а я понял это слишком поздно. Теперь они работают над тобой и твоей верой, пытаясь сделать так, чтобы ты усомнился в своих исцеляющих силах. Они сильны и злы и должны быть преданы огню.