— Что бы вы ни решил и, — сказала она, — я помогу. Я встану на вашу сторону. Используйте свой шанс. Будьте Эшером, который не похож на других.

Рикс пристально посмотрел на нее и неожиданно понял, как поведет себя, когда окажется с глазу на глаз с этими улыбающимися генералами в доме своего отца. Рикс молил Бога, чтобы принятое решение оказалось верным.

Он взял Рэйвен за руку, и они спустились вниз, чтобы встретить будущее.

С черного озера в лицо Нью Тарпу дул пронзительный ветер.

Он стоял на холодном берегу. На нем было тяжелое шерстяное пальто, которое прислал мистер Эшер, когда Нью еще лежал в больнице, в Эшвилле. На боку у него навсегда остались неровные шрамы — напоминание о битве с Жадной Утробой.

Бледно-серое небо нагоняло уныние. «Скоро пойдёт снег, — думал мальчик. — Но в этом году будет не так холодно, потому что мистер Эшер утеплил дом Тарпов». Он предлагал поставить центральное отопление, но Майра Тарп сказала, что не хочет, чтобы вся гора ходила в мороз греться в ее дом.

На другом берегу из острова, как сломанный зуб, торчали руины Лоджии Эшеров. Мост не ремонтировали, иначе как на лодке до острова не добраться.

И это, по мнению Нью, было прекрасно. Он не сунулся бы туда и за миллион долларов.

Мальчик шел по краю озера, у его ног тихо плескалась вода. Он протыкал черный прибрежный ил сучковатым посохом, из отверстий сочилась вода.

Когда потолок тоннеля разваливался, Нью держал посох Короля Горы. Его начало мотать между стенами. Он сумел уцепиться за край дыры в потолке, где выбило несколько камней, и повис как флаг. Мимо струилась вода. Он пытался пробиться наверх, но потоки толкали его вперёд и тянули назад.

Затем силами противоборствующих потоков его выкинуло из тоннеля и вытолкнуло на поверхность озера. Сильная волна вынесла Нью на берег, и он лежал там, оглушенный и задыхающийся, с двумя сломанными ребрами, пока Рэйвен и мистер Эшер его не нашли.

Он уже несколько раз спускался сюда с горы, чтобы посмотреть, что еще исторгло озеро. Однажды в грязи обнаружились сотни серебряных ножей, вилок и ложек. Как-то раз всплыли два комплекта рыцарских доспехов. Но самой странной вещью из всех было грязное чучело лошади, выглядевшей так, будто она все еще бежит на скачках. На ее боках остались длинные шрамы — видимо, от шпор.

Нью остановился, чтобы поднять посохом обрывки шелковой сорочки. Затем бросил лохмотья в воду. После того как все закончилось и он вышел из больницы, Нью обнаружил, что его гнев исчез. Натан был отомщен, а Страшила мертв.

Жадная Утроба покоится где-то под илом и обломками. Он надеялся, что Король Горы в конце концов обрел покой. А Нью — Глава дома, он должен жить дальше. Мальчик изо всех сил старался помириться с матерью, и теперь она собирала и читала выпуски «Демократа», на которых стояло и его имя — имя курьера.

Сначала, когда Нью вернулся домой из больницы, мать была против того, чтобы он работал в газете, но в конце концов согласилась.

Позади дома, по обе стороны отцовской могилы, они похоронили Короля Горы и кости его сёстры.

Нью остановился посмотреть на стаю черных дроздов, летящую над озером. Теперь тут не было Лоджии, о которую они разбивались. Дрозды и утки возвращались обратно.

Он пристально посмотрел на остров и провёл пальцами по посоху. В нем была сила, которую мальчик еще не мог понять.

Иногда он думал, что утонул бы в том тоннеле, если бы посох непонятным образом не помог ему выбраться.

Часто ему было трудно держать себя в руках. Однажды Нью стукнул Забияку Викерса за то, что тот в школе сбил с ног более слабого мальчика. Забияка так и не понял, что его ударило. Но обычно Нью следил за собой. Как ни крути, просто работать в свое удовольствие, как он работает в «Демократе», — это ведь ничем не хуже, чем баловаться магией. Рэйвен говорила, что его английский так хорошо прогрессирует, что скоро Нью сможет писать статьи.

Но магия еще была в нем. И всегда будет. Надо лишь придумать, как и для чего ее использовать.

Мальчик нагнулся, чтобы поднять из грязи превосходную зеленую тарелку. Под ней кишели черные пиявки. Нью запустил тарелку по поверхности озера, и та погрузилась в воду.

От холода у него покраснели щеки. Он посмотрел на остров.

Порой, когда стихал ветер и молчали птицы, ему как будто слышался шепот, идущий из руин.

Он пошел было дальше и вдруг остановился как вкопанный.

В пяти футах от берега среди бурых водорослей плавало забрызганное грязью серое кепи. Он зашел на несколько футов в прохладную воду, дотянулся посохом…

Из воды поднялось нечто ужасное: весь покрытый илом полуразложившийся труп, одетый в серую куртку с серебряными пуговицами, на каждой из которых сверкала голова ревущего льва.

Нью закричал и попытался отступить, но ил сомкнулся вокруг его башмаков и не пускал.

Скелет — то, что осталось от Страшилы, — отбил посох в сторону, протянул длинные руки, с которых стекала вода, и сомкнул их на горле Нью с демонической силой.

Нью судорожно втянул воздух и сел на кровати.

За окном была темень. Он сидел с мокрым от пота лицом, пока приступ дрожи не прошел.

«Тот же самый кошмар, — думал он. — Снова тот же самый сон!»

Мать спала, и Нью не хотел ее будить. Но он встал с кровати, взял посох, прислоненный к стене в углу, и вышел в переднюю. В камине мерцали последние угольки. Неугомонный ветер гулял по Бриатопу, создавая ощущение чего-то темного, одинокого и страждущего.

«Почему я продолжаю видеть один и тот же сон?» — спрашивал себя мальчик.

Нью стоял у окна, прислушиваясь к вою ветра. В дом ветер не проникал — спасибо мистеру Эшеру, не поскупившемуся на утепление. Завтра в школу, и нужно отдохнуть… Но Нью все стоял, прислушиваясь, и на его лице отражалась тревога.

Будет ли этому конец? Или зло примет новые формы и возвратится еще более сильным — возможно, для того, чтобы отомстить?

Если так, то он должен быть готов.

Руки стиснули посох.

Ветер сменил направление и звучание. Он теперь негромко постанывал, со странной ритмичностью стуча в окна домика Тарпов.

Нью прислушался.

И ему показалось, что там, в темноте, качается маятник, вперёд и назад…

Он надеялся, что это ему только показалось.

О боже, как он надеялся!

Мотоцикл с ревом вырвался за пределы Окраины, унося светловолосого паренька и темноволосую девушку прочь от оставшегося позади ужаса.

В лицо пареньку, крутясь, летели дым и пыль; он чувствовал запах крови и собственного взмокшего от страха тела. Девушка, дрожа, прижималась к нему. Они мчались к мосту, но фара мотоцикла была разбита, и парнишка правил, ориентируясь в сочившемся сквозь облака дыма тусклом фиолетовом сиянии. В горячем тяжелом воздухе пахло гарью: запах поля боя.

Колеса подпрыгнули. Мальчик понял: они въехали на мост. Бетонные обочины моста сузились, он сбавил скорость и вильнул, чтобы разминуться с колпаком, потерянным, должно быть, одной из тех машин, что недавно промчались на другой берег, в Инферно. То, чему ребята стали свидетелями несколько минут назад, не шло из головы, и девочка со слезами на глазах то и дело оглядывалась, повторяя имя брата.