На лесную землю легла первая пороша. То и дело налетал предвещавший скорую непогоду колючий северный ветер, но солдаты все еще оставались в лесу.

Подошел к концу и октябрь. Небо потемнело, и по нему поползли тяжелые серые тучи. Однажды утром, когда Михаил возвращался с охоты, неся в зубах только что убитого зайца, он наткнулся на солдат, идущих по лесу всего в полусотне ярдов от белокаменного дворца.

Их было двое, и в руках у них были винтовки. Михаил бросился в заросли кустарника и затаился. В разговоре они то и дело упоминали о Москве; голоса их била дрожь, пальцы лежали на спусковых крючках. Михаил разжал челюсти, и заяц мягко шлепнулся на землю. «Остановитесь, — мысленно призывал он солдат. — Пожалуйста, не ходите туда. Пожалуйста…»

Солдаты же как ни в чем не бывало продолжали идти. Под их сапогами шуршала пожухлая трава и опавшие листья, и каждый шаг приближал их к Виктору, Франко, Алекше и их малышу. Михаил чувствовал, как гулко стучит сердце в груди, как напрягаются мускулы. «Уходите отсюда, пожалуйста, уходите…»

Они остановились. Один из них принялся раскуривать папироску, пряча от ветра в ладонях огонек спички.

— Что-то мы с тобой слишком далеко зашли, — сказал он, обращаясь к товарищу. — Повернем-ка уж лучше назад, а то Новиков с нас шкуру спустит.

— Сволочь недоделанная, — заключил второй боец, опираясь на винтовку. — Я давно уже говорил, что спалить нужно эти леса к чертовой матери, и дело с концом. И вообще какого черта он собирается разбивать еще один лагерь в этом дерьме? — Он с опаской огляделся по сторонам, и этот страх перед лесом подсказал Михаилу, что был он наверняка городским жителем. — Спалить все дотла — и домой! Я давно об этом говорю.

Первый красноармеец выпустил из ноздрей облачко сизого табачного дыма.

— Вот именно поэтому, Степан, нам с тобой не бывать офицерами, — изрек он. — Мы с тобой слишком умны для того, чтобы носить звезды. Я скажу тебе другое. Если Новикову вздумается вырыть моими руками еще одну чертову яму, то я прямо в глаза, открыто скажу этому мудаку, куда он может засунуть свой… — Внезапно он замолчал и начал пристально всматриваться в просвет между деревьями. — Чего это там? — спросил он у приятеля, переходя на сдавленный шепот.

— Что — чего? — Степан принялся вертеть головой по сторонам.

— Вон там. — Первый боец сделал еще пару шагов вперед и указал в ту сторону. — Прямо вон там. Видишь?

Михаил закрыл глаза.

— Дом, — снова сказал первый солдат. — Видишь? Похоже на минарет.

— Вот это да! И вправду! — согласился с ним Степан. Он нервно передернул затвор.

Этот звук заставил Михаила открыть глаза. Двое солдат стояли всего в каких-нибудь пяти метрах от него.

— Лучше пойти и рассказать об этом Новикову, — сказал Степан. — Один я сюда больше не ходок. — С этими словами он торопливо повернул обратно. Первый боец бросил на землю окурок папиросы и поспешил следом за напарником.

Михаил поднялся из-за своего укрытия. Он никак не мог допустить, чтобы солдаты возвратились в свой лагерь. Он не мог, нет, не должен был этого допустить. Перед глазами промелькнули ужасные картины: как эти люди выбрасывали кости из разрытых могил, словно выкорчевывая из земли тонкие, беззащитные корни, как разлетелся расколотый пулей череп Ренаты. Он думал и о том, что эти люди сделают с Алекшей и Петром, когда вернутся сюда со своими винтовками и взрывчаткой.

Михаил чувствовал, как им овладевает дикая ярость, и глухо зарычал. Солдаты лезли напролом, они почти бежали, продираясь сквозь заросли. Михаил все еще чувствовал у себя во рту вкус крови убитого зайца и бросился им вдогонку, словно черная молния, летящая по серому лесу. Шаги его были бесшумны, ни одного лишнего движения — настоящая поступь убийцы. Он нагонял этих двоих и, выбирая место для прыжка, думал, что слезы волка ничем не отличаются от человеческих.

Он стремительно бросился вперед, оттолкнувшись от земли сильными задними лапами, и настиг беднягу прежде, чем тот успел его заметить.

Михаил повалил солдата на землю, на ковер из сухих, жухлых листьев, и вонзил острые клыки ему в шею. Он принялся неистово мотать головой из стороны в сторону, слыша, как трещат, ломаясь, кости. Тело человека забилось в предсмертной агонии. Солдат умер, не издав ни звука.

Михаил услышал испуганный всхлип и поднял голову, поблескивая зелеными глазами.

Степан уже поднимал винтовку.

Михаил видел, что палец солдата на спусковом крючке. И за мгновение до выстрела Михаил отскочил в сторону и скрылся в густом кустарнике, а угодивший в землю свинец взметнул в воздух фонтанчик земляных комьев. Прогремел второй выстрел, пуля прошла, чуть выше плеча Михаила и вонзилась в ствол дуба. Михаил метался из стороны в сторону по ковру из сухих листьев. Он услышал, как солдат побежал, зовя на помощь других, и Михаил бесшумно последовал за ним, словно черный ангел возмездия.

Солдата подвели ноги, он упал, поднялся и снова побежал.

— Помогите! На помощь! — вопил он, время от времени оборачиваясь на бегу и отстреливаясь от преследователя, который, как ему казалось, гнался за ним по пятам.

Михаил обогнал его и зашел сбоку, чтобы отрезать беглеца от лагеря. Солдат кричал не переставая, в волосах у него запутались сухие листья, но, когда Михаил выскочил из зарослей кустарника, готовясь к решающему прыжку, необходимость в этом отпала.

Земля расступилась под ногами у солдата, и он рухнул вниз. Его истерические призывы о помощи оборвались на полуслове. Михаил осторожно приблизился к краю волчьей ямы и заглянул вниз. Тело солдата пронзили заостренные колья. Дурманяще пахло кровью, и Михаил принялся крутиться волчком, щелкая зубами, словно пытаясь поймать собственный хвост.

Через мгновение он услышал доносившиеся из леса крики: солдаты быстро приближались. Михаил повернул назад и со всех ног бросился бежать туда, где лежал первый покойник. Он ухватился зубами за шею трупа и потащил тело в кусты. Тело было тяжелым, плоть рвалась; это была грязная работа. Краем глаза он заметил, как к нему метнулось что-то белое; Виктор подоспел к нему на помощь, и вместе они затащили труп в укромное место среди непроходимого ельника. Виктор защелкал зубами у самой морды Михаила — сигнал отходить. Михаил остановился на месте в нерешительности; видя это, Виктор сильно толкнул его плечом, и он повиновался. Виктор припал к земле, прислушиваясь к крикам солдат. Их было восемь, и пока четверо из них снимали с кольев и поднимали наверх своего угодившего в волчью яму товарища, остальные четверо расхаживали по лесу с винтовками наготове.

Изверги добрались и до них. Виктор знал, что это было неизбежно. Они не уйдут отсюда, пока не прольется кровь.

Виктор поднялся с земли и, белея призраком между деревьями, повернул к белокаменному дворцу. Он все еще ощущал зловоние, которое принесли люди.

Михаил почувствовал, как кто-то тронул его за плечо, и мгновенно проснулся, придя в себя после двух часов беспокойного сна.

— Тихо! — прошептал Виктор, опускаясь на пол рядом с ним. — Ничего не говори, только слушай. — Он взглянул на Алекшу, которая крепко прижимала к себе маленького Петра, а затем снова на Михаила.

— Что такое? Что происходит? — Франко встал, опираясь на свой посох.

— Солдаты идут, — ответил Виктор, и было видно, как лицо Франко становится бледным, словно полотно. — Я видел с башни. Их там человек пятнадцать-шестнадцать, а может, и больше.

Он увидел их в синей предрассветной мгле. Они перебегали от дерева к дереву, считая себя незамеченными. Виктор слышал скрип колес; они тащили за собой пулемет.

— И что же нам теперь делать? — Голос Франко задрожал, еще немного — и он начнет паниковать. — Нужно уходить, пока не поздно!

Виктор посмотрел на замирающее пламя костерка и медленно кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — Мы уходим.

— Уходим? — переспросил Михаил. — Но куда? Это наш дом!