— Тебе нужно рассказать доктору Хиллберн, — сказал Билли девушке. — Завтра утром. Может быть, она сможет помочь тебе.
Она едва заметно кивнула.
— Может быть. Но я так не думаю. Я так устала от ответственности, Билли. Почему это произошло именно со мной? Почему?
Когда она взглянула на него, в ее глазах блестели слёзы.
— Я не знаю, — сказал Билли и под продолжавший стучать в окно дождь, взял ее за руку. Они долго сидели вместе, слушая бурю, а когда дождь прекратился, Бонни издала тихий вздох безнадежности.
Глава 50
В тот момент, когда в институте Хиллберн Билли разговаривал с Бонни, в доме Ходжеса в Файете зазвонил телефон. Джордж Ходжес зашевелился, чувствуя спину жены, прижавшуюся к его спине, и нащупал телефон.
Это был Альберт Вэнс, адвокат, с которым он познакомился в прошлом году на деловой встрече в Форт-Лаудердейле, звонящий из Нью-Йорка. Ходжес попросил его подождать, растолкал Ронду и попросил ее повесить трубку, когда он спустится вниз, к другому аппарату. Он спустился в кабинет, стряхивая по дороге с глаз сон, и поднял трубку.
— Вешай! — крикнул он, и телефон наверху звякнул.
Он не хотел, чтобы Ронда слышала разговор. Пока он слушал, что ему говорил Вэнс, его сердцебиение все учащалось и учащалось.
— Вы не поверите, как глубоко я влез во всю эту канцелярщину, — начал Вэнс с режущим ухо Ходжеса акцентом северянина. — «Тен-Хае» владеет несколькими компаниями в Нью-Йорке, и внешне они чисты, как полированное стеклышко. Ни неприятностей с налоговой инспекцией, ни проблем с профсоюзами, ни банкротств. Настоящие бойскауты.
— Тогда в чем же дело?
— Дело в том, что я копнул на пять тысяч долларов глубже, и теперь заметаю следы. Поэтому я и звоню так поздно. Я не хочу, чтобы кто-нибудь в офисе знал, что я раскопал о «Тен-Хае»…
На всякий случай. — Я не понимаю.
— Поймете. «Тен-Хае» может быть связана, а может быть нет.
— Связана? С чем?
— С серьезными парнями. Уловили? Я сказал, может да, а может нет. Они чертовски хорошо изолировали себя. Но из того, что я слышал, следует, что «Тен-Хае» погрузила свои когти в порнобизнес Западного побережья, торговлю наркотиками, ей принадлежит ощутимый кусок лас-вегасского пирога и она контролирует большую часть контрабанды и нелегальных переходов на границе с Мексикой. «Тен-Хае» сильна, процветающа и смертельно опасна.
— О… Боже… — рука Ходжеса изо всех сил сжала телефонную трубку. Уэйн и Генри Брэгг все еще там! Уэйн пропустил запись на телевидении, миновал день его проповеди в Хьюстоне, а Уэйн так и не высказал намерения возвратиться в Файет! Один Бог знает, что сделал с ним Крипсин! Он слабо ответил:
— Я… Эл, что мне делать?
— Вы просите совета? Я даю вам пятидесятидолларовый совет задаром: держите вашу задницу подальше от этих людей! Что бы не случилось между ними и вашим клиентом, это не повод превращаться в корм для собак. Правильно?
У Ходжеса онемели губы.
— Да, — прошептал он.
— Тогда все в порядке. Пришлите мне деньги в дипломате мелкими купюрами. Ну а если серьёзно: вы никогда не просили меня проверить «Тен-Хае». Я никогда раньше не слышал о «Тен-Хае». Усекли? У этих ребят очень длинные руки. Хорошо?
— Эл, я ценю вашу помощь. Спасибо.
— Хорошего сна, — ответил Вэнс, и телефон в Нью-Йорке загудел. Джордж Ходжес медленно положил трубку на рычаги. Он был потрясён и не мог найти силы подняться из-за стола.
Фактически «Крестовый поход Фальконера» — фонд, стипендиальный фонд, все! — был в лапах Августа Крипсина, председателя совета директоров корпорации «Тен-Хае». Генри Брэгг должен был видеть, что происходит. Должен ли?
Ходжес снова потянулся к телефону и набрал ноль. Когда телефонист отозвался, он сказал:
— Я хочу заказать международный разговор. С Бирмингемом, с Федеральным Бюро… — Тут он почувствовал во рту нехороший привкус. Что он им скажет? Что он может рассказать? Уэйн хотел уехать отсюда. Уэйн чувствует себя в безопасности в этой каменной гробнице, спрятавшись от своих обязанностей.
«У этих ребят очень длинные руки», — сказал Эл Вэнс.
— Слушаю, сэр, — напомнил о себе телефонист.
Ходжес подумал о Ронде и Ларри. Длинные руки. Он вспомнил глаза Найлза: глаза убийцы. У него свело внутренности, и он повесил трубку.
Все начало трещать по швам сразу после смерти Джи-Джи. Теперь все развалилось окончательно. Ходжес испугался того, что может оказаться в самом центре этого развала.
Но у него есть семья, счет в банке и акции. Его дом и деньги. Он живой.
Ходжес утомленно встал из-за стола. Когда он пересекал комнату, то ему показалось, что сквозь разрисованное окно он увидел в небе зарево, когда ветер зашевелил ветви стоящих рядом с домом деревьев. Огонь? — удивился он. Это в стороне Готорна. Что там может гореть?
Так или иначе, это не мог быть большой пожар. Кроме того, до него несколько миль. Он погаснет. Утром нужно узнать, что произошло. — Да поможет мне Бог, — тихо сказал Ходжес с надеждой быть услышанным. Потом он выключил свет и поднялся по лестнице. Он чувствовал себя так, словно его душа обуглилась.
Глава 51
— Буду с тобой предельно откровенна, Билли, — сказала Мэри Хиллберн. Она одела свои очки для чтения и открыла папку, лежавшую перед ней на столе. — Здесь собраны все результаты твоего тестирования, все, от карт Зенера до обратной биосвязи. Между прочим, у тебя отличное физическое состояние.
— Рад слышать.
Этот разговор проходил через несколько дней после того, как Билли имел беседу с Бонни Хейли, и не далее как за день до него он закончил последний из запланированных для него доктором Хиллберн тестов. Это был долгий сеанс гипноза, проводимый доктором Ленсингом, во время которого Билли чувствовал себя плавающим в тёмной луже, в то время как врач пытался проникнуть на разные уровни его подсознания. По разочарованному лицу Ленсинга Билли понял, что произошла гнетущая неудача.
То же разочарование он видел и в глазах доктора Хиллберн.
— Твои психологические тесты, — сказала она, — также позитивны. Тесты с картами Зенера на среднем уровне, что не показывает у тебя экстрасенсорных способностей. Ты хорошо вёл себя под гипнозом, но доктор Ленсинг не сообщил о необычных или требующих к себе внимания реакциях. Твой дневник снов не показывает их связности. Самые высокие результаты у тебя в обратной биосвязи, что может означать наличие у тебя более высокой, чем у нормальных людей способности сосредоточиваться. — Она взглянула на него поверх очков. — Я боюсь, что ни один из тестов не показал, что ты нечто более, чем ординарный, здоровый юноша с высокой способностью сосредоточиваться.
— О, — только и смог произнести Билли. Вся работа ни к чему? — подумал он. — Тогда…
Вы не думаете, что я могу то, о чем я рассказывал, да?
— Снимать боль с мертвых? Я на самом деле не знаю. Как я сказала, тесты…
— Это неправильные тесты, — прервал ее Билли.
Она некоторое время размышляла над сказанным Билли.
— Возможно, ты прав. Но тогда что представляет собой правильный тест, юноша? Ты можешь предложить хоть один? Видишь ли, парапсихология — и изучение жизни после смерти в особенности — очень, очень хитрое предприятие. Это неоперившаяся наука, своеобразная новая граница познания; мы применяем тесты, но даже они сами нуждаются в проверке. Мы изо дня в день пытаемся доказать, что мы серьезные ученые, но большинство этих «серьезных ученых» не хочет слышать о наших находках. — Она закрыла папку. — К сожалению, мы ничего не доказали. Никаких доказательств существования после смерти, никаких доказательств загробной жизни…
Ничего. Но люди все приходят и приходят к нам со вздохами о дискарнатах. Они приходят с вещими снами, с неожиданно обретённой способностью говорить на иностранных языках либо играть на различных музыкальных инструментах, которые они видят в первый раз в жизни. Я видела людей, которые, впав в похожее на транс состояние, начинали писать совершенно другим почерком. Я слышала о маленькой девочке, которая, также в трансе, говорила голосом мужчины. Что это значит? Просто то, что мы достигли края новой неизвестности и не можем понять, что лежит перед нами.