Через пару секунд у помятого «фольксвагена»-фургона, припаркованного за несколько зданий от ее дома, вспыхнули габаритные огни. Фургон двинулся вслед за «фиатом», сохраняя безопасную дистанцию. Судя по номерному знаку, «фольксваген» прибыл из Оклахомы.

Клуб «Небесная миля» представлял собой земное воплощение преисподней. Больше всего он был похож на пещеру с кирпичными стенами, выкрашенными черной краской. С потолка на веревках свисали сотни пластиковых моделей самолетов. От колебаний воздуха, производимых извивающими, прыгающими и дергающимися в танце телами, они качались и сталкивались между собой. Джону потребовалось несколько минут, чтобы понять необычность этих самолетиков: все они выглядели так, словно попали в аварию — обгоревшие, с помятыми фюзеляжами, обломанными крыльями. А на гигантских экранах под оглушительный аккомпанемент ударных и бас-гитар тяжелого рока постоянно демонстрировались сюжеты авиакатастроф, записанные, очевидно, из телевизионных новостей. На экранах полыхало пламя, крупным планом показывали обломки, трупы людей… Джон почувствовал, как Дебби взяла его за руку.

— Хочу тебя кое с кем познакомить! — закричала она, пытаясь перекрыть оглушительный грохот, и потащила за собой, пробираясь между извивающимися телами. Помещение освещалось точечными пульсирующими светильниками; узкий луч крутящегося прожектора под потолком выхватывал то одну, то другую пару и бесстрастно скользил дальше.

Джон был потрясён до глубины души. Он увидел женщин с короткой стрижкой и мышцами, которые заставили бы побледнеть любого бейсболиста из «Сорок девятых». Он увидел мужчину в черном женском поясе с чулками и другого мужчину, танцующего с ним щека к щеке. Он увидел подростка в кожанке с шестью золотыми булавками в носу, который извивался на полу, как дервиш. Он увидел, как черная женщина целует в губы белую женщину, а когда на них упал луч прожектора, заметил влажный блеск их ласкающихся языков. Он едва стоял на ногах, но понимал, что упасть — значит быть немедленно растоптанным армейскими ботинками, гладиаторскими сандалиями и острыми шпильками безумствующих танцоров. Он крепче стиснул руку Дебби, и та повлекла его за собой в сторону, прочь от беды. По периметру танцевальной площадки располагались кабинки; во мраке каждой шевелились человеческие тела. Кабинки тоже были размалеваны черно-белыми рисунками авиакатастроф. Она подвела его к одной из них и помахала кому-то рукой.

В этой Джон смог различить четыре сплетенные в клубок фигуры.

— Большая Джорджия! — крикнула Дебби. — Хочу познакомить тебя с моим новым другом! Это Лаки!

Джон увидел перед собой красивую крупную рыжеволосую женщину с ярко накрашенными губами и черными тенями под глазами. Ее волосы цвета пламени волнами спускались на плечи и грудь. Большая Джорджия оглядела его снизу вверх, начиная от паха, и пристально посмотрела в глаза. Потом медленно облизнула языком пухлую нижнюю губу и произнесла:

— Похоже, он любит страдать. Только голос оказался хриплым, грубым, мужским, с сильным южным акцентом.

— Лаки в порядке, — пояснила Дебби. — Он мой талисман удачи.

— Друзья Дебби — мои друзья, — сказала женщина и еще раз окинула взглядом Джона. Потом переключилась на Дебби:

— Солнышко, ты замечательно выглядишь! Ты ешь те таблетки для похудания, что я дала тебе?

— Да! Обалденные!

— Хочешь еще немного сбросить?

— Конечно, — похлопала она себя по животу. — Здесь.

— Тогда попробуй вот это. — Большая Джорджия запустила руку с черными ногтями в свою расшитую бисером сумочку и извлекла небольшой пузырек. — Они избавят тебя от всего лишнего дерьма, крошка.

Джон чувствовал, что впадает в транс; сознание отключилось, как телефон, выдернутый из сети. Дебби немедленно закинула в рот маленькую белую таблетку и запила глотком белого вина из бокала, который протянула ей Джорджия. Мужчина, сидящий рядом с Джорджией, положил руку ей на грудь; Джон увидел на тыльной стороне ладони большого вытатуированного паука.

— Ты работаешь, детка? — спросила Джорджия.

— Да, — быстро откликнулась Дебби. — Снимаюсь в рекламных роликах. Ну ты знаешь. Обычная моя работа на телевидении.

— О-о, — протянула рыжеволосая и еще раз окинула взглядом Джона. Глаза с тяжелыми веками понимающе прищурились. — Мне тоже нравится время от времени подрабатывать на телевидении.

Джон понял, что Дебби не хочет, чтобы он узнал о ее участии в порнофильмах, хотя Джорджия, безусловно, была в курсе того, чем она в основном занимается. Они продолжили свою болтовню — о тряпках, модах и так далее.

Внезапно Джон почувствовал, что кто-то буквально пожирает его взглядом.

Он мог сказать об этом наверняка. И взгляд исходил не от обитателей кабинки; те либо скучали, либо делали вид, что слушают разговор Дебби и Джорджии. Он посмотрел налево, потом — направо. Одни тёмные силуэты. Двигающиеся и исчезающие.

Затем он взглянул на танцплощадку.

У самого ее края, освещаемая вспышками светильников, застыла высокая, стройная фигура.

В этот момент бегущий луч прожектора высветил лицо. Мужское лицо. Во всяком случае, так показалось Джону. Коротко стриженные светлые волосы, длинный плащ. Мужчина — предположительно мужчина — стоял спокойно, положив руки на бедра. Наверное, один из приятелей Дебби, подумал Джон. Хотя очень надеялся, что это не так.

Когда он снова обратил внимание на Дебби, та уже убирала в сумочку свою маленькую золотистую коробку.

— Пойдем потанцуем! — с энтузиазмом воскликнула она. Он опять заметил на верхней губе остатки белого порошка.

— Нет, действительно, я не умею… Но она уже потащила его за собой. Коротко стриженный блондин куда-то испарился.

— Держи его за задницу, Дебби! — громогласно захохотала Джорджия и, понизив голос, добавила, обращаясь к своей компании:

— Я бы не отказалась!

Дебби втащила его в самый центр массы извивающихся, сталкивающихся и трясущихся тел. Вспышки света слепили глаза; оглушительная музыка била по барабанным перепонкам. Дебби что-то прокричала ему, но он не смог разобрать ни слова. Затем она отступила назад, выставила локти, высвобождая себе толику пространства, уперла руки в бока и начала извиваться в таком чувственном экстазе, который способен был, наверное, воскресить Лазаря. Джону ничего не оставалось делать, кроме как стоять и смотреть на ее бедра, в то время как тонкоголосый певец стонал о какой-то одетой в персиковое и черное, которую надо было видеть.

Джон ощущал себя безумцем, оказавшимся в самом центре безумия. Бешено мигали огни; певец заорал что-то насчет «толкаться и пихаться», Дебби обхватила Дона за талию и попыталась заставить его двигаться в такт музыки, но он стоял бесчувственно как колода.

Кто-то отпихнул его в сторону.

Его место занял мужчина, который тут же начал энергично вертеть тазом, норовя войти в контакт с Дебби. Джон мог рассмотреть этого парня — с густыми черными кудрями и точеными чертами лица, как у итальянских скульптур; на нем были дешевые джинсы и белый свитер. Дебби бросила взгляд на Джона, потом на своего нового партнера по танцу — ив этот момент Джон увидел, как резко изменилось ее лицо. Оно стало жестоким — сексуально, бесстыже жестоким; губы приоткрылись и скривились в хищном похотливом оскале. Влажный язычок медленно прошелся по нижней губе. Она выгнула спину и издала стон. Руки взмыли вверх и нырнули в черную гриву, разметав во все стороны густые пряди. В глазах полыхнуло пламя. Джон подумал, что если бы она так посмотрела на него, он бы просто сгорел на месте. Он отступил назад, ошеломленный, и понял, что только что видел появление Дебры Рокс из обличья Дебби Стоун.

Итальянец продолжал двигать бедрами; Дебби скользнула по его телу вниз, словно кошка, и лицо ее оказалось на уровне его паха.

Луч прожектора, пометавшись по залу, остановился на этой паре. Все остальные танцующие отступили в тень, словно тоже уязвленные этим зрелищем. Все встали вокруг, громкими криками и свистом подбадривая Дебру Рокс, разворачивающуюся во всей своей красе и силе.