Пелвис стоял на коленях, наклонив голову; капли крови падали на доски пола. Дэн задохнулся от ярости. Но что он мог сделать? Он даже не знал, есть ли хоть что-то, что он может сделать. Флинт бросил короткий взгляд в сторону Дэна, который говорил: Вот, смотри, во что ты втянул нас, затем нагнулся к Пелвису и сказал:

— Поднимайся. Поднимайся, быстрее.

— Подними-ка его, охотник. — Док водрузил парик на лысую голову Пелвиса. — Пошли!

— Оставь его в покое! У него с головой не все в порядке, разве не видишь?

— Ты хочешь сказать, не все в порядке с зубами, — сказал Монти и рассмеялся.

Не имея возможности добраться до глотки этого мерзавца. Флинт больше ничего не мог сделать.

— Давай, вставай, — сказал он Пелвису. — Обопрись на меня.

Он едва не упал под тяжелой тушей Пелвиса, но в конце концов тот поднялся. На его лицо было страшно смотреть. Пальцы Клинта и рубашка Флинта были измазаны кровью.

— Выходим, — сказал Док, и Монти махнул им в сторону выломанной задней двери. Дэн смотрел, как они уходят; голова у него кружилась, перед глазами все плыло. Док вышел последним.

— Среди тех, кого ты убил, был хоть один коп? — спросил он от двери.

Не было никакого смысла объяснять, что он убил только одного человека, да и то случайно.

— Нет.

— В следующий раз постарайся шлепнуть копа. — Док вышел в темноту, насвистывая веселый мотивчик. Дэн остался один.

Какой-то стук вырвал Арден из сна. Она выглянула в окно. Было еще темно. Что это за стук? Более громкий, более настойчивый, чем стук далеких насосов. Она не сразу сообразила, что это стучат в дверь.

— Арден! Открой! Это я!

Голос Дэна. Она встала… медленно, с усилием разгибая затекшие мышцы. Едва поднявшись на ноги, она чуть не упала и была вынуждена остановиться, чтобы унять головокружение.

— Подожди! — крикнула Арден. Дотащившись до двери, она с трудом отодвинула софу. Наконец замок был открыт, и Дэн вошёл в домик.

Его лицо блестело от пота, глаза блуждали по сторонам.

— Что случилось? — спросила она. — Я думала, что охотники…

— Они ушли. Точнее, их увели.

— Увели? Куда? Кто?

— Не знаю. Четверо мужчин. Увезли их на лодке. Со времен Вьетнама не видел столько оружия.

— Что-о-о?

— Четверо мужчин. По-моему, они хотели пристрелить их прямо на месте, но потом они увидели руку Морто… Я хочу сказать, руку его брата.

— О чем ты говоришь?

Дэн сообразил, что его речь так же невнятна, как стук ставня во время грозы. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и прижал пальцы к вискам.

— Четверо мужчин ворвались в наш домик и увели их с собой. Куда — я не знаю, но их главарь сказал что-то о прогулке на лодке. Все они были вооружены. — Он начал было рассказывать ей о тайне Морто, но вовремя передумал. — Меня они отпустили. Сейчас половина шестого. Идем. Нужно рассказать кому-нибудь, что случилось!

— Подожди минутку, — сказала она. — Только одну минутку. — Арден зажмурилась, потом снова открыла глаза. Дэн заметил, что цвет ее родимого пятна изменился; теперь оно было синевато-пурпурным. — Охотники за наградой исчезли, верно?

— Верно.

— Тогда… Это значит, что ты свободен, разве не так? — Она провела рукой по волосам. Пальцы нащупали шишку в том месте, где она ударилась об автомобиль. — Они же хотели упрятать тебя в тюрьму. Так почему мы должны о них думать?

Вопрос был не в бровь, а в глаз. Дэн подумал — может, действительно, не стоит так волноваться? Забыть б существовании Морто и Эйсли? Он не знал, что ему делать. Скорее всего ничего. Но все-таки нужно хотя бы кому-то сказать об этом. У Барта в кафе есть радиотелефон. Значит, надо туда и идти.

Вслух Дэн сказал:

— Они всего лишь выполняли свою работу и старались, как могли. Я и так уже обвинен в двух убийствах и не хочу, чтобы их стало четыре. — Он повернулся к двери. — Я иду в кафе.

— Подожди, — сказала Арден. Он был прав, и ей стало стыдно. Пусть охотники за наградой хотели отнять у нее Дэна, но теперь все изменилось, и надо было подумать. — Дай мне еще минуту. — Она прошла в комнату, где спала, и убрала лошадок в розовый мешочек. Потом вернулась к Дэну, который так и стоял в дверях. Он видел, как она собирает лошадок, и вспомнил ее рассказы о ранчо.

В этот момент он постиг то, что составляло суть этой девушки. Она заключалась в том, чтобы нести ответственность, кого-то кормить, о ком-то заботиться, ухаживать за старыми лошадьми, присматривать за пьяными музыкантами, предлагать походную аптечку человеку, которого полиция разыскивает за убийство. Джои всегда говорил, что я упустила свое призвание, что мне надо было стать медсестрой.

И он понял, что эти лошадки напоминают ей о том времени, когда она заботилась о ком-то и была кому-то нужна. У него сжалось сердце, когда ему стало ясно, какой одинокой, должно быть, она чувствовала себя все эти годы и как отчаянно хотела найти свое место.

— Не смейся, — сказала Арден, завязывая мешочек.

— Я не смеюсь. Ты готова?

Она кивнула, и они вышли из домика. Во влажной духоте догорали последние ночные звезды, а на востоке небо уже светилось фиолетовым пламенем. Путь до кафе, по дощатым переходам, занял всего шесть или семь минут. За исключением шума генераторов и отдаленного грохота насосов, в Сан-Нести была абсолютная тишина. В бильярдной еще кто-то играл, но на мостках было пустынно. Окна кафе еще горели, и, войдя, Дэн увидел Барта, который отдраивал пол. Столы были сдвинуты к стенам стен. В глубине бара еще один человек мыл пивные кружки в горячей мыльной воде.

— Доброе утро, — сказал Барт, не прекращая своего занятия. — Если хотите позавтракать, идите в барак номер два. Там обслуживают с половины шестого. — Он выпрямился, опираясь на швабру, и пояснил своему компаньону:

— Они приехали с Сесилом. Клянусь, я ни разу не слышал такого…

— Четверо вооруженных мужчин ворвались в наш домик, — перебил его Дэн. — Минут двадцать назад.

Они увели с собой Морто и Эйсли.

Барт замер; его приятель выронил кружку, и он глухо булькнула в чан с мыльной водой.

— Их главарь называл себя Док. У него длинные волосы, собранные в хвост. Я в ваших делах не разбираюсь, но кому-то, наверное, следует об этом узнать.

Барт задумчиво пожевал свою неизменную сигару.

— Могу ли я задать вам один вопрос, мистер? Какого черта ты суешь нос в это дело? — Он поднял руку, предотвращая дальнейшие расспросы. — Хватит, забудьте об этом. Я не хочу ничего слышать.

— Я думал, вы позвоните по радиотелефону. В полицию, я имею в виду.

— Ага! — Барт переглянулся со своим напарником. — Он говорит, в полицию, Джесс! Да, он явно не здешний, верно?

— Должно быть, из Нью-Йорка, — буркнул Джесс и вернулся к грязной посуде.

— К нам время от времени заезжал пограничник из Периш. — Барт вновь склонился над шваброй. — Его лодку однажды нашли у Лейк Тамбор. Пустую, Его даже не стали искать.

— Да, он подался на юг, — сказал Джесс. Дэн резко повернулся к нему:

— Что?

— Подался на юг. Так говорят каджены, если кто помирает.

— Послушай… — Барт вынул сигару изо рта. — Как ты сказал, твое имя?

— Дэн.

— Понимаешь, Дэн, вот какое дело: ты смотришь на карту и видишь на ней болото, и оно выглядит так, словно это-часть Соединенных Штатов, верно? Ну, ты знаешь, ведь карты лгут. Этот мир — он существует сам по себе. У него свой язык, своя промышленность, своя… ну, я не буду называть это полицией, это не совсем точно. Скажем, так, свои законы. Да, законы. Первый такой: ты не впутываешь меня, я не впутываю тебя. Жить здесь не так-то просто…

— Давай, говори, — пробурчал Джесс.

— …и таким образом, ты должен сделать то, что тебе положено, то есть незаметно проскользнуть мимо. Не надо мутить воду и поднимать грязь со дна. Не надо лезть в чужую лодку или плевать в суп соседу. Ты просто должен жить и давать жить другим. Уловил, к чему я клоню, Дэн?