Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Джулиан несколько секунд поразмышлял.

— Хорошо. Согласен. Возможно, мы останавливаемся слишком рано, но подкрепиться и выпить кружечку горячего эля явно не помешает. Только учти, что мы здесь надолго не задержимся.

Он закрыл смотровое окно. Мэтью выкрикнул:

— Тпру! Тпру!

Безрезультатно. Мэтью с тоской понял, что ему потребуется сила трех Хадсонов Грейтхаузов, чтобы заставить эту треклятую четверку остановиться перед гостиницей.

Наконец, он сумел сладить с лошадьми — те остановились примерно в пятидесяти футах от заснеженного зеленого навеса над входной дверью. Когда Мэтью в последний раз натянул поводья, дверь открылась, и полный человек в шерстяной шапке и коричневом пальто с овечьим воротником поспешил им навстречу.

— Приветствую, путники! — окликнул он. Голос его звучал грубовато, как теперешняя погода, однако настроение явно было хорошим. — Добро пожаловать! Вас сколько будет-то?

— Четверо, — ответил Джулиан, выходя из кареты. Он убрал пистолет с глаз долой, чтобы ненароком не напугать хозяина до полусмерти. — Все голодные, как черти, и жутко уставшие. Лошади тоже. Ты же с ними справишься, приятель?

— Глядите-ка, вот это четверочка! — Мужчина отступил назад, водрузив руки на широкие бедра, чтобы как следует рассмотреть упряжку и экипаж, пока Мэтью, мучительно скрипя суставами, сползал с места возницы. — Никогда не видывал таких карет! Держите меня трое — она слишком красивая для этого захолустья! — Он потер руки, а глаза его загорелись азартом. — Ну… справлюсь, как не справиться-то! Заведу их в амбар, накормлю, напою и обогрею. Устроит?

— Устроит, — устало ответил Мэтью.

— Добрый день, леди, — поздоровался мужчина с Элизабет, отвесив ей небольшой вежливый поклон. — Хотя какой уж тут день: темно, хоть глаз коли, не так ли! — Затем вышел Файрбоу, закутанный в клетчатый халат, и хозяин удивленно присвистнул. — Батюшки! Не холодновато тебе в ночной сорочке-то? И… что у тебя с лицом, приятель? Эй, да неужто разбойники?

— Бритвой поранился, — осклабился Джулиан.

— Это ж надо так порезаться! Ладно-ладно, идите в дом, там моя Грета вас подлатает немного. Я Оливер Отри, кстати.

— Очень приятно, — кивнул Джулиан, хотя своего имени называть не спешил. — На всякий случай: больше часа мы здесь провести не можем. Вы понимаете?

— А, понятно, спешите, значит. Ну… сомневаюсь, что лошадкам вашим часа хватит.

— Придется этим довольствоваться. — Джулиан произнес это настолько бескомпромиссно, что отбил всякое желание спорить.

— Сложновато быть одновременно и конюхом, и трактирщиком, — хмыкнул Отри, — но сделаю все возможное, чтоб уложиться. Лошадям это не понравится, но они хоть обогреются, так что…

Джулиан уже повернулся к Отри спиной и толкнул Файрбоу в сторону дома. Мэтью последовал за Элизабет, уловив, как Отри успокаивающим голосом разговаривает с лошадьми.

По дороге из Бристоля в обществе Тарлентортов они не останавливались в этой гостинице — предпочли другую, милях в пятнадцати к северо-западу отсюда. Такие гостиницы были настоящим пристанищем для усталых путников. В них можно было обогреться, поесть, выпить и даже отдохнуть, потому что каждая гостиница — в зависимости от размеров и респектабельности — предлагала путникам в качестве места для сна отдельную комнату, кровать или тюфяк в углу.

Мэтью был рад хоть на время скрыться от непогоды, так как ветер набирал силу, и снег комьями валился с ветвей деревьев, нависавших над трактом.

Внезапно его поразила мысль, от которой у него чуть не подогнулись колени.

— Книга! — севшим голосом выкрикнул он, но испытал мгновенное облегчение, когда Джулиан, не дойдя до двери, обернулся и коснулся застегнутого нагрудного кармана плаща Богена, по размерам не уступавшего небольшой сумке, куда он сумел спрятать книгу.

Зеленая штора на одном из двух окон дома отодвинулась, и из-за нее показалось чье-то лицо, но оно скрылось раньше, чем Джулиан успел его хорошенько рассмотреть. Навстречу путникам распахнулась дверь.

— Заходите, заходите и willcommen bei dir[152]! — затараторила низкорослая пухлая женщина, стоявшая на пороге с широкой улыбкой. Мэтью уловил, что в ее речи проскальзывают прусские слова, и акцент тоже был, определенно, прусский. Что ж, прежде с пруссаками Мэтью не везло, но если эта женщина сможет предоставить ему хоть на час тепло домашнего очага, еду и питье, то да здравствует Пруссия! Мэтью проследовал внутрь вместе с остальными, с наслаждением оказавшись в комнате залитой желтым светом масляных ламп и горящего камина. Самым прекрасным было то, что в доме было тепло. Мэтью казалось, что ему никогда прежде не доводилось так замерзать. Он готов был залезть прямо в очаг, чтобы отогреться.

Камин привлек их всех, даже Файрбоу, который начал дрожать крупной дрожью, по мере того, как гостеприимное тепло начало прогонять холод из его тела.

Грета Отри закрыла дверь, чтобы ветер не задувал в дом, и дружественно оглядела своих гостей.

— Oh, mein Stern[153]! — воскликнула она, заметив травмы доктора. — Что с тобой случилось, mein herr[154]?

— Несчастный случай, — отозвался за него Джулиан. — Ничего, жить будет.

— Я таких несчастных случаев не видела! У меня иметься бальзам, который облегчить боль. Но тебе нужно обратиться к врачу, дорогой! И ты, что же, так и путешествовать? В такой одежде? — Мэтью заметил, как румяное морщинистое лицо женщины побледнело, а выражение на нем сменилось с беспокойного на подозрительное. — Was ist das?[155] Никто не путешествовать в такую погоду в такой одежде! — Она отступила к дальней стене, на которой висел мушкет.

— Мэм, — обратился к ней Мэтью, пока ситуация не вышла из-под контроля, — этот человек — наш пленник. Мы везем его в специальную тюрьму в Уэльсе.

Файрбоу издал звук, оказавшийся чем-то средним между смешком и кашлем.

— Меня зовут Мэтью. Это мой помощник Джулиан. Мы — констебли.

Теперь уже Джулиан едва не поперхнулся.

— Нам пришлось забрать этого человека прямиком из постели, возможности переодеться у него не было. К тому же, к сожалению, нам пришлось его усмирять, так как он оказал сопротивление. Мы собирались отыскать ему одежду в пути, но пока случая не представилось. Возможно, у вас найдется что-нибудь? Хотя бы пара зимних чулок, которые вы могли бы нам продать?

— Этот человек — чертов лжец! — воскликнул Файрбоу. — Я уважаемый лондонский врач, а эти два преступника меня похитили! Посмотрите, что они сделали с моим ухом! Неужели два констебля, два представителя закона могут совершить такое зверство по отношению к человеку? — Он указал на мушкет. — Если он заряжен, я был бы очень благодарен, если б вы…

— Мэтью говорит вам правду, — вмешалась Элизабет. — Человек, стоящий перед вами, действительно доктор, но это не мешает ему быть низкосортным преступником. Он совершил несколько убийств в лондонском районе Спайтефилдс пару лет назад. Одной из жертв была моя сестра, и я сопровождаю этих людей, чтобы убедиться в торжестве справедливости. Я хочу видеть, как двери тюрьмы захлопнутся за этим монстром.

Файрбоу понял, что вряд ли ему что-то поможет, и истерически рассмеялся.

Грета Отри стояла с открытым ртом. Она дважды моргнула, но не осмелилась сдвинуться с места.

Оправившись от приступа нервного хохота, Файрбоу, возможно, продолжил бы защищаться, но тут он почувствовал, как рука Джулиана схватила его сзади за халат и слегка потянула его вниз к раскаленным поленьям камина, охваченным пламенем. Доктор задрожал и окончательно притих.

— Tar und Feder mich[156], — сказала Грета, пожав плечами. — Я думаю, что мой Оливер лучше во всем этом разбираться, потому что я verdutzt[157]!

вернуться

152

Добро пожаловать (нем.).

вернуться

153

О, моя звезда! (нем.).

вернуться

154

Обращение, дословно переводимое «господин».

вернуться

155

Что это? (нем.).

вернуться

156

Деготь и перья! (нем.) — возможно, отсылка к балаганной казни или некоей иллюстрации фарса.

вернуться

157

Озадачена (нем.).

1039
{"b":"901588","o":1}