— И поплатитесь жизнью при первой же попытке, — перебила его Эхо.

— Возможно. Но наш общий знакомый наверняка уже рассказывал вам, что мне можно доверять. Окажись я придурком, меня убили бы еще в Северной Африке. И если я говорю, что за Мышонка я ручаюсь, то это и в самом деле так. Я сам позабочусь о нем.

— А кто позаботится о вас?

— На этот вопрос мне еще никогда не приходилось отвечать, — спокойно произнес Майкл.

— Погодите-погодите! — воскликнул Мышонок. Глаза у него были все еще припухшими от слез. — А моим мнением что, уже никто не интересуется? А может быть, я не желаю, чтобы ты обо мне заботился?! Кто, черт возьми, просил тебя об этом? Нет, ей-богу, в дурдоме и то было лучше — там, когда психи разговаривают между собой, их хоть понять можно!

— Заткнись! — рявкнул на него Майкл. Мышонок был на волосок от смерти. В ответ тот ругнулся вполголоса и умолк, и тогда Майкл снова всецело переключил свое внимание на женщину под вуалью. — Мышонок и раньше выручал меня, он поможет мне и теперь. — Услышав об этом, Эхо скептически хмыкнула. — И потом, я ехал в Берлин совсем не для того, чтобы убить человека, которому более чем однажды приходилось рисковать своей жизнью ради меня, — продолжал настаивать на своем Майкл.

— Как? Убить? — заикал Мышонок; по всей видимости, до него только сейчас дошло, в каком незавидном положении ему суждено было оказаться.

— Мышонок пойдет со мной. — Майкл не сводил глаз с вуали. — Я сам позабочусь о нем. И когда задание будет выполнено, вы поможете нам обоим покинуть Германию.

Эхо промолчала. Тонкие пальчики постукивали по пухлому боку черного саквояжа. Она думала.

— Ну и? — торопил Майкл.

— Если б наш общий друг оказался сейчас здесь, то я ничуть не сомневаюсь, что и он сказал бы вам то же самое: вы крайне неразумны.

Она, наверное, снова хотела попытаться урезонить его, но тут же почувствовала, что стоявший теперь перед ней грязный зеленоглазый человек с темной бородой имел на этот счет свое собственное мнение и не собирался его менять ни при каких обстоятельствах. Вздохнув и с сожалением покачав головой, она вернулась на свое прежнее место и вновь поставила саквояж на стол.

— Что здесь происходит? — с беспокойством спросил Мышонок. — Меня что, убьют?

— Нет, — ответил Майкл. — Считай, что только что ты пополнил ряды британской службы разведки.

Мышонок поперхнулся от неожиданности, как будто в горле у него засела тонкая куриная кость.

— У вас новая легенда.

Расстегнув «молнию» саквояжа, Эхо вытащила из него чье-то досье. Она протянула папку Майклу, но, когда тот подошел, чтобы взять бумаги из ее рук, Эхо другой рукой демонстративно зажала нос.

— Бог ты мой! Ну и запашок!

Майкл взял досье и раскрыл его. Внутри оказались отпечатанные на немецкой машинке листы — биография барона Фридриха фон Фанге. Майкл не смог сдержать улыбки.

— И кто же такое придумал?

— Наш общий друг.

«Ну конечно же, — думал Майкл. — Кто же еще, как не он?» Во всем этом был явно различим весьма оригинальный почерк того человека, который заявился к нему домой в последний раз под видом шофера по имени Мэллори.

— Вот ведь как получается, только здесь за один день можно из свинопаса превратиться в настоящего барона. Из грязи да в князи. Что ж, весьма неплохо даже для такой страны, где придворные титулы можно покупать за деньги.

— Семья сама по себе вполне реальна. Они занесены в социальный реестр Германии. Но, смею вам заметить, хоть вы и стали титулованной персоной, — сказала Эхо, — пахнет от вас все еще как от свинопаса. А вот здесь у меня для вас есть и другая информация. Это то, о чем вы просили. — Она протянула ему еще одну папку.

Майкл быстро пролистал машинописные странички. Камилла направила шифрованную радиограмму Эхо, и та справилась с этим заданием как нельзя лучше, собрав воедино факты из биографий полковника СС Джерека Блока и доктора Густава Хильдебранда с его «Заводами Хильдебранда». Ко всему были приложены хоть и расплывчатые, но вполне сносные фотографии двоих мужчин. В досье была вложена и еще одна страничка, содержащая сведения о Гарри Сэндлере, с подколотой к ней фотографией, на которой любитель сафари сидел за столом в окружении других нацистских офицеров, а на коленях у него удобно устроилась красивая темноволосая женщина. На вытянутой вперед руке он держал сокола, на голову которого был натянут маленький кожаный колпачок. Птица крепко держалась острыми когтями за кожаную перчатку на руке хозяина.

— Вы и в самом деле очень постарались. — Это был комплимент. Майкл разглядывал жестокое, улыбающееся лицо Сэндлера, чувствуя, как внутри у него все начинает сжиматься. — А что Сэндлер? Он все еще в Берлине?

Она кивнула.

— Где?

— Основная задача, поставленная перед нами, не включает Гарри Сэндлера. Во всяком случае, в ближайшее время Сэндлер не собирается никуда выезжать из Берлина.

Конечно же, она была права. Первым делом «Железный кулак», а Сэндлера придется оставить на потом.

— Ну а Франкевитц? — спросил он.

И это тоже, оказывается, было среди прочих запросов Камиллы.

— Я знаю адрес. Он живет недалеко от парка Виктории, на Катцбах-штрассе.

— Вы проводите меня к нему?

— Завтра. Я думаю, что за сегодняшний вечер вам следует ознакомиться с этой информацией и хорошо выучить домашнее задание. — Она указала на досье с биографией фон Фанге. — И ради бога, побрейтесь и хорошенько вымойтесь. Рейх не привык лицезреть цыганских баронов.

— А как же я? — Мышонок был потрясен. — Что, черт возьми, я должен делать?

— А в самом деле, что? — спросила Эхо, и Майкл почувствовал на себе ее пристальный взгляд.

Он быстро пролистал биографию барона фон Фанге: земельные владения в Австрии и Италии, фамильный замок близ реки Заарбрукен, конюшня с чистокровными лошадьми, легковые машины, дорогая одежда — короче говоря, привычный удел богатых. Наконец Майкл прервал чтение.

— Мне нужен камердинер, — сказал он.

— Что? — удивленно пискнул Мышонок.

— Камердинер. Тот, кто должен развешивать по вешалкам те дорогие вещи, в которые я вроде бы должен буду одеваться. — Тут он вновь обернулся к Эхо. — Да, кстати, а где все эти вещи? Надеюсь, вы не думаете, что мне придется представлять из себя барона вот в этой рубахе, заляпанной поросячьим дерьмом?

— О вас здесь позаботятся. И о вашем «камердинере» тоже. — Она, должно быть, слегка улыбнулась, но под вуалью эта улыбка была незаметна. — Моя машина заедет за вами в девять ноль-ноль. Шофера зовут Вильгельм. — Она застегнула «молнию» на саквояже и взялась за его обтянутую кожей ручку. — Ну вот, я думаю, что на первый раз, пожалуй, этого будет вполне достаточно. Да? — И, не дожидаясь ответа, она снова направилась к двери, изящно покачиваясь на длинных, стройных ногах.

— Минуточку! — окликнул ее Майкл. Она остановилась у самого порога. — Откуда вам известно, что Сэндлер намерен оставаться в Берлине?

— К вашему сведению, барон фон Фанге, я и нахожусь здесь для того, чтобы знать такие вещи. Джерек Блок в настоящее время тоже в Берлине. И удивляться здесь нечему. Оба они — и Блок, и Сэндлер — посещают клуб «Бримстон».

— Клуб «Бримстон»? А это еще что?

— А об этом, — мягко проговорила Эхо, — вам еще только предстоит узнать. Спокойной ночи, джентльмены.

Она открыла дверь и, быстро переступив порог, плотно закрыла ее за собой. Она спускалась вниз по ступенькам, а Майкл прислушивался к звуку ее удаляющихся шагов.

— Камердинер? — не унимался Мышонок. — Откуда, черт возьми, я могу знать, какими бывают эти чертовы камердинеры?! У меня у самого, между прочим, за всю жизнь было всего-то три костюма!

— Камердинера должно быть видно, но не слышно. Ты как следует сыграешь свою роль, и тогда, возможно, мы выберемся из Берлина, прежде чем с нас успеют спустить шкуры. Когда я говорил, что теперь ты работаешь на нас, я и не думал шутить. До тех пор, пока ты со мной и я защищаю тебя, я стану ожидать от тебя беспрекословного выполнения любых приказов и поручений. Понял?