Следы берсеркера привели преследователей к краю пропасти и исчезли среди острых камней. На склонах обрыва виднелись пещеры; сползать вниз было опасно, но это не остановило бы их. Любой из ходов мог оказаться лазом в логово берсеркера. А если нет? Тогда всем троим придется рисковать жизнью впустую. К тому же валил снег, мела метель — на лес надвигалась снежная буря. Виктор подал остальным знак, зафыркав и мотнув головой, и все трое повернули к дому.

Обо всем этом Виктор рассказал, когда стая снова собралась вокруг костра. Умолкнув, он отодвинулся ото всех и остался в гордом одиночестве. Привалившись спиной к стене, он рассеянно грыз кость убитого кабана, не сводя глаз с брошенной на пол охапки соломы, на которой обычно спала Павла, и глаза его жутко светились в холодной темноте.

— Да мы прямо сейчас пойдем и изловим этого гада! — выкрикнул Франко, не обращая внимания на вой пурги за окном. — Не можем же мы просто сидеть здесь, как… как будто мы…

— Как будто мы люди какие-то? — тихо спросил Виктор. Он вытащил из огня горящую ветку и сидел, держа ее перед собой и пристально глядя на огонь.

— Как трусы! — сказал Франко. — Сначала Рыжий, потом от Сада камня на камне не осталось, и вот теперь Павла!.. Он не угомонится, пока не прикончит всех нас!

— В такую бурю мы все равно далеко не уйдем, — рассудительно сказал Никита, сидевший тут же на корточках. — И берсеркер в такую погоду носа из норы не высунет.

— Тем более. Все говорит за то, что мы должны поскорее разыскать эту нору и прикончить его. — Франко нервно прохаживался перед костром, едва не наступая Михаилу на ноги. — Если б я только смог добраться своими когтями до его чертовой глотки, то я бы уж тогда…

— Тогда бы ты попал к нему на завтрак, — насмешливо фыркнула Рената.

— А ты заткнись, старая карга! Тебя никто не спрашивает.

Рената вскочила с пола. Она решительно шагнула к Франко, и он тоже повернулся к ней. На руках у нее показалась рыжеватая шерсть, пальцы начали превращаться в когти.

— Перестаньте! — приказал им Виктор. Рената бросила в его сторону беглый взгляд. Лицо ее уже начало преображаться, превращаясь в волчью морду. — Рената, пожалуйста, перестань, — повторил он.

— Не мешай, пусть она убьет его, — сказала вслух Алекша. Ее голубые, похожие на прозрачные льдинки глаза смотрели с холодным безразличием. — Так ему и надо.

— Рената… — Виктор поднялся с пола.

У Ренаты тем временем уже начинала изгибаться спина.

— Ну давай, давай, — снисходительно посмеивался Франко. Он выставил вперед правую руку с острыми когтями, покрывшуюся светло-коричневой шерстью. — Я уже во всеоружии!

— Прекратите немедленно! — вскричал Виктор так громко, что Миша даже подпрыгнул от неожиданности; это уже был ставший таким привычным громоподобный окрик его наставника. Испуганное эхо заметалось между каменными стенами. — Если мы с вами начнем убивать друг друга, стае конец. Берсеркер сможет без опаски прийти прямо сюда и занять наше логово. Ему уже никто не сможет помешать, ведь в живых не останется никого. Так что перестаньте, угомонитесь оба. Ведь мы все-таки должны мыслить как люди и не уподобляться в этом зверям.

Рената зажмурилась; челюсти ее еще не успели окончательно превратиться в волчью пасть, и из полуоткрытого рта показалась тонкая нитка слюны, которая стекла по нижней губе и поползла по заросшему рыжеватой шерстью подбородку. Но вот лицо ее мало-помалу начало принимать привычные черты, мускулы сокращались, а волчьи клыки с тихим хрустом уходили обратно в десны. Рената нервно почесывала тыльные стороны ладоней, где исчезали последние волоски.

— Сопляк! — обиженно бросила она, в упор глядя на Франко. — Только попробуй мне еще нахамить.

Франко фыркнул и усмехнулся. Презрительно махнув ставшей вновь человеческой рукой, он отошел от костра.

Виктор стоял между Ренатой и Франко. Он дождался, пока они оба немного успокоились, и сказал:

— Мы с вами одна семья, а не враги. Берсеркеру, наверное, очень хотелось бы стравить нас друг с другом; это весьма упростило бы его задачу. — Он бросил тлеющую ветку обратно в огонь. — Но Франко прав. Мы должны разыскать берсеркера и убить его. В противном случае он убьет нас, просто переловит одного за другим.

— Ну что, видела? — победоносно обернулся Франко к Ренате. — Он согласен со мной!

— Я согласен с законами логики, — поправил его Виктор, — которым ты сам, к моему великому сожалению, следуешь далеко не всегда. — Здесь он на мгновение замолчал, прислушиваясь, как заунывно воет ветер, залетая внутрь сквозь разбитые окна верхнего этажа. — Я думаю, что берсеркер обитает в одной из тех пещер, — продолжал он. — Никита прав: он не станет выползать из своей норы в такую бурю. А вот мы могли бы.

— Да ты что, на улице не видно ни зги! — воскликнула Рената. — Ты только послушай, как воет ветер.

— Я слышу. — Виктор обошел вокруг костра, потирая ладони. — Когда метель утихнет, берсеркер вылезет из норы и снова отправится на охоту. Мы не знаем его повадок, но если он учует, что мы приходили к его пещере, он наверняка никогда уже не вернется туда и устроит себе логово в другом месте… А что, если мы все-таки разыщем его нору и застанем его дома в самый разгар непогоды, пока бушует пурга?

— Это невозможно, — покачал головой Никита. — Ты же сам видел, какая там пропасть. Так недолго и шею свернуть.

— Берсеркер спускается по скале, а значит, и мы должны суметь это сделать. — Виктор многозначительно помолчал. — Вся сложность в том, чтобы разыскать нору. Я бы на его месте отметил каждую из них, но, может, он до этого не додумался, и тогда, спустившись на дно обрыва, мы по запаху дойдем до самого его логова. Может быть, он спит; если бы я, к примеру, до отказа набил себе брюхо и был уверен, что мне ничто не угрожает, то на его месте поступил именно так.

— Ты прав! — взволнованно подхватил Франко. — Убить гада, пока он дрыхнет!

— Нет. Берсеркер — зверь большой и очень сильный, и никто из нас не сможет с ним тягаться. Для начала мы разыщем его нору, а потом вход в нее завалим валунами. Будем работать на совесть, быстро и тихо, и замуруем его так, чтобы он не смог вырваться наружу.

— Это в том случае, если у него только один вход, — заметила Рената.

— А я и не настаиваю на том, что это идеальный план. Идеальных планов не бывает. Но берсеркер не такой, как все остальные волки. Он бешеный и рассуждает не так, как обычный волк. Для чего, скажи на милость, ему понадобилось бы готовить себе путь к отступлению, если он считает себя лучше всех и уверен, что запросто расправится с любым, будь то зверь или человек? Я бы предположил, что он выбрал себе замечательную теплую пещеру без черного хода и сквозняков, такое уютненькое местечко, где можно свернуться в клубок на полу и спокойно грызть кости, обдумывая, как бы разделаться с очередной жертвой. Я уверен, что рискнуть стоит в любом случае.

— А я так не считаю, — объявила Рената, хмуря брови. — Слишком уж метет. И потом, сначала надо добраться до обрыва, а там еще по такой погоде отыскать нужную пещеру. Нет, риск слишком велик.

— А сама-то ты что предлагаешь? — спросил Виктор. — Сидеть и дожидаться, пока утихнет буря и берсеркер вновь начнет охоту на нас? Сейчас у нас еще есть некоторое преимущество, им нужно воспользоваться, и не забывай, что он совсем недавно набил брюхо и отяжелел. Я настаиваю: идти надо прямо сейчас.

— Да! — согласился Франко. — Изловить гада, когда он этого не ждет.

— Тогда решено. Я иду. — Виктор оглядел притихшую стаю, и взгляд его лишь на мгновение задержался на лице Михаила. — Франко, ну как, ты идешь со мной?

— Я? — переспросил Франко. — Да-да, конечно. — Голос его казался неуверенным. — Я… я надеюсь, что не задержу тебя в дороге.

— Задержишь меня?

— Ну… я раньше об этом не говорил… Ерунда, в общем-то… Я тут ударился о камень и ссадил себе ногу. Вот, видишь? — С этими словами он сбросил с ноги сандалию: и в самом деле, на ноге был лиловый синяк. — Вот и щиколотка как будто опухла… Даже не знаю, где это меня угораздило. — Он дотронулся до синяка и страдальчески поморщился. — Но я все равно пойду. Конечно, не так быстро, но можешь быть уверен, что я…