Она поддала газу, и «Шеви» затрясся, словно бык перед броском.

В ее словах, конечно, имелся смысл. Вот почему мы сидели перед ресторанчиком «Кентукки Фрайд Чикен», а я держал в руке пушку. Мы проторчали на стоянке больше недели, ожидая появление Короля. Можно сказать, выслеживали его. Мы должны были убить Элвиса Пресли. Должны были. Понимаете, мы зашибали почти тысячу баксов в неделю, призывая в нашу гостиную душу Короля. А затем «Полуночный сплетник» вдруг сообщил, что продавщица из «Зиппи Марта» в Юстасе рассказывает, будто бы в три часа утра к ней в магазинчик зашел Элвис, купил охапку пирожных «Литл Дебби» и шесть банок «Доктора Пеппера», подмигнул ей и удалился, напевая под нос песню «По-своему». Продавщица сказала, что он, разумеется, сильно изменился, однако она была его поклонницей и сразу же узнала. Вскоре после этого один парень рассказал, что во время охоты на белок в лесах к северу от Юстаса, он лицом к лицу столкнулся с мочившимся в кустах Королем. По словам охотника, Элвис завизжал и, словно Бигфут, бросился наутек; для человека его комплекции он двигался невероятно быстро. В общем, совсем скоро и другие люди стали болтать, что тоже видели Элвиса. Богом клянусь, какой-то агент заявился на телешоу и поведал всему миру, что последние два месяца он общается с Элвисом по телефону; что Король скрывался, но теперь хочет вернуться в шоу-бизнес, написать книгу, сняться в фильме о своей жизни и так далее.

Нетрудно догадаться, как это отразилось на нашем бизнесе. Как можно вызывать дух Элвиса, если Элвис все еще жив? Народ хотел вернуть свои деньги, некоторые даже пригрозили нам судом. И пока все это происходило, Юстас буквально кишел журналистами, пытавшимися выследить Короля. Мы оба — Мирали и я — прекрасно понимали: если репортеры отыщут Элвиса, наша песенка окажется спета.

Вопрос был в том, где его искать. Я припомнил кое-что, услышанное на одной из кассет. Элвис в ту пору был молодым парнем — острым и тонким, как лезвие бритвы, — и собирался отправиться в Европу служить в армии. Репортер спросил, чего ему больше всего будет не хватать, и Элвис с усмешкой протянул: «Курицы по-южному».

Мы знали: рано или поздно Король, если он обретается где-то в окрестностях Юстаса, предпримет полуночный набег на единственный в радиусе двадцати миль ресторанчик «Кентукки Фрайд Чикен».

Тем не менее, с пистолетом в руке и мыслями об убийстве в голове я надеялся, что ошибаюсь. Я надеялся, что Мирали тоже ошибается. Однако у нее зоркий глаз. Она уж точно, блин, узнала бы Элвиса, если бы увидела, пусть даже тот весит около трехсот фунтов.

Входная дверь «Кентукки Фрайд Чикен» распахнулась, и Король, неся свою добычу, вперевалочку вышел под дождь.

Тогда-то я и увидел это. Как он идет. Как двигает плечами. Нечто, неподдающееся объяснению. Нечто…королевское. Он словно бы владел этим миром, а все остальные — просто снимали здесь угол. Увидав его во плоти (пусть даже такого здоровенного и прочее), я окаменел.

— Мирали, это не он, — сказал я, поскольку не хотел, что бы это был он.

— Ступай и приведи его. — приказала она и пихнула меня в плечо.

Король направлялся к измятому, ржавому «Кадиллаку» коричневого цвета. Дождь усиливался, и когда я выбрался из «Шеви», мне на плечи обрушился целый водопад. Сжимая в руке пистолет, я зашагал в сторону Короля.

— Живее! — подстегнула меня Мирали.

Должно быть, Элвис услышал ее. Он резко остановился, вцепившись в ведерки с курицей, и посмотрел на меня; его лицо пряталось под заплесневелой ковбойской шляпой. Я мог точно сказать, что у него было три или четыре подбородка. Я поднял пистолет и произнес:

— В машину… давай, пошел.

— Что?

Этот голос. О господи, этот голос.

Я заставил свой язык повторить попытку:

— Давай лезь в машину! — Я показал на «Шеви».

— Я ведь никто! — сказал Король, с такой силой сдавив ведерки, что те затрещали по швам, и наружу полезли кусочки жареной курицы. — Вы меня не знаете! Я никто!

— Мне известно, кто ты, — произнес я. И я не шутил.

У одного из ведерок с хлопком вылетело донышко, и на асфальт посыпались куриные крылышки.

Я взвел курок и сказал:

— Двигай.

Моя рука сильно дрожала, и я удивлялся, что пушка не выпалила прямо там и прямо тогда. Король выронил ведерки, поднял свои толстые руки и, перешагнув через жареную курицу, направился к Мирали и «Шеви». Я открыл для него заднюю дверцу, и он втиснулся внутрь; я сразу же последовал за ним. Как только дверца захлопнулась, Мирали ударила по газам, и мы направились к выезду со стоянки.

— Он у нас! — весело закричала Мирали. — Взяли жиртреста! Верно?!

Машина вскочила на бордюр, и я слышал, как у Короля клацнули зубы.

— Взяли со всеми потрохами!

— Он у нас! — отозвался я, то ли смеясь, то ли плача. — Сидит прямо здесь, в машине!

Я ткнул стволом пистолета Королю в живот — просто чтобы убедиться в его реальности, — и моя рука чуть ли не по запястье погрузилась в жир. От Элвиса разило, как от свинарника, а еще у него была седая борода, которой не удавалось скрыть тройной подбородок. Его одежду — голубые джинсы, красную клетчатую рубашку и тот самый коричневый плащ — покрывали пятна жратвы. Он дышал, точно кузнечные меха, и могу поклясться, из-за него машину слегка перекосило на одну сторону.

— Я никто, — сказал Элвис. — Вообще никто, мистер.

— Ты Элвис Пресли, и я приставил долбаную пушку к твоему пузу! — рявкнул я. — Ты прятался, притворялся мертвым, а у меня был чудесный бизнес по вызову твоего духа. И тут тебе взбрело в голову вернуться к жизни. Ну и к чему это меня привело, а?

— К чему это привело нас … — уточнила Мирали.

Она вела машину сквозь дождь. Неповоротливые дворники вяло скрежетали по стеклу. Мы собирались, как только накопим тридцать штук баксов, обзавестись новеньким «БМВ».

— Я не… — Король замолчал. Понял, наверное, что все без толку.

Он просто сидел, склонив голову и таращась в никуда.

— Я знал, что так не может продолжаться вечно, — сказал Король едва слышно и покачал головой. — Знал, что не может.

Он посмотрел на меня. Я не мог видеть под той шляпой его глаза, но был уверен: их взгляд, скорее всего, все так же пронзителен. Был уверен, что Король, как и прежде, способен сдирать взглядом кору с деревьев; я чувствовал направленную на меня мощь. Элвис заговорил:

— Что планируете со мной делать?

— Собираемся прикончить тебя, — беззаботно отозвалась Мирали. — Вывезти в лес и замочить. А затем — закопать как можно глубже.

Я слегка вздрогнул, представив, каких размеров потребуется яма. Кирка и лопата лежали у нас в багажнике.

— Ты ведь хотел быть мертвым, так? — спросила Мирали. — Что ж, мы тебе подсобим.

Должен признаться, мне казалось, что это довольно неуважительно — так обращаться с Королем. То есть, я собирался убить его и все такое, но… Я по-прежнему уважал его. Король растолстел, и от него смердело как от козла, но он по-прежнему оставался Королем. До тех пор, разумеется, пока я не решусь прикончить его.

Элвис просто сидел и молчал.

Внезапно Мирали вскрикнула и вывернула руль: из дождя возник микроавтобус с надписью «Новости ЭйБиСи» на кузове и едва не спихнул нас с дороги. Через несколько секунд мимо нас, мигая синим поворотником, на бешеной скорости пронеслась машина с эмблемой «Новости СиБиЭс». Как я упоминал, репортеры, пытавшиеся выследить Элвиса, кишели в Юстасе буквально повсюду. Мы направлялись прочь из города, чтобы подыскать подходящее местечко в лесу, но мы еще и на милю не отъехали от «Кентукки Фрайд Чикен», когда дорогу преградил красный сигнал светофора. Мирали притормозила возле белого универсала, у которого было что-то выведено на пассажирской дверце. Я присмотрелся и увидел логотип «Шоу Джеральдо Риверы».

Король тоже его заметил — и в следующий миг уже двигался так, точно в штанах у него засверкала молния. Он распахнул свою дверцу и заревел:

— Я Элвис Пресли! Они хотят меня убить!