— Ну, выкладывайте, — поторопил его Дэн, опускаясь на стул. На сей раз ему удалось улыбнуться, но держаться на губах улыбка нипочем не желала.

— Сегодня канун Дня Всех Святых, Хэллоуин, — пояснил Рой так, точно разговаривал с умственно отсталым ребенком. — Мы смотрим хэллоуиновский список.

Дэн невольно рассмеялся.

— Братцы, это что, шутка? Какой-такой хэллоуиновский список?

Собираясь с мыслями, Рой сдвинул густые седые брови. Дэн вдруг понял: Рой в том же темно-красном свитере, что и в тот день, когда Дэн, подписывая договор на аренду, порезал палец.

— Назовем это… «перечнем отступного», Дэн. Понимаешь, мы все — такие же, как ты. Ты хороший человек. Лучшего соседа мы в Эссексе и представить себе не можем. — Кое-кто закивал, и Рой бегло оглядел собравшихся. — Эссекс — место особое, Дэн. Совсем особое. Да ты уж и сам должен был понять.

— Конечно. Тут просто классно. Нам с Карен страшно нравится.

— Как и всем нам. Кое-кто из нас живет здесь давно. Мы высоко ценим то, как хорошо нам тут живется. А эссекский Хэллоуин, Дэн, — совершенно особенная ночь в году.

Дэн нахмурился.

— Не понимаю.

Рой вытащил золотые карманные часы, щелкнул крышкой, чтобы взглянуть на стрелки, и опять закрыл их. Когда он снова поднял взгляд, его глаза показались Дэну темными, мрачными и властными, как никогда. У него все поджилки затряслись.

— Ты веришь в Дьявола? — спросил Рой.

Дэн снова захохотал.

— Мы чем тут занимаемся, страшные байки рассказываем, что ли? — Он оглядел комнату. Больше никто не смеялся.

— В Эссекс ты приехал, — негромко сказал Рой, — лишившись всего. Ты был на мели. Без работы. Деньги почти все вышли. Твою кредитоспособность оценивали как нулевую. Вашу старую машину впору было отправлять на свалку. А вот теперь я хочу, чтобы ты подумал и вспомнил все то хорошее, что произошло с тобой с тех пор, как ты вошел в нашу общину, и что ты, может статься, посчитал полосой везения. Ты получал все, чего бы ни пожелал, правда? Денежки к тебе текут как никогда в жизни. Ты купил новехонький грузовик. Получил повышение на заводе. А сколько еще хорошего ждет тебя в будущем… нужно только пойти навстречу.

— Пойти навстречу? — Дэну не нравилось, как это звучит. — Что значит

— пойти навстречу?

— Как все мы каждый Хэллоуин. Вот список. Каждый год, тридцать первого октября, я нахожу под ковриком у входной двери такой список. Почему разбираться с ним выбрали меня, я не знаю. Может, потому, что новые люди перебираются сюда не без моей помощи. Перечисленное в этом списке оставляют в Хэллоуин за входной дверью. Утром все исчезает. Он приходит ночью, Дэн, и все забирает с собой.

— А, хэллоуиновский розыгрыш, вон оно что! — ухмыльнулся Дэн. — Господи Иисусе, а ведь провели вы меня, господа хорошие! Надо ж было такую комедию ломать, и все ради того, чтоб меня напугать до усрачки!

Но лицо Роя оставалось бесстрастным. Из уголка морщинистого рта струйкой выбивался дым.

— Предметы по списку, — ровным тоном продолжил Рой, — следует к полуночи собрать и оставить за дверью, Дэн. Если ты не соберешь и не оставишь их для него, он постучится в вашу дверь. А это тебе ни к чему, Дэн. Ей-Богу, ни к чему.

Дэну чудилось, будто в горле у него плотно засел кусок льда, а тело горит в лихорадке. Дьявол в Эссексе? Собирающий барахло вроде клюшек для гольфа, запонок, моделей кораблей и любимых канареек?

— Да вы сдурели! — удалось ему выговорить. — Если это не какая-то поганая шутка, стало быть, вы оба все свои винтики растеряли!

— Никакая это не шутка, и Рой в своем уме, — сказал Фил Кэйн, который сидел у Роя за спиной. Фил был здоровенным мужиком, начисто лишенным чувства юмора. Примерно в миле отсюда у него была ферма — он разводил свиней. — И ведь всего-то раз в год. Только в Хэллоуин. Черт, да взять только прошлый год — я выиграл в одну из тех лотерей, что проводят всякие журналы. Пятнадцать тыщ долларов одним махом! В позапрошлом году у меня помер дядя, про которого я отродясь слыхом не слыхал, и оставил мне сто акров землицы в Калифорнии. Мы все время получаем с почтой всякую бесплатную ерунду. И только раз в год нам приходится отдавать ему то, что нужно ему.

— Мы с Лорой ездим в Бирмингем на аукционы предметов искусства, — подхватил Рой. — И всегда получаем то, что хотим, по самой низкой из предлагаемых цен. А реальная стоимость полотен всегда в пять-десять раз больше тех денег, что мы платим. На прошлый Хэллоуин он попросил прядь Лориных волос и мою старую рубашку, которую я запачкал кровью, порезавшись во время бритья. Помнишь, прошлым летом мы съездили на Бермуды за счет компании по торговле недвижимостью? Мне вручили огромную сумму на расходы, и на что бы я ни тратился, никто не задавал никаких вопросов. Он дает нам все, чего мы ни пожелаем.

«Кто не хочет горя знать, отступного должен дать!» — мелькнула у Дэна безумная мысль. Ему представилось, как некто громадный, безобразный и неуклюжий утаскивает набор клюшек для гольфа, поросенка Фила и склеенную Томом модель. Боже правый, это было безумие! Неужели эти люди в самом деле верили, что приносят жертвы некоему сатанинскому ряженому?

Рой вскинул брови.

— Ты ведь не вернул дробовик? И деньги. И не отказался от повышения.

— Ты подписал договор кровью, — сказал Рой, и Дэн вспомнил: капли крови из порезанного пальца упали на белый бланк договора чуть пониже его фамилии. — Знал ты об этом или нет, но ты одобрил то, что происходит в Эссексе вот уже более ста лет. Ты можешь иметь все, что угодно, Дэн, если раз в году, в особенную ночь, будешь давать ему то, что нужно ему.

— Боже мой, — прошептал Дэн. Его мутило, голова кружилась. Если это правда… во что он оступился? — Вы сказали… ему нужны от меня две вещи. Обрезки ногтей и что еще?

Рой заглянул в список и откашлялся.

— Он хочет обрезки и… первый сустав мизинца с левой руки твоей девчурки.

Дэн сидел, не шевелясь. Он неподвижно смотрел прямо перед собой, страшась того жуткого момента, когда, раз начав смеяться, дохихикается прямиком до сумасшедшего дома.

— По правде сказать, это немного, — сказал Рой. — И крови будет немного, верно, Карл?

Карл Лэнсинг, мясник из барриморского «Пищевого Гиганта», приподнял левую руку, чтобы показать ее Дэну Берджессу.

— Ежели мясницким топориком, да быстро, то и больно почти не будет. Ударишь разок порезче — и готово дело, косточка перебита. Сделаешь по-быстрому, так девчонка всей боли и не почувствует.

Дэн сглотнул. Гладко зачесанные назад черные волосы Карла под лампой блестели от «Виталиса». Дэну всегда хотелось знать, как именно Карл лишился большого пальца на левой руке.

— Если ты не положишь под дверь то, что он хочет, — сказал Энди Маккатчен, — он войдет в дом. А тогда, Дэн, он заберет больше, чем просил поначалу. И коли ему придется постучаться в вашу дверь, помоги вам Бог.

Лицо у Дэна словно окоченело, а глаза превратились в схваченные морозом камушки. Он, не отрываясь, смотрел на сидевшего в другой половине комнаты Митча Брэнтли — казалось, Митч вот-вот не то лишится чувств, не то его стошнит. Дэн подумал о новорожденном сыне Митча, и ему расхотелось размышлять над тем, что же может стоять в этом списке против имени Митча или Уолтера Фергюсона. Он неуверенно поднялся со стула. Ему было очень страшно, но не потому, что он поверил, будто Дьявол нынче ночью явится к нему в дом за странным и необычным выкупом, — Дэна пугало другое: он понял, что они верят в это, и не знал, как теперь себя вести.

— Дэн, — ласково сказал Рой Хатэвэй, — все мы в одной связке. Дело обстоит не так уж плохо. Ей-Богу. Обычно ему нужна только всякая мелочь. В общем-то пустяки. — Митч издал негромкий сдавленный стон. Дэн вздрогнул, но Рой не обратил на это внимания. Дэн вдруг почувствовал острое желание подскочить к Рою, схватить его за грудки, за этот кроваво-красный свитер, и трясти, трясти, пока тот не лопнет. — Время от времени он… забирает что-нибудь существенное, — сказал Рой. — Но не так уж часто. И всегда отдает гораздо больше, чем забирает.