Арден промолчала. Она думала, до чего все это похоже на то, как она ехала в угнанном автомобиле… мчалась ниоткуда в никуда, пытаясь обогнать реальность… а по пятам грохотала полицейская машина с воющей сиреной и мигалкой. Она вспомнила, как у нее на запястьях защелкнулись наручники и как все ее тело сковал мрачный режущий ужас. У нее была масса возможностей чему-то научиться за те дни. Если бы не мистер Ричарде, Юпитер и его жена, то многие из этих уроков, семена этих познаний упали бы на каменистую почву. Разумеется, угон автомобиля и убийство — далеко не одно и то же, и может быть, Дэн Ламберт должен сидеть в тюрьме, но Арден не была уверена, что именно она должна его туда отправить.

— Но одну вещь я хочу сделать сам, — сказал Дэн, пока она обдумывала ситуацию. Он встал, заставив сердце Арден учащенно забиться, и прошел к телефону, стоявшему на небольшом столике рядом с кроватью. Он вызвал оператора и попросил соединить его со справочным бюро в Александрии.

— Кому ты звонишь? — У Арден заболели пальцы, так крепко она сжимала стальной обод.

— Мне нужно отделение полиции, — сказал он оператору в Александрии, когда его соединили. — Главный офис в городском муниципалитете.

— Что ты делаешь? — спросила Арден с явным недоверием. — Хочешь сдать себя сам?

— Тише, — сказал он ей. Он ждал, пока ему ответят.

— Полиция Александрии, говорит сержант Гил Парадини.

— Сержант, меня зовут Дэн Ламберт. Я думаю, что вы все еще меня ищете.

Ответа не было, просто стояла тишина… вызванная подозрением или… потрясением. Затем:

— Это что, шутка?

— Никаких шуток. Только слушайте и не перебивайте. Я не убивал Хармона Де Кейна. Я видел, как его жена застрелила его из ружья, но когда я уехал оттуда, он был еще жив. Она, должно быть, решила добить его и свалить все на меня. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Гм… Я… подождите минутку, я соединю вас…

— Нет. — рявкнул Дэн. — Если вы отойдете от телефона, я положу трубку! Я говорю вам, что эта женщина убила своего мужа. Проверьте ружье на отпечатки пальцев — там нет ни одного моего. Вы можете это сделать для меня?

— Я… Я соединю вас с капитаном…

— Я кончаю разговор. — Дэн положил трубку.

— Не могу поверить, что ты это сделал! Разве ты не понимаешь, что они могут проследить звонок?

— Я просто хотел заставить их думать. Может быть, они проверят отпечатки и зададут этой чертовой бабе дополнительные вопросы. Так или иначе, они не знают, был это местный звонок или междугородный. У тебя еще есть достаточно времени, чтобы меня сдать.

— Ты хочешь отправиться в тюрьму? В самом деле?

— Нет, в тюрьму я не хочу, — сказал Дэн. — Но у меня не такой уж богатый выбор, верно?

Арден должна была сделать следующий шаг; она должна была проверить обоих — и себя, и его. Она глубоко вздохнула, переступила порог его комнаты и закрыла за собой дверь. Она так и стояла, прижимаясь спиной к двери, держа наготове стальной обод на тот случай, если он бросится на нее.

Он поднял брови.

— Рискуешь оставаться в комнате один на один с убийцей?

— Я еще не решила.

Он продемонстрировал ей свои ладони и уселся на край постели.

— Не знаю, что у тебя на уме, но сейчас самое время рассказать мне об этом.

— Хорошо. — Она сделала два шага в его сторону и вновь остановилась, все еще проверяя собственные нервы и его намерения. — Я не собираюсь тебя сдавать. Это мне не поможет.

— Пятнадцать тысяч долларов — большие деньги, — сказал он. — Ты могла бы купить себе…

— Я хочу найти Спасительницу, — продолжала Арден. — Вот почему я здесь. Найти Спасительницу и убрать б лица это пятно — вот все, что для меня важно. Не деньги, и не то, что ты убил какого-то человека в Шривпорте. — Пронзительный взгляд ее голубых глаз был тверд. — Она часто мне снилась, вот только не могу сказать, как она выглядит. Но мне кажется, что сейчас я ближе к ней — ближе, чем когда-либо. От этого я не могу отказаться. Даже за пятнадцать тысяч долларов.

— Ведь надо платить за операцию, разве не так?

— Врачи не берутся сказать, какова вероятность, что она окажется успешной. Они говорят, что попытаются убрать пятно, но останется шрам, такой же безобразный, как оно само. И что мне тогда делать? Нет, я не буду рисковать, не буду, когда я так близка к цели.

— Но ты не хочешь подумать. Ведь врачи — это самый верный шанс. Спасительница… ну, ты знаешь, что я думаю на этот счет.

— Знаю. Но это не имеет значения. Я хочу, чтобы ты отвёз меня в Ла-Пирр. Он хмыкнул.

— Ну теперь-то я точно знаю, что ты не в своем уме! Послушай только, что ты говоришь. Вчера я убил человека. У меня ворованная машина, которая находится на стоянке. Ты еще не знаешь, может, я попытаюсь тебя убить, как только мне представится такая возможность. И ты хочешь проделать в моем обществе путь длинною в девяносто миль по безлюдной местности. Тебе не кажется, что это оттолкнет от тебя удачу?

— Если бы ты собирался меня убить, то сделал бы это по дороге сюда. Я верю, что в мотеле все произошло так, как ты говоришь. В твоей машине нет пистолета, при тебе его тоже нет. У меня есть этот стальной обруч, и я уверена, что в случае чего смогу с тобой справиться.

— Может быть, но ты не сможешь справиться с полицией. Ты хотя бы слышала о соучастии и помощи беглецу от закона?

— Если полиция нас остановит, — сказала Арден, — я скажу, что не знаю тебя.

Дэн долго и испытующе смотрел на нее. Он понял, что она прожила трудную жизнь, и эта навязчивая идея насчет Спасительницы росла в ее сознании все сильнее и сильнее, по мере того, как все кругом рушилось. Сам же он видел в ее будущем только разочарование, но у него не было аргументов для спора. Она была права.

— Ты твердо решила?

— Да, твердо. — По правде говоря, она не знала, стоит ли ему верить, пока он не позвонил в Александрию. Однако обод она так и не выпустила.

Он встал и подошел к ней. В голове ее вспыхнула мысль, что надо бежать, но она продолжала стоять на месте. Она по опыту знала, что если перед лошадью проявишь страх, животное никогда не будет тебя уважать; она знала, что у людей тоже так. Он протянул к ней руку, и она подняла обод для защиты.

Он остановился.

— Моя бейсболка, — сказал он. — Она на стуле, у тебя за спиной.

— А-а. — Она шагнула в сторону, пропуская его. Дэн надел бейсболку и взглянул на часы. Тридцать четыре минуты шестого. За окном удлинились тени, но полная темнота опустится только после семи.

— Я поеду по проселочным дорогам, — сказал он Арден. — Так будет безопаснее, но и медленнее. Я надеюсь, мне удастся избежать встречи с полицией штата. И я не собираюсь тебя убивать, так что можешь опустить эту штуку. — Он кивнул на обод. Она все равно его не опустила, и Дэн прищурился:

— Если ты не доверяешь мне сейчас, то подумай, как ты будешь себя чувствовать через пару часов, когда мы будем в темноте, а вокруг на целые мили ни единой души. Арден медленно опустила руку.

— Вот и хорошо. Терпеть не могу насморк и когда бьют по голове. У тебя есть дезодорант?

— Что?

— Дезодорант, — повторил он. — Он мне нужен. И зубная паста. Еще хорошо бы аспирину.

— У меня в чемодане есть. Я принесу.

— Хорошо, я пойду с тобой, — сказал Дэн и увидел, что она снова напряглась. — Какая разница, где мы — у меня в комнате, у тебя в комнате или в машине? — спросил он. — Лучше реши для себя, действительно ли ты хочешь со мной ехать, пока мы еще не отправились.

Она подумала, что рано или поздно ей так или иначе придется повернуться к нему спиной, и сказала:

— Ладно, идем. — Она вышла первой, ощущая лёгкие спазмы в животе.

В ванной у Арден Дэн попрыскал на себя дезодорантом и почистил зубы. Арден принесла ему аптечку, а он сказал:

— Ты, наверное, была скаутом.

Она вытряхнула ему на ладонь две таблетки аспирина.

— Джои всегда говорил, что я упустила свое призвание, и мне нужно было стать медсестрой. Это потому, что я всегда заботилась о его группе, когда они страдали с похмелья или уставали после игры. Кто-то же должен был о них заботиться.