— Кто его взял?
— Большая женщина, ее имя Дженет. Я ее раньше не видела.
— Гм. — Эрин кивнула, сохранив на лице улыбку, но ее замутило. — Ладно, я ее найду. Извините.
Она поспешно вышла, оставив Лауру с матерью беседовать дальше.
— Развод. — Это слово упало звоном погребального колокола. — Ты это хочешь сказать?
— Да.
— Лаура, это не обязательно должен быть развод. Ты можешь пойти к адвокату и все обговорить. Развод — это вещь грязная и безобразная. И Дэвиду понадобится отец. Думай не только о себе, но и о Дэвиде тоже.
Лаура слышала в ее словах, что она сейчас скажет. Она ждала этого молча, стиснув руки под простыней.
— Дуг дал тебе хорошую жизнь, — продолжала мать убежденным голосом женщины, знающей, что давно обменяла любовь на комфорт. — Он ведь был хорошим кормильцем?
— Мы многое купили вместе, если ты это имеешь в виду.
— У вас есть общая история. Совместная жизнь, а теперь — сын. У тебя чудесный дом, прекрасный автомобиль и ты ни в чем не нуждаешься. Лак что развод — это слишком радикальный вариант, Лаура. Может быть, ты получишь хорошие условия, но одинокой женщине тридцати шести лет с ребёнком может оказаться не сладко… — Она остановилась. — Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Наверное, не совсем.
Мать вздохнула, будто ей приходилось объяснять очевидное полной дуре.
— Женщине твоего возраста, да еще с ребёнком, может быть очень непросто найти себе другого. И важно об этом подумать, прежде чем решаться сломя голову.
Лаура закрыла глаза. Ее мутило, голова кружилась, и ей пришлось прикусить язык, потому что иначе она могла бы сказать матери такое, что лучше не говорить.
— Я знаю, ты сейчас думаешь, что я не права. Ты считаешь, что я и раньше была не права. А я смотрю с точки зрения твоих интересов, потому что я люблю тебя, Лаура. Тебе надо понять, почему Дуг начал бегать на сторону и подумать, что ты должна сделать, чтобы это исправить. Лаура открыла глаза:
— Чтобы это исправить?
— Именно так. Я тебе говорила, что такому сильному и упорному человеку, как Дуг, нужно много внимания. И поводок как можно длиннее. Вспомни своего отца. Я всегда держала его на длинном поводке, и наш брак от этого только выиграл. Есть вещи, которые женщина узнает только с опытом, и никто не может этому научить. Чем длиннее поводок, тем прочнее брак.
— Я не… — Она не находила слов. Ошеломленная, она попробовала снова. — Я поверить не могу, что ты можешь такое сказать! То есть ты говоришь… чтобы я с ним осталась? Чтобы я отворачивалась, если он снова захочет… — она повторила выражение матери, — …сбегать на сторону?
— Он это перерастет, — сказала пожилая женщина. — А ты у него всегда должна быть, и он будет знать, что то, что есть у него дома, — бесценно. Дуг — хороший добытчик и будет отличным отцом. Такие вещи очень в наше время важны. Тебе нужно думать, как залечить трещину между тобой и Дугом, а не говорить о разводе.
Лаура просто не знала, что сейчас скажет. Рот ее начал открываться, кровь стучала в висках, в легких зарождался крик. Ей нестерпимо захотелось увидеть, как мать съежится от ее крика, как вскочит из кресла и выйдет из комнаты с хорошо отработанной мрачностью. Дуг был ей чужим, и собственная мать тоже; она знать не хотела никого из них с их притворной любовью. Она была готова заорать в лицо матери, не зная еще, что скажет.
Этого она не узнала никогда.
В палату вошли две сёстры: Эрин Кингмен и другая, постарше и посуше. Вслед за ними вошёл человек в темно-синем блейзере и серых брюках, с круглым и мясистым лицом, волосы ушли назад с лысеющего лба. Поскрипывая ботинками, он подошел к кровати Лауры и уставился на нее сквозь черные очки в роговой оправе.
— Простите, — обратилась к матери Лауры сестра постарше, с табличкой «Катрин Ланье» на груди. — Вы не выйдете на несколько минут с мисс Кингмен?
— В чем дело? — Мать Лауры встала; ее тревожный радар включился на полную мощность. — Что случилось?
— Вы не выйдете со мной на минутку? — Кингмен встала рядом с ней. — Мы только выйдем в коридор, хорошо?
— Что происходит? Лаура, что все это значит? Лаура не могла ответить. Сестра постарше и мужчина в очках встали по обе стороны ее кровати. Ужасное предчувствие окатило ее холодной волной.
«Боже мой! — мелькнула мысль. — Дэвид! Что-то с Дэвидом!»
— Мой ребёнок! — Она услышала собственный безумный голос. — Где мой ребёнок?
— Пожалуйста, подождите в коридоре. — Мужчина говорил с Мириам тоном, означавшим, что она подождет в коридоре, нравится ей это или нет. — Мисс Кингмен, закройте дверь, когда будете выходить.
— Где мой ребёнок? — Лаура чувствовала, как колотится у нее сердце, и снова кольнула боль между ног. — Я хочу видеть Дэвида!
— Выйдите! — сказал мужчина матери Лауры. Мисс Кингмен закрыла дверь.
Катрин Ланье взяла Лауру за руку, и мужчина обратился к Лауре тихим и ровным голосом:
— Миссис Клейборн, меня зовут Билл Рэмси. Я из службы безопасности больницы. Вы помните имя медсестры, которая забрала из палаты вашего ребёнка?
— Дженет как-то там. Фамилия начинается на «Л». — Она не могла припомнить фамилию, ее разум парализовало шоком. — В чем дело? Она сказала, что сразу же принесет ребёнка обратно. Пусть его принесут сейчас же!
— Мисс Клейборн, — сказал Рэмси, — ни одна медсестра с таким именем в родильном отделении не работает. — Глаза его за очками были такими же темными, как и их оправа. На лысеющем виске билась жилка. — Мы считаем, что эта женщина могла вынести вашего ребёнка из здания.
Лаура моргнула. Ее разум не воспринял последние слова Рэмси.
— Что? Куда вынести?
— Из больницы, — повторил Рэмси. — Наши люди сейчас перекрывают все выходы. Я прошу вас тщательно вспомнить и рассказать мне, как выглядела та женщина.
— Это была сестра. Она сказала, что работает по выходным.
Кровь с грохотом прокатывалась через голову Лауры. Она слышала свой голос как бы из длинного туннеля.
«Полагается упасть в обморок, — подумала она. — Господи, я и в самом деле сейчас упаду в обморок».
Она стиснула руку медсестры и получила в ответ такое же сильное пожатие.
— На ней была форма медсестры, верно?
— Да. Форма. Она была сестрой.
— Ее звали Дженет. Она так назвалась?
— Это… это было написано на табличке. Рядом с «улыбкой».
— Простите?
— Такая… «улыбка», — повторила Лаура. — Желтая. Круглый значок с улыбающимся лицом.
— Какого цвета у нее были волосы, глаза?
— Я не… — Мысли заледенели, но в лице пульсировал жар. — Каштановые волосы, до плеч. Глаза… кажется, голубые… нет, серые. Не могу припомнить.
— Что-нибудь еще? Нос крючком? Густые брови? Веснушки?
— Высокая, — сказала Лаура. — Крупная женщина. Высокая.
Горло сдавливал спазм, перед глазами плясали тёмные пятна, и только стискивающая рука сёстры не давала лишиться чувств.
— Какого роста? Пять футов девять дюймов? Пять десять? Выше?
— Выше. Шесть футов. Может быть, даже выше. Рэмси засунул руку под свитер, вытащил рацию и щелкнул выключателем.
— Юджин, это Рэмси. Мы ищем женщину в униформе медсестры, походящую под такие приметы: каштановые волосы по плечи, глаза голубые или серые, приблизительно шести футов ростом. Подожди секунду. — Он снова поглядел на Лауру. Ее лицо стало меловым, если не считать красных кругов у глаз. — Телосложение не помните — плотная, средняя, сухощавая?
— Крупная, плотного сложения.
— Юджин? Плотного сложения. На табличке имя Дженет и фамилия, начинающаяся на «Л». Принял?
— Принял, — донесся из рации хриплый от помех голос.
— Значок, — напомнила Лаура. У нее подступала рвота, желудок сводило судорогой. — Значок — «улыбка».
Рэмси опять щелкнул рацией и сообщил Юджину дополнительную информацию.
— Меня сейчас стошнит, — сказала Лаура Катрин Ланье, ручьи слез жгли ее щеки. — Вы не могли бы мне помочь добраться до туалета?
Сестра помогла, но Лаура не успела дойти до туалета, как ее вывернуло. Холодная как смерть, Лаура выскользнула из рук сёстры, неуклюже рухнула на колени и почувствовала острую боль расходящихся швов между ногами. Кого-то позвали прибрать, оглушенную и дрожащую Лауру вернули в постель, и Рэмси разрешил матери вернуться в палату вместе с мисс Кингмен. Молодая сестра уже рассказала Мириам, что случилось, и Рэмси сидел возле кровати и задавал вопросы им обеим. Никто из них не мог вспомнить фамилию той женщины.
