Когда звук затих, под ногами прекратилась вибрация пола. У Рэйвен и Нью осталось ощущение, что они побывали внутри огромного звенящего колокола. Рэйвен глубоко дышала, пока не вернулся нормальный слух. Она ослабла и потеряла пространственную ориентацию, мышцы сильно ломило.

В лучах фонарей кружилась пыль. У Нью сильно болела голова, он наполнил лёгкие холодным воздухом, который неожиданно показался необыкновенно плотным и тяжелым.

— Что это было? — спросил он. Его слух еще не восстановился. — Землетрясение?

Она покачала головой.

— Не знаю. Похоже на тот шум в тоннеле, но я никогда не испытывала ничего подобного. Думала, у меня голова расколется.

Она повела лучом вокруг и замерла от страха.

Примерно в шести футах на ступеньках сидела пантера, ее глаза блестели в свете фонаря. Она быстро облизнулась.

— Не двигайтесь, — предупредил Нью. — Не думаю, что она для нас опасна. Если бы собиралась загрызть, давно бы это сделала. Медленно поднимайтесь и держитесь прямо передо мной.

Рэйвен сделала так, как он велел. Монстр взошел на пару ступенек и замер, дожидаясь, когда они поднимутся по лестнице. «Пасет нас, — подумал Нью. — Как овец пасет, гадина».

В конце лестницы был длинный коридор. Фонари высветили аркаду, ведущую куда-то во мрак. Между арками виднелось несколько закрытых на медные засовы дверей. Пока Нью и Рэйвен искали лестницу на следующий этаж, сзади по камням цокали когти пантеры.

Мальчик быстро обернулся, готовый защитить посохом себя и Рэйвен.

Но Жадная Утроба повернулась, отпрыгнула назад. «Кого или что она ищет?» — мрачно подумал Нью.

— Посмотри на стены, — сказала Рэйвен.

Когда свет фонарей заиграл на камнях, они увидели, что стены от пола до потолка покрыты тонким слоем пыли. Многие камни успели растрескаться. «Эта часть Лоджии, — подумала Рэйвен, — находится под ужасным давлением. Гранитные колонны и стальные сваи этажом ниже держат на себе всю огромную тяжесть здания».

Нью в поисках выхода осмотрел одну из арок и обнаружил нечто непонятное.

— Мисс Дунстан, — позвал он.

Это был зал шириной по меньшей мере пятьдесят футов и сорок или пятьдесят футов высотой. Каменные стены и пол — в глубоких трещинах. На длинном дубовом столе — приборы непонятного назначения, разрозненные детали, спутанные провода. Рядом со столом — загадочный ветхий агрегат, покрытый песком и пылью. По полу и стенам протянуты кабели.

А в центре этого странного зала находился потускневший медный маятник длиной футов тридцать, который удерживался смонтированным на потолке устройством с тросами, кабелями, шкивами и какими-то деревянными приспособлениями и не доходил пяти футов до пола. На стальном пьедестале точно в центре под отвесом маятника полумесяцем выстроились восемь камертонов разной величины. Самый маленький — с детский кулачок, а самый большой — примерно в фут.

— Что за чертовщина? — произнесла Рэйвен, приблизившись к маятнику.

Она посветила фонарем вверх и вниз. То, что девушка увидела, было похоже на внутренности огромных напольных часов. Она подошла ближе и протянула руку, чтобы прикоснуться к отвесу маятника.

— Не делайте этого, мисс Дунстан.

Они обернулись на голоса. В дверях стоял с фонарем в руках Эдвин Бодейн. На его кепи и длинном черном плаще блестела дождевая влага. Луч фонаря перешёл от Рэйвен к Нью, и Эдвин слабо улыбнулся. У него заострились скулы и набухли тёмные мешки под глазами.

— Добро пожаловать в Лоджию, мастер Ньюлан.

— Вы… тот самый человек, которого я видел во сне! — догадался Нью. — Кучер!

— Если бы вы тогда пришли в Лоджию один, то оказали бы услугу мисс Дунстан. Это дело касается вас и лендлорда, а не… — Когда луч добрался до сучковатого посоха, который Нью держал в руке, Эдвин нахмурился. — Это его вещь?

Нью кивнул.

Внезапно на лице Эдвина появилась нехорошая усмешка.

В его глазах плясала радость, и Рэйвен содрогнулась. Она никогда не видела такой неутоленной злобы на человеческом лице.

— Хорошо, — возбуждённо произнес Эдвин. — Это хорошо.

Значит… старик мертв? Расстаться с посохом он мог только при смерти.

— Он умер, — ответил Нью.

— А посох передал тебе. Великолепно!

«Он чего-то страшится, — подумал Нью. — Притворяется, что не боится, но посох его пугает. Почему? — гадал мальчик. — Потому что может сделать с ним то же, что и с Жадной Утробой?»

Гулкий раскат грома, словно издевательский смех, проник сквозь стены. Эдвин направил луч на механизмы маятника.

— Какая сильная гроза, — сказал Бодейн равнодушно. — Мисс Дунстан, вы хотели узнать, как действует эта машина. Сейчас узнаете. На вашем месте я бы отошел от нее.

Над ее головой заскрипели, защелкали рычаги.

Рэйвен отступила назад, и, когда маятник начал медленно двигаться, сердце ее забилось от страха.

Механизмы щелкали все громче, амплитуда колебаний нарастала. Когда отвес проходил прямо над камертонами, воздух наполнялся свистом.

— Послушайте, как поет! — сказал Эдвин.

От камертонов исходили низкие звуки; сливаясь, они превратились в тот самый вой, что был слышен в тоннеле и на лестнице. Звук равномерно нарастал. Он обрел физическую силу, которая толкнула Рэйвен назад, скрутила и бросила на колени. Позади Нью вскрикнул от боли, когда вой обрушился и на него. Весь пол вибрировал, камни стен терлись друг о друга. В воздухе закружилась пыль, которая мгновенно запорошила Рэйвен глаза. Девушка едва могла дышать в этом помещении, внезапно превратившемся в комнату ужасов.

Амплитуда колебаний уменьшилась. Стон камертонов стал тише, а когда маятник замер, пыль начала оседать.

— Иногда он срабатывает от грома, — весело сказал Эдвин, освещая фонарем пыльную машину. Рэйвен, задыхаясь, стояла на коленях. Нью мотал головой, чтобы избавиться от черных точек, плясавших перед глазами. Эдвин, казалось, был рад возможности продемонстрировать работу маятника. На кепи и дождевике осела пыль, и он аккуратно ее стряхнул. — Или, точнее, — поправился он, — его включает сотрясение стен при ударе грома. Маятник так точно сбалансирован, что реагирует на малейшую вибрацию Лоджии. Я знаю все его капризы, — гордо сказал Бодейн. — Разве он не прекрасен?

Для какой бы цели ни предназначался маятник, Рэйвен никогда раньше, даже при аварии, не испытывала столь мучительной боли. Она посмотрела на Эдвина и увидела тёмные провалы глазниц. Ухмылка была злобной и холодной. Какие бы силы зла ни таились в Лоджии, Эдвин Бодейн был их частью.

— Я думала, что вы помогаете моему отцу! — сказала она.

— Да, я предложил ему свои услуги. Но лишь для того, чтобы контролировать этот проект. Рукописи нет, мисс Дунстан. Вообще-то вначале она была. К тому времени как я добрался до вашего отца, он уже кое-что сделал. Старик верит, что каждый день спускается в кабинет и понемногу пишет.

Верит, что видит написанное на экране. Верит, что самое важное — это никому не показывать рукопись. Но книги нет, потому что нам с лендлордом она не нужна.

— Лендлорд? Вы имеете в виду… Уолена Эшера?

— Уолен Эшер. — Эдвин повторил это имя с полнейшим пренебрежением. — Нет. Я имею в виду настоящего лендлорда. Того, который давным-давно призвал сюда Хадсона Эшера. Уолен был всего лишь смотрителем, причем плохим. Ему не хватало воображения. Сами видите, как он запустил Лоджию. Но все это уже в прошлом. — Эдвин протянул руку и приблизил к себе Рикса Эшера. — Уолен Эшер умер. Да здравствует наследник!

— Рикс!

Она увидела мёртвые глаза, вяло опущенные уголки рта, пепельный цвет лица. В правой руке Рикс держал черную трость. Он не ответил на возглас Рэйвен. Эдвин ввел его в зал, как сомнамбулу. За его спиной у входа осталась на страже черная пантера.

— Что вы с ним сделали? — спросила Рэйвен, с трудом поднявшись на ноги.

— Отключил. Но он в полном порядке. Или, точнее, будет в полном порядке. Он слышит наш разговор и знает, где мы находимся, но это не важно. Ничто не имеет значения, кроме того, что я здесь и буду его защищать. Правильно, Рикс?