Кэт быстро протянула руку. Она вцепилась в трость, и видения Рикса распались и исчезли. Некоторое время они держали трость вместе. Глаза Кэт горели яростью, а на лбу выступил пот. Изумленный Рикс ослабил хватку, и Кэт обеими руками вырвала трость.

«О чем я думаю? — подумал он, и от отвращения к себе стало тошно. — Неужели мне и впрямь захотелось возглавить «Эшер армаментс»?» С лица Кэт сошло вызывающее выражение. Она снова была ему сестрой, а не врагом, как несколькими секундами ранее.

— Эдвин будет здесь с минуты на минуту, — заявила Маргарет, возвратившись от телефона. — Вы, конечно, понимаете, миссис Рейнольдс, что я расскажу об этом доктору Фрэнсису.

— Делайте что хотите. Но ведь мистер Эшер в вашем присутствии настаивал, чтобы была только одна сестра. И я отрабатываю свое жалованье, миссис Эшер. Если вы так не считаете, я сейчас же соберу чемодан и уеду.

Лицо Маргарет окаменело, но она ничего не ответила.

Миссис Рейнольдс взглянула на Кэт:

— Он захочет свою трость обратно. С тех пор как я здесь, он ни на секунду не выпускал ее.

Кэт колебалась.

— Отдай, Кэтрин, — сказала Маргарет.

Кэт, как показалось Риксу, с огромной неохотой вручила трость миссис Рейнольдс. Сестра повернулась и, не говоря ни слова, ушла в Тихую комнату.

Рикс потёр руку, которую все еще покалывало. Подняв голову, он снова поймал взгляд Кэт и понял, что это она была в его комнате. Он даже догадался зачем.

— Пойду лягу. — Ее голос был чуть выше обычного.

— Боже, вот так начало дня! Пойду-ка я вниз, выпью чашку кофе, надо нервы успокоить. Если хотите, можете составить компанию. — Никто не ответил. Маргарет взяла канделябр и пошла по коридору к лестнице, кинув злой взгляд на Паддинг, которая стояла, завернувшись в простыню, в дверях спальни Рикса. Когда до Маргарет дошло, она остановилась как вкопанная. — Боже мой! — воскликнула она. — Одного моего сына тебе недостаточно?

Паддинг в ответ распахнула простыню.

— Дрянь! — пробормотала Маргарет и заспешила к лестнице.

В темноте Рикс тихо сказал:

— Кэт, у меня есть то, что ты ищешь.

Она остановилась в дверях, окаймленная бледно-голубым светом раннего утра, просачивающимся через окна спальни.

— Я знала: то, что ищу, должно быть у тебя, — спокойно ответила сестра. — Комнату Буна я уже обыскала. Где?

— Под моей кроватью.

— Отдай, Рикс. Мне нужно.

— Давно? — спросил он.

— Какое это имеет значение?

— Имеет. Давно?

— Два года. — Эти слова как молотком ударили Рикса по голове. — Принеси.

— А что, если не принесу? Что, если я спущу в туалет, где ему и место?

— Не будь идиотом. Это легко добыть.

После того как в Тихой комнате Кэт его приступ прошел, Рикс снял с глаз повязку и положил на полку. Его любопытство привлек лежащий там металлический ящик. Он вынес его в спальню и открыл. Внутри были два шприца, полусгоревшая свеча, несколько резиновых жгутов, ложка и пакетик с белым порошком.

— Зачем? — спросил он. — Это все, что я хочу знать.

— Входи и закрой дверь, — сказала Кэт.

В ее голосе звучало нетерпение. Рикс прошел за ней в спальню и, как она просила, затворил дверь. Кэт чиркнула спичкой и зажгла несколько свечей. Капли пота, как крохотные бриллианты, блестели на красивом лице, но глаза были темными и глубоко запавшими, напоминая глазницы черепа.

— Зачем тебе героин? — прошептал Рикс. — Боже правый! Неужели с собой покончить пытаешься?

— Я не наркоманка. — Она задула спичку. — Зачем ты это стащил? Хочешь показать папе? Или уже показал?

— Нет. Даже не собирался.

— Ну конечно. — Она криво улыбнулась. — А что собирался? Просто подняться к нему и сказать, что Кэт сидит на игле?

Он покачал головой:

— Клянусь, я…

— Не лги! — Улыбка исчезла, на ее место пришла злобная усмешка. — Зачем тогда украл, если не собираешься меня шантажировать? Я видела, как ты держал папину трость!

Ты тоже понимаешь, что значит обладать ею! Хочешь этого так же сильно, как и я!

— Ошибаешься, — сказал Рикс, пораженный тем, как мало он знал свою сестру. — Я ничего не хочу, Кэт. Но ради бога, ответь, зачем героин? У тебя есть все, чего только можно пожелать! Почему ты себя губишь?

Она отвернулась, подошла к окну и посмотрела на Эшерленд, скрестив на груди руки. Небо было затянуто низкими густыми облаками, окрашенными пурпуром и багрянцем. Дул резкий порывистый ветер, и за окном кружились красные листья.

— Не притворяйся, будто ты сильно взволнован, — глухо сказала Кэт. — Это тебе не идет.

— Но я и правда беспокоюсь! Думал, ты покончила с наркотиками! После того, что случилось в Японии…

— Что ты делал в моей Тихой комнате? Никто, кроме меня, туда не заходит.

— У меня был приступ. Я не обыскивал твою комнату, если ты это имеешь в виду.

— И что теперь? — Она вздрогнула и посмотрела на Рикса. — Пойдешь к папе?

— Я сказал — нет. Но тебе нужно помочь, Кэт! Героиновая зависимость — это очень и очень серьёзно…

Она рассмеялась. Это был шелковистый смех, но он неприятно резанул по нервам.

— Все правильно. Запереть меня в больницу. В этом весь смысл? Тогда вы с Буном сможете бороться за наследство, и под ногами не будет путаться малышка Кэт. Все тот же старина Рикс, такой же предсказуемый. Мои братья всегда не ладили и так пихались локтями, что оттолкнули малышку Кэт в сторону. Она спряталась в свою скорлупу и долго-долго там оставалась.

Кэт улыбалась, а ее щеки и лоб искрились от пота.

— Но малышка выросла, — прошептала она, — и теперь моя очередь работать локтями. Я всегда хотела заправлять делом, Рикс. Я занялась модой, потому что это было просто, да и мама поощряла меня. Но самое главное, я хотела доказать, что могу нести ответственность и знаю, как обращаться с деньгами.

— Никто никогда и не сомневался, что ты умна. И, бог свидетель, ты сделала больше денег, чем мы с Буном, вместе взятые!

— Так почему, — сказала Кэт, напряженно глядя на него, — ты не смог просто меня полюбить?

— Что-о? Я очень тебя люблю! Не понимаю, с чего…

— Я позволила им найти наркотики тогда в Токио, — продолжала Кэт. — Потом позвонила домой и попросила тебя приехать и помочь. Мне не были нужны ни папа, ни Бун, ни адвокаты. Но ты не приехал. Ты даже не позвонил, чтобы спросить, все ли со мной в порядке.

— Я знал, что папа и Бун привезут тебя домой! Кроме того, я мало чем мог тебе помочь!

— Ты никогда и не пытался, — тихо сказала она. — Я так любила тебя, когда мы были детьми. Бун мне безразличен.

Именно тебя я любила больше всех. Но ты не уделял мне внимания. Был слишком поглощен ненавистью к папе и Буну за их козни. А позже, когда мы стали подростками, ты был вечно занят своими делами.

— Я всегда уделял тебе внимание! — запротестовал Рикс, но, еще не договорив, понял, что лжет. Разве он прислушивался к сестре? Даже когда они вместе отправились на прогулку, он манипулировал ею, чтобы поехать на кладбище. Он лишь использовал ее как пешку в своей борьбе против Буна и Уолена. Да еще, не считаясь с ее чувствами, заставил ее шпионить за Маргарет.

— В детстве ты был счастлив. О тебе, по крайней мере, заботились Эдвин и Кэсс. Мама покупала мне платья и куклы и отправляла играть в мою комнату. Папа иногда сажал меня на колени и проверял мои зубы и ногти. Ну ладно… это было очень давно.

— Возможно, я не лучший брат на свете, — сказал Рикс, — но это, черт возьми, никак не относится к твоим героиновым инъекциям!

Она пожала плечами.

— Наркотики появились, когда у меня было агентство.

Я начала с транквилизаторов, так как не хотела, чтобы приступ застал меня врасплох. Потом, забавы ради, пробовала ЛСД, пи-си-пи, кокаин — все, что под руку попадалось. Героином колоться я начала по другой причине.

— По какой? — настаивал Рикс.

— Хотела узнать, что наркотики могут со мной сделать. — Она провела пальцами по гладким щекам. — Что ты видишь, глядя на меня, Рикс?