Оливиадра отступала, пока не наткнулась на обгоревшие развалины стены. Воины остановились, выискивая проход.

Но Оливиадра не оставила им шанса на это. С леденящим орлиным воинским кличем она мгновенно перепрыгнула через груды трупов и понеслась на испуганных мужчин. Она поразила первого из них одним единственным взмахом топора и увидела, как падает на землю его рука, все еще сжимающая меч. Она почувствовала нестерпимую боль в своем позвоночнике. Удар следовал за ударом, кровь струилась по лицам противника. Затем острая боль вулканическим взрывом рассекла ее затылок; она еще продолжала взмахивать топором, но сейчас он казался тяжелее. Воины подступили ближе, она упала на колени. Один из них высоко поднял свой меч и…

Наступила тьма.

Серый свет.

Утро на Мак-Клейн-террас. Господи, моя голова! Нужно позвонить доктору Векслеру…

— Завтрак! — провозгласила Лори, входя в комнату вместе с Эваном. Она держала поднос, на котором стояла тарелка с беконом и яйцами и стакан апельсинового сока. Она осторожно поставила поднос на колени своей матери. — Правда, тост у нас подгорел, — жизнерадостно сообщила Лори.

— Нет-нет, все в порядке. Это выглядит очень аппетитно.

— Ты не хочешь включить свет? — Спросил Эван.

— Нет, не надо, пожалуйста. У меня еще болит голова. — Она потянулась к ночному столику за пузырьком с тайленолом. В нем оставались еще две таблетки. Она проглотила их и запила апельсиновым соком.

— Тебе не стало лучше?

Она покачала головой. Последний образ из сна все еще стоял перед ее глазами: воин, поднимающий меч рукой с играющими мускулами, чтобы нанести ей удар по черепу. Нет. Это была не я. Это была… Оливиадра. Этот меч поразил Оливиадру, а не меня. Тогда почему же я ощущаю эту страшную нестерпимую боль? Она вздрогнула и потрогала свой лоб.

— Тебе очень больно, мамочка? — спросила Лори.

— Да.

Эван подобрал пустой пузырек из-под тайленола.

— Мне тогда лучше подъехать к аптеке и купить для тебя еще один такой же пузырек. — Он внимательно посмотрел на нее и прочитал страдание по морщинкам, собравшимся у глаз. — Ты хочешь посоветоваться с врачом?

— Нет, мне плохо, но не до такой степени, — быстро сказала Кэй.

Она откусила небольшой кусочек от яйца и потянулась к солонке, стоящей на подносе. — Скоро я буду в полном порядке.

— Ты очень много работала, — сказал Эван. — Наверное, слишком много читала.

— Да, это так. Надо немного отдохнуть, потому что на следующей неделе надо проводить эти экзамены.

— А я сегодня пойду в школу? — спросила Лори.

— Нет, — сказала Кэй. — Почему бы тебе не остаться дома и не составить мне компанию?

— Но ведь это папа может сделать! — протестовала Лори. — Миссис Омариан собиралась сегодня закончить свою историю!

Кэй сжала руку своей маленькой дочери.

— Я думала, что ты хочешь остаться дома, сладенькая моя. Ты можешь посмотреть телевизор, поиграть на улице и…

— Королева! — воскликнула Лори. — Я пропущу часть истории про королеву!

Эван быстро взглянул сначала на Кэй, а затем снова на Лори. — Что за королева?

— Настоящая королева! — сказала Лори. — Та, что живет здесь!

— Здесь? Что ты имеешь в виду?

Девочка покачала головой, раздраженная тем, что папа не понимает ее.

— Прямо здесь! — Настойчиво повторила она. — Она живет в большом замке!

Кэй начала поглаживать волосы девочки.

— Останься дома со мной, моя миленькая. Мы хорошо проведем время вместе.

Лори на минуту задумалась.

— Ах, я все-все пропущу!

— Вот что я тебе скажу, принцесса, — сказал Эван. — Почему бы тебе не съездить со мной в аптеку? Идет?

После небольшой паузы она кивнула головой.

— Думаю, идет.

Пока пересекали газон и шли к проезду, Эван внимательно смотрел на дом Демарджонов. Там никого не было видно; машина Демарджонов отсутствовала. Эван, посадив Лори на сиденье рядом, выехал на микроавтобусе на улицу и направился к Кругу.

— Тебе, наверное, очень нравится миссис Омариан, — сказал Эван.

— Да. Она очень милая.

— А много еще детей ходит в «Солнечную школу»?

Она кивнула.

— Мне жарко. Можно, я открою окно?

— Конечно. Давай. — Эван доехал до знака «стоп», затормозил, посмотрел в обе стороны, затем поехал дальше мимо молчаливых домов. Миссис Омариан, должно быть, вам рассказывает какие-нибудь интересные истории, — продолжил он.

— Да, она рассказывает очень интересные истории. Только нам, а не мальчикам, потому что она говорит, что мы особенные.

— Конечно же, вы особенные, — сказал Эван. — А сколько маленьких мальчиков ходит в «Солнечную школу»?

— А… четыре или пять. В основном девочки, такие как я.

Он кивнул, поглядел в зеркальце заднего обзора и увидел в нем мельком крышу музея. — Мне бы хотелось услышать некоторые из историй миссис Омариан, — сказал он. — Особенно об этой королеве, которая живет в замке.

— Не могу, — сказала Лори. — Миссис Омариан сказала, что они только для нас, потому что мы особенные. Она сказала, что папам незачем знать об этом.

— Да? — непринужденно сказал Эван. — Секреты, да?

— Забавно иметь секреты.

Зрение Эвана затуманилось. Он лишь смутно осознавал, что все еще едет по улицам Вифанииного Греха, поскольку какая-то часть его оказалась в коридоре, в окружении кипящей пыли и зноя, и наблюдала, как темная фигура с горящими глазами медленно подходит все ближе и ближе и встает прямо перед ним. Рука пронзила завесу пыли и протянулась в его сторону. Она жестко сжала его руку и потянула на себя. «ПАПА», — сказал кто-то. Его сердце заколотилось, но он ничего не мог сделать, чтобы противостоять этому; существо продолжало тянуть его вперёд, дальше, к огромной двери, за которой поджидали другие. «ПАПА!» — голос, произнесший это, казался очень близким. Он видел грубый каменный пол, стеклянный потолок и луну, ярко светящую на черном небе. Существа с пылающими, страшными глазами кольцом столпились в комнате. В центре ее возвышалась плита из черной скалы, и на ней кто-то стоял. «ПАПОЧКА, ПОЖАЛУЙСТА!» — это был голос Лори. Кэй. Кэй стоит там, но… совсем другая, с двумя лицами: одно наполовину оскалилось, и единственный светящийся синий глаз излучал ненависть; другое лицо с расширенными глазами кричало и выражало ужас. За ней стояли другие фигуры, они ждали. «ПАПОЧКА, ТЫ…» — Кэй подняла руку, вооруженную боевым топором, светящимся той же самой призрачной мощью; другую руку она протянула к нему, и пальцы ее дрожали в бешенстве…

— …ЕДЕШЬ СЛИШКОМ БЫСТРО! — вопила Лори у его уха.

И тогда он рывком выдернул себя из этого ужасного места, увидел быстро надвигающийся на них знак «стоп» и понял, что даже если он сейчас нажмет на тормоза, сила инерции пронесет машину дальше, и он молил Бога, чтобы в этой точке не оказались рядом другие машины. Шины пронзительно взвизгнули… Машина бешено дернулась. Впереди он увидел черную фигуру, свернувшую в сторону. «Господи!» — воскликнул Эван, заскрипев зубами и остановив микроавтобус прямо на перекрестке. Он посмотрел на Лори. Она вся дрожала, закусив свою нижнюю губу и глядя на него широко раскрытыми глазами.

— Я сожалею, принцесса, — сказал он. — О, Господи, как же я сожалею! С тобой все в порядке?

Она кивнула, и ее глаза обрели нормальное выражение.

— Господи, как я сожалею, — еще раз сказал он. — Я совсем не хотел этого. Я не знаю, о чем задумался. — И неожиданно он почувствовал чьё-то присутствие и взгляд, просверливающий его насквозь. Он ощутил запах животного и резко повернул голову.

Рядом с микроавтобусом стояла массивная черная лошадь с лоснящимися боками и широко раздутыми ноздрями. Она все еще нервно подергивала своей огромной треугольной головой. Казалось, в глазах этой лошади горело багровое пламя. Верхом на этой лошади, без всякого седла и узды, сидела Катрин Драго, держась рукой за гриву.

— Спокойно, Джокер, — тихо говорила она. — Спокойно. Спокойно. Лошадь дернула головой и затем успокоилась. Женщина погладила ее шею и затем взглянула на Эвана.