— Черт возьми! — сказал он. — Если он один из тех, кто уничтожил эскимосский поселок, он заслужил смерть! Я не задаю вопросов мертвецам!

— Мне кажется, — твердо сказал Майкл, — что вы думаете главным образом тем пальцем, которым нажимаете на курок.

Лицо охотника потемнело от гнева. Он сжал кулаки и шагнул вперёд.

— Ваал еще здесь, — резко вмешался Вирга. — Сейчас не время ссориться. Коль скоро нужны были вертолет и радист, значит, Ваал еще здесь.

Зарк несколько секунд смотрел на Виргу, потом снова уставился на Майкла.

— Он прав. Отбой.

Майкл успокаивался на глазах. Казалось, он недоволен собственной несдержанностью. Он сказал:

— Хорошо. Если он еще здесь, мы найдём его.

Зарк показал на тропинку, исчезавшую в грозном нагромождении камней, и пошел по ней, осторожно ступая по скользкому льду. Не прошли они и сотни футов, как охотник поднял руку, веля им остановиться. Рука дрожала.

Впереди был лабиринт из льда и строительных блоков. Огромные тесаные ледяные глыбы поддерживали обледенелую крышу. Во все стороны расходились петляющие коридоры. Это было расползшееся сооружение, возникшее, казалось, из кошмара — бесформенное, бессмысленное, извилистый лабиринт ледовых тоннелей.

Но не это остановило Зарка. Он выставил фонарь вперёд; свет отразился от льда по сторонам тропинки, и охотник застыл, дикими глазами глядя куда-то мимо света.

Во льду что-то было.

Маленькое, темное, таких очертаний, что Виргу до костей пробрал холод. Он не смел глядеть и не мог не глядеть, завороженный кощунственностью этого зрелища. Зарк сделал шаг вперёд, сипло дыша сквозь стиснутые зубы, и поднес лампу ко льду. Желтый свет ясно обозначил открытые глаза, широко раскрытый, забитый тьмой рот, скрюченные пальчики маленького эскимоса. И справа, и слева свет выхватывал тела, тела, тела. Лед был нашпигован детскими трупиками, застывшими как бабочки под стеклом. Трое вошли в страшный музей смерти. Вирга почувствовал слабость и дурноту; он покачнулся и упал бы, если бы Майкл не обернулся и не подхватил его. Казалось, все глаза молят его о милосердии, рты вопиют о мести.

Месть.

Месть.

Вирга с силой тряхнул головой, избавляясь от наваждения.

— Господи! — хрипло выдохнул Зарк, хватаясь за ледяную стену, чтобы не упасть. Но он тут же отдернул руку: его ладонь накрыла пару молящих глаз.

— Я предупреждал вас, — проговорил Майкл, не отпуская руку Вирги, — готовьтесь к худшему. Древний культ Ваала означал жертвоприношения детей и погребение их тел в стенах жилищ, что, по языческим понятиям, отвращало беду. Я же сказал вам — готовьтесь.

Зарк тряс головой, не веря своим глазам. Он не мог оторвать взгляд от рассыпанных во льду страшных силуэтов. Такого он еще не видывал. Он потерял почву под ногами и плохо сознавал, что к чему.

— Нужно идти дальше! — сказал Майкл. — Они мертвы, и им уже ничем нельзя помочь. — Он взял у Зарка фонарь и зашагал по тропинке, потом остановился и стал ждать, когда его спутники придут в себя. Виргу тихо стошнило. Он вытер лицо и пошел за Майклом.

Они вошли в ледовые коридоры. Свет одинокого фонаря пятном ложился на сборный пол и мерцал в открытых глазах детей по обе стороны тоннеля. Зарк старался держаться подальше от трупов, поближе к середине прохода. Они шли и шли, забредая в бесчисленные тупики и возвращаясь по своим следам в один, другой, третий погребальный зал. Коридоры водили их кругами, раздваивались, троились, оканчивались в пустых, похожих на склепы пещерах. С каждой глухой стеной, в которую упирались путники, Майкл все больше мрачнел, и выражение его лица делалось все решительнее. Поиски продолжались; путники, избегая смотреть на умоляющие детские личики, все дальше углублялись в ледовый лабиринт — коридор за коридором, сотня за сотней переходов. Вирге начало казаться, что им никогда не найти пути назад. Они навсегда останутся здесь, и никто не найдет их замерзшие трупы даже через тысячу лет. Профессор чувствовал, как смыкаются стены, сужаются коридоры — скоро скованные морозом пальцы дотянутся до них из-подо льда и утянут к себе. Он был на грани нервного срыва и начинал опасаться за свой рассудок. Я не могу идти дальше, сказал он себе. Боже милостивый, не могу.

Но тут коридор резко повернул направо, и они увидели кого-то, кто сидел в кресле в огромном ледяном зале.

Майкл остановился. Из его ноздрей вырывались белые облачка пара.

Человек сидел в темноте. Майкл вытянул руку, и фонарь осветил горящие глаза над свирепо перекошенным ртом. На человеке была тяжёлая шуба из темного меха. Руки покоились на подлокотниках кресла.

— Итак, ты все же нашёл меня, — негромко резюмировал Ваал.

— Нет, сукин ты сын! — загремел голос разъяренного Зарка. Охотник вышел из-за спины Майкла, поднимая ружье для выстрела в упор. — Это я тебя нашёл!

— ПОДОЖДИ! — сказал Майкл. Зарк качнулся назад и затряс головой, как от удара. Он медленно опустил ружье и стоял, глядя на Майкла.

Ваал рассмеялся. В его холодном смехе не было ни капли веселья.

— Давай, Майкл. Пусть выстрелит. Ты! Иди сюда!

Зарк пошевелился. Он заморгал, взглянул в тёмные глаза Ваала, сделал шаг вперёд, и Майкл немедленно очутился перед ним, загораживая ему дорогу. Майкл с силой проговорил:

— Ты не сделаешь ни шагу дальше. Вы оба с места не сойдете, понятно? Я хочу, чтобы вы очень ясно поняли: вы никогда не будете приближаться к Ваалу, я всегда должен находиться между вами и им. Вы не будете смотреть ему в глаза. Вы ни под каким видом не будете прикасаться к нему или позволять ему прикасаться к вам. Понятно? — Он встряхнул Зарка. — Понятно?

— Да, — хрипло проговорил Зарк. — Понятно.

— То же самое относится и к вам, доктор Вирга.

— Да. Ладно.

— Доктор Вирга? — Ваал посмотрел на профессора, но тот отвел глаза. Ваал отрывисто рассмеялся. — Ладно, ладно. Мой славный доктор Вирга! Я вижу, вы поранили руку. Какая жалость! Вероятно, вы уже никогда не сможете пользоваться ею. Скажите, а левой рукой вы можете мастурбировать?

Настороженные глаза Майкла над фонарем горели золотом. Он сказал:

— Твое время истекло. Ты начертал свое имя пылающими буквами зла. Теперь этому пришёл конец.

Ваал чуть заметно подался вперёд.

— Ну уж нет. Ты опоздал. Да, ты нашёл меня. Но теперь, когда ты нашёл меня, что ты можешь сделать? Ничего, отродье гулящей девки. Ничего! Мои ученики в Америке, Африке, Южной Америке разносят весть о воскресении мессии. На Ближнем Востоке огромные толпы требуют войны с евреями, дабы покарать негодяев за мою смерть. Вскоре в конфликт окажутся втянуты супердержавы. Им никак этого не избежать — район слишком важен стратегически, слишком необходимы для существования их цивилизации нефтяные промыслы. Начало будет банальным: несколько ракет, может быть, яростная пехотная атака… — Он улыбнулся, медленно и насмешливо. — Видишь? Ты ничего не можешь сделать. А я с удовольствием пообщаюсь с жидами. Мой повелитель ударит в самый центр хаоса.

— Кого ты отдал на растерзание толпе в Кувейте?

— Американского еврейчика, корреспондента какой-то газетенки. Мы «уговорили» его выстрелить. Потом мои ученики распустили слух, что это — американо-еврейский заговор. На следующий день средства массовой информации сообщили, что Ваал погиб от руки террориста— еврея, выпустившего в него две пули. Бейрут отреагировал как мы и ожидали: волной праведного гнева, переросшего в жажду праведной мести. Тело — естественно, не мое — кремировали, а пепел поместили в золотую урну. Арабы теперь вооружены моим учением; их ярость, вызванную гибелью живого Мухаммеда, не остановить. Нет, Майкл… ты опоздал.

— На этот раз я пришёл подготовленным, — заметил Майкл.

Ваал наклонил голову:

— Да? Каким же образом?

— Как и все те, кто предался темным силам, ты не можешь противостоять могуществу Креста. Он сжигает тебя своей чистотой. Ты, как все сатанисты, способен лишь глумиться над ним, перевернутым.

— Ах вот как? — негромко откликнулся Ваал. — Осторожнее. Ты недооцениваешь меня. Ты судишь о моей нынешней силе по моей прошлой слабости.