Альвин Мангрим молчал в течение минуты. Потом он сказал:

— Однако, как бы то ни было, вам выпала плохая доля.

— Вы принесли подарок, — сказал ему Маклин. — Теперь убирайтесь ко всем чертям отсюда.

— Я сказал, что принёс вам два подарка. Не хотите ли еще один?

— Полковник Маклин сказал, что хочет, чтобы вы покинули палатку. — Роланду не нравился этот светловолосый сукин сын, но он не помышлял убить его. Сейчас он был сыт убийствами, запах крови щекотал его ноздри словно изысканная парфюмерия. За прошедшие семь лет Роланд Кронингер стал знатоком в области убийства, пыток и увечий. Когда Король хотел получить информацию от заключенного, он знал, что надо вызвать сэра Роланда, у которого есть черный трейлер, где многие начинали «петь» под аккомпанемент цепей, жерновов, молотков и пил.

Альвин Мангрим еще раз наклонился к полу. Маклин нацелил свой 11.43 мм — но блондин вытащил маленькую коробку, связанную яркой голубой лентой.

— Вот, — сказал Мангрим, протягивая коробку. — Возьмите ее. Это специально для Вас.

Полковник замедлил, быстро взглянул на Роланда, потом положил пистолет, подошел и взял коробку. Он сорвал ленточку своей проворной левой рукой и снял крышку.

— Я сделал это для вас. Как вам нравится?

Маклин запустил руку в коробку — и вытащил правую руку, одетую в черную кожаную перчатку. Протыкая руку и перчатку, пятнадцать или двадцать гвоздей торчали с тыльной стороны руки и на ладони.

— Я вырезал ее, — сказал Мангрим. — Я хороший плотник. А вы знали, что Иисус был плотником?

Полковник Маклин уставился на деревянную руку, которая была очень похожа на настоящую.

— Вы полагаете, это смешно?

Мангрим удивленно посмотрел.

— Уважаемый, у меня ушло три дня, чтобы сделать это как надо! Взгляните, она весит столько же, сколько весит настоящая рука, и она держит равновесие так хорошо, что никто в жизни не догадается, что она деревянная. Я не знаю, что случилось с вашей настоящей рукой, но, я думаю, эту вы оцените по достоинству.

Полковник раздумывал, он никогда не видел ничего подобного. Деревянная рука, обтянутая узкой перчаткой и истыканная гвоздями как шкура дикобраза. — Что это, по-вашему, такое? Дырокол?

— Нет. Это, предполагается, вы должны носить, — объяснил Мангрим. — На вашем запястье. Совсем как настоящая рука. Смотрите, любой, кто взглянет на эту руку с гвоздями, воткнутыми в нее, скажет: «Ах! Что же это должна быть за адская боль!» Вы носите ее и кто-то охаивает вас за вашей спиной, а вы наносите ему удар через все лицо, и у него больше никогда не будет губ. Мангрим весело ухмыльнулся: — Я сделал ее специально для вас.

— Вы с ума сошли, — сказал Маклин. — Вы сумасшедший, черт побери! Какого черта я буду это носить?

— Полковник? — прервал Роланд. — Может быть он и сумасшедший, но это хорошая идея.

— Что?

Роланд стянул свой капюшон. Его лицо и голова были покрыты грязными марлевыми повязками, закрепленными липкими лентами. Повязки были толстым слоем наложены на его лоб, подбородок и щеки и шли вверх до краев его защитных очков. Он ослабил одну из полосок липкой ленты, развернув около двенадцати дюймов марли и оборвал ее. Это он предложил Маклину.

— Возьмите, — сказал он. — Прикрепите ее на запястье с помощью этого.

Маклин уставился на него так, будто Роланд тоже потерял разум, потом он взял марлю и липкую полоску и стал надевать протез на культю правого запястья. В конце концов он прикрепил ее на место так, что усеянная гвоздями ладонь была повернута внутрь. — Очень смешно, — сказал он. — Кажется, что она весит десять фунтов. — Но более чем странным ему показалось чувство внезапного обретения новой правой руки, и он понял, что она выглядела очень натурально. Для тех, кто не знает правды, его руку в перчатке с ладонью, утыканной гвоздями, следовало закрепить на запястье. Он держал руку в стороне и медленно водил ею по воздуху. Конечно, крепление протеза к руке было хрупким; если он собирался носить этот протез, ему следовало бы привязать руку к культе крепче, обмотав толстым слоем липких полосок. Ему нравилось смотреть на протез, и он внезапно понял почему: это был совершенный символ дисциплины и контроля. Если человек смог вынести такую боль даже символически, тогда он имеет верховную дисциплину над своим телом; он был человеком, которого надо бояться, и человеком, за которым надо идти.

— Вам следует носить руку все время, — предложил Роланд. — Особенно когда мы ведем переговоры о продовольствии. Я не думаю, что лидер какого-либо поселения продержится долго, увидев это.

Маклин был очарован видом своей новой руки. Это было сокрушительное психологическое оружие, адски замаскированное вооружение. Только ему приходилось быть очень осторожным, когда он чесал то, что осталось от его носа.

— Я знал, что вам понравится, — сказал Мангрим, удовлетворенный реакцией полковника. — Выглядит так, будто вы родились с ней.

— Это все еще не дает вам права находиться в этой палатке, мистер, — сказал ему Роланд. — Вас просят удалиться.

— Нет, еще рано выгонять меня, капитан. Я прошу сделать меня сержантом Механической Бригады. — Его зеленые глаза скользнули с Роланда на полковника Маклина. — Я хорошо разбираюсь в машинах. Я могу собрать что угодно. Вы даете мне части, а я собираю их вместе. Да, сэр, вы делаете меня сержантом Механической Бригады и я покажу вам, что я могу сделать для Армии Совершенных Воинов.

Маклин молчал, его глаза изучали безносое лицо Альвина Мангрима. Это был тип человека, необходимого АСВ, думал Маклин. У этого человека есть отвага и он не боится делать то, что он хочет.

— Я сделаю вас капралом, — ответил он. — Если вы будете выполнять свою работу хорошо и у вас проявиться стремление к лидерству, я сделаю вас сержантом Механической Бригады через месяц, начиная с сегодняшнего дня. Вы согласны на это?

Другой мужчина пожал плечами и встал.

— Я полагаю, да. Капрал — это лучше, чем совсем без звания, не так ли? Я смогу указывать другим, что им делать.

— Но капитан может поставить твою задницу перед взводом автоматчиков.

Роланд прошелся перед ним. Они пристально посмотрели друг на друга как два враждующих животных. Слабая улыбка пробежала по губам Альвина Мангрима. Обвязанное, гротесковое лицо Роланда оставалось бесстрастным. В конце концов он сказал:

— Если ты ступишь в эту палатку еще раз без разрешения, я сам расстреляю тебя, или может быть тебе понравится тур с допросом в трейлере?

— Как-нибудь в другой раз.

— Доложите сержанту Дрэгеру в палатке МБ. Дай его!

Мангрим вытащил из стола нож. Подошел к щели, которую проделал в палатке, наклонился вниз, и перед тем, как ползти через дыру, оглянулся на Роланда.

— Капитан? — сказал он мягким голосом. — На вашем месте, я бы в темноте ходил более осторожно. Вокруг полно битого стекла. Вы можете упасть и порезать себе голову. Понимаете, что я имею в виду? Прежде чем Роланд смог ответить, он заполз в щель и ушёл.

— Ублюдок, — буркнул Роланд. — Он закончит перед взводом автоматчиков.

Маклин рассмеялся. Ему нравилось видеть как Роланд, который обычно бывал таким же сдержанным и без всяких эмоций, как машина, потерял уравновешенность. Это заставило Маклина чувствовать большую сдержанность.

— Он получит лейтенанта через шесть месяцев, — сказал Маклин. — У него такой тип сообразительности, что АСВ будет процветать. — Он подошел к столу и встал, глядя на голову Франклина Хейза; пальцем левой руки он провёл по коричневым рубцам келоидов, проходившим по холодному синему телу. — Проклятие с меткой Каина, — сказал он. — Скоро мы избавимся от этой нечисти, скоро мы перестроим вещи так, как это было раньше. Нет. Лучше, чем было. — Он подошел со своей новой рукой и положил ее на карту штата Небраски, потыкав ее гвоздями, он протащил руку через весь стол к себе.

— Пошли патрули на восток и юг с рассветом, — сказал Роланд. — Скажи им, чтобы следили до темноты, до возвращения.