— У меня нет денег, чтобы позвонить из автомата, — сказал я.

— Слушай, парень, у тебя чертовски жалкий вид, — заявил Билл, возвращаясь с кружкой на кухню. — Тех денег, что я заработал, я тебе точно не дам, можешь не рассчитывать.

Чили засунула руку в карман джинсов.

— У меня тут есть пара монеток, — сказала она, извлекая маленький красный пластиковый кошелек в форме сердечка. Кошелек потрескался и истрепался, он был из тех, что покупают маленьким девочкам в магазинах Вулворта за девяносто девять центов. Чили открыла защелку кошелечка. Я увидел внутри несколько монет.

— Мне хватит десятицентовика, — торопливо сказал я.

Чили протянула мне дайм с головой Меркурия на обратной стороне, я взял у нее монетку и засунул в карман. Она подарила мне улыбку, что само по себе стоило целого состояния.

— Счастливо добраться до дома.

— Больше не заблужусь.

Я взглянул на личико ребенка и увидел, что у него такие же красивые васильковые глаза, как и у Чили.

— Если идешь, пошли, — сказал Билл, проходя мимо меня к двери.

Свою жену и ребенка он даже не удостоил взглядом. Он вышел на улицу, крепко хлопнув дверью, и я услышал, как зафыркал мотор пикапа.

Я просто не мог оторваться от Чили Уиллоу. Позже, по прошествии многих лет, я услышал о «химии», неких флюидах, что возникают между людьми, и узнал, что это означает. Отец рассказал мне, как это бывает у птиц и пчел, но тогда я уже многое узнал от своих одноклассников. А в тот миг я ощущал лишь невыносимую тоску и страстное желание быть старше, выше, сильнее и красивее, чтобы решиться поцеловать губы на этом милом лице. И еще мне хотелось, чтобы время повернуло вспять и чтобы она не держала на руках ребенка от Билли. В тот момент я хотел сказать ей только одно: «Ты должна была дождаться меня».

— Тебе пора домой, мальчик, — сказала мне миссис Перселл.

Она внимательно рассматривала меня. Спицы замерли в воздухе, и я подумал, уж не догадывается ли она о том, что творится в моей голове.

Никогда мне не суждено больше переступить порог этого дома. Никогда больше я не увижу Чили Уиллоу. Я точно знал это и потому пожирал ее глазами, пока мог.

На улице Билл надавил на гудок. Бубба снова заплакал.

— Спасибо, — сказал я Чили, взял свою мокрую рубашку и вышел из дома на солнцепек.

На бортах ядовито-зеленого пикапа Билла были вмятины, а кузов заметно заваливался на левую сторону. На зеркале заднего вида болталась пара игральных костей из красного бархата. Я уселся рядом с водительским местом, пружины больно впились мне в зад. На полу машины стоял ящик для инструментов, валялись мотки проволоки. Все окна были опущены, но в кабине стоял устойчивый запах пота и чего-то тошнотворно сладкого, что я впоследствии стал связывать с крайней бедностью. Я оглянулся и увидел, что Чили вышла на крыльцо с ребенком на руках.

— Билл, пожалуйста, на обратном пути зайди в магазин и купи Буббе молока! — крикнула Чили.

В затхлом полумраке хижины я заметил мать Чили — она тоже стояла и смотрела нам вслед. Внезапно я понял, что обе женщины очень похожи друг на друга, хотя мать сильно изменилась под гнетом времени и обстоятельств. Как я догадывался, ей пришлось пережить немало горестей и разочарований. Я искренне надеялся, что Чили удастся избежать столь тяжкого жизненного пути, что она не запрет свою улыбку на замок, потеряв ключ от него.

— Пока! — крикнула мне Чили.

Я помахал в ответ. Билл отъехал от дома и вывел пикап на дорогу. Между Чили Уиллоу и мной поднялись клубы пыли.

Нам пришлось проехать не меньше мили, прежде чем на дороге появился асфальт. Билл всю дорогу молчал и высадил меня у заправки возле авиабазы. Только когда я выбрался наружу, он бросил:

— Когда подрастешь, паренек, трижды подумай, прежде чем сунуть куда-нибудь свой стручок.

Билл укатил, а я остался стоять один посреди раскаленной солнцем дороги.

Боль ничего не значила для такого человека, как я.

Хозяин бензозаправки показал мне телефон-автомат. Уже взяв в руку дайм с головкой Меркурия, чтобы опустить его в щель автомата, я передумал — не мог расстаться с дорогой мне монеткой. Ведь совсем недавно эти десять центов лежали в кошельке Чили Уиллоу. Я просто не мог бросить эту монету в телефон и попросил у хозяина бензоколонки дайм взаймы, пообещав, что мой отец вернет ему деньги.

— У меня здесь не банк, — недовольно сказал хозяин, но монетку мне все-таки выдал, взяв ее из ящика кассы.

В следующий миг монета провалилась в щель телефона. Я набрал свой номер. Мама сняла трубку со второго звонка.

Примерно через полчаса за мной прикатили родители. Я ожидал самого худшего, но мама чуть не задушила меня в объятиях, а отец с улыбкой потрепал по затылку. Я понял, что это хороший знак. По дороге домой я узнал, что Дэви Рэй и Бен добрались до Зефира сегодня в семь часов утра. Они рассказали шерифу Эмори всю приключившуюся с нами историю, а также о том, что два человека в масках купили в лесу у Блэйлока Большое Дуло что-то в деревянном ящике, после чего Блэйлоки гнались за нами по лесу.

— Люди в масках были мистер Харджисон и мистер Моултри, — сказал я.

Мне тут же стало неловко, потому что я вспомнил, как мистер Харджисон спас нас во время памятной стычки с Брэнлинами. Но как бы там ни было, шерифу нужно было знать обо всем случившемся.

Мы проехали мимо авиабазы. Казармы, взлетно-посадочные полосы и ангары обнесены высоким забором из металлической сетки, поверх которого натянута колючая проволока Дальше мы покатили по дороге, идущей вдоль леса, миновав поворот к дому с дурными девушками. Когда мы проезжали мимо озера Саксон, отец едва заметно сбросил скорость, но даже не взглянул на него. Опушка, где я видел человека в длинном пальто, теперь заросла высокой травой, и точно определить это место стало невозможно. Как только озеро осталось позади, отец снова прибавил скорость.

Когда мы вернулись домой, я оказался в центре внимания. Я съел большой стакан шоколадного мороженого и все печенье «Орео», которое нашел на кухне. Отец называл меня «приятелем» и «компаньоном» чуть не через слово. Бунтарь в восторге обслюнявил мне все лицо. Я вырвался из чащи леса и теперь был в полном порядке.

Само собой, родители захотели узнать подробности о моих похождениях, в том числе и о девушке, которая так заботливо смазала йодом мои царапины. Я назвал ее имя, сказал, что ей шестнадцать лет и что она прекрасна, как Золушка из мультика Уолта Диснея.

— Похоже, наш парень втрескался в лесную красавицу по уши, — подмигнул маме отец, на что я хмыкнул и отозвался:

— У меня нет времени на каких-то старых девиц!

Но уснул я на диване с десятицентовиком в кулаке.

Под вечер в субботу к нам заглянул шериф Эмори. Он уже успел побывать у Дэви Рэя и Бена, теперь настала моя очередь отвечать на его вопросы. Мы уселись на крыльце, Бунтарь улегся у моих ног и лишь иногда поднимал голову, чтобы лизнуть мне руку, а тем временем где-то за горизонтом в темнеющих тучах ворчал гром. Шериф Эмори внимательно выслушал мой рассказ о деревянном ящике, когда же я заявил, что узнал двоих людей в масках — то были мистер Джеральд Харджисон и мистер Дик Моултри, — шериф сказал:

— Ты уверен, что это были именно они? Ведь ты не видел их лиц?

— Блэйлок Большое Дуло назвал толстого Диком, и потом я видел окурок, который выбросил мистер Харджисон, — тех самых сигар с белым пластиковым мундштуком, что он курит.

— Ясно.

Шериф кивнул, но его лицо с выступающим подбородком осталось бесстрастным.

— Дело в том, Кори, что в городе есть немало мужчин, которые курят такие сигары. И если Большое Дуло назвал кого-то Диком, это не обязательно Дик Моултри.

— Это были они, — твердо ответил я. — Уверен в этом.

— Дэви Рэй и Бен сказали, что они не узнали людей в масках.

— Может быть, и так, сэр, но я-то узнал.

— Ну хорошо, я выясню, где были Дик и Джеральд прошлой ночью около одиннадцати. Дэви Рэй и Бен сказали, что вряд ли смогут найти то место, где вы видели Блэйлоков и тех двоих. А ты сумеешь его отыскать?