— Нет! — послышался резкий выкрик Мэтью. Он взвел второй курок пистолета Джулиана и нацелил его прямо в лоб Мэрды под копной напомаженных волос, причем поднял руку с оружием так уверенно, словно ему было привычно целиться в живого человека.

Взгляд Мэрды замер на Мэтью. В ту же секунду распахнулась дверь экипажа, и Файрбоу бросился бежать по заснеженной дороге.

Мэрда все еще прижимал лезвия к горлу Джулиана. Стоило лишь надавить чуть сильнее — и артерия будет проткнута… но, казалось, Джулиана так измучила боль, что, даже когда его противник отвлекся на Мэтью, он не сумел воспользоваться моментом и попытаться оказать сопротивление.

Улыбка застыла на губах Мэрды, но глаза его оставались темными и мертвыми: безжалостные, бессовестные глаза раскрашенной куклы. Было ясно, что он намеревается убить Джулиана, а затем попытать удачу с решателем проблем агентства «Герральд». Он уже усвоил, что Мэтью — человек сострадательной натуры, и эту его слабость можно было легко использовать против него.

— Корбетт, — тихо и успокаивающе произнес Мэрда, как ребенок, уговаривающий кого-то поделиться с ним конфетами, — мы оба знаем, что ты не убийца. Ты человек закона. — Из его уст это слово звучало как ругательство. — Правосудия. Ты же не запятнаешь себя…

Мэтью нажал на курок.

Двойной выстрел снес большую часть черепа Мэрды. Маленький человечек, казалось, сложился пополам, словно лист бумаги, согнувшийся от порыва ветра, его глаза под изрешеченным черепом стали по-настоящему темными и мертвыми.

Оттолкнув с себя тело Мэрды, Джулиан тяжело застонал и попытался сесть, тут же зайдясь в приступе кашля. Сжавшись, словно в попытке удержать свое тело в целости, Джулиан продолжал кашлять, держась за травмированный бок. Вторую руку он приложил руку ко рту и отер с нее кровь.

Плохо дело.

Мэтью попытался не думать о том, насколько опасно состояние напарника — в любом случае, сейчас он ничем не мог ему помочь. Стараясь сохранить лицо ровным, он подошел к Джулиану и протянул ему пистолет.

— Возьми, — сказал он бесстрастным голосом. Когда же Джулиан взял оружие, он развернулся и пошел от него прочь.

— Эй… ты куда? — обессиленно спросил Джулиан. Он выглядел так, как будто действительно сейчас потеряет сознание, мысли его путались, боль отнимала последние силы.

— За доктором, — ответил Мэтью.

Файрбоу не успел уйти далеко — пробежал ярдов сто, не больше — когда его позаимствованные сапоги с треском провалились сквозь тонкую корку льда в болотистую почву, которая надежно сковала его, словно пара кандалов.

— Вставай, — скомандовал Мэтью, легко отыскав по его следам.

Доктор посмотрел на него. Что-то в облике и голосе Мэтью за последние несколько минут изменилось… что-то неуловимое, но, определенно, пугающее. Были эти изменения во благо или во вред? На данный момент нельзя было сказать наверняка.

— Вот ты и попался, — зачем-то добавил Мэтью. Отчего-то ему хотелось сильнее припугнуть пленника, он поймал себя на мысли, что даже получил бы удовольствие, если б Файрбоу ее немного побегал, а после можно было бы настичь его и сбить с ног, как мешок с грязным бельем. Склонившись к доктору, Мэтью угрожающе посмотрел на него и заговорил пугающе тихо: — Заруби себе на носу, меня не просто так называют Плимутским Монстром.

Веревка, которой за спиной, в чрезвычайно неудобном положении, связали руки Файрбоу, была той самой, что раньше поддерживала его бриджи. Связав Файрбоу и заткнув ему рот желтым галстуком недавно почившего Майлза Мэрды, Мэтью превратил пленника в совершенно безобидного пассажира, дав Джулиану возможность хоть немного поспать в пути. Файрбоу при этом не решался перечить Плимутскому Монстру и вел себя покладисто.

Застрелить Мэрду, до смерти перепугать доктора, связать его и заткнуть ему рот кляпом… — вспоминал Мэтью свои недавние поступки. — Хадсон и Джулиан, похоже, могут быть спокойны: сомневаться в том, что у меня есть яйца, им больше не придется.

Джулиан устроился в салоне и попытался найти положение, в котором боль не донимала бы его так сильно. Относительное удобство и тепло ему обеспечивало одеяло, которым до этого в багажном отделении согревался Мэрда. Мэтью же вернулся на место возницы и продолжил путь. Когда прошло еще два часа, и дорога, стелившаяся по вересковым пустошам, стала казаться бесконечной, он понял, что вот-вот провалится в сон, поэтому полчаса спустя он с огромным облегчением направил упряжку к огням гостиницы из белого камня. Этот дом был, по меньшей мере, раза в два больше дома Отри, что, как Мэтью надеялся, сулило мягкие перины и возможность искупаться. По пути в Лондон они ненадолго останавливались здесь с Тарлентортами, но тогда они едва успели выйти из экипажа.

Подъезжая к гостинице, Мэтью задумался, как объясняться с владельцами гостиницы — Эдмондом Варни и его супругой Энн — когда те выйдут из гостиницы в пальто поверх ночных сорочек и осветят фонарями избитые лица новых постояльцев.

Действительно, как?

Прежде чем Мэтью остановил экипаж перед гостиницей, он снял с себя шубу из шкуры белого медведя, которая была слишком уж сильно перемазана кровью — не стоит пугать Варни до полусмерти прежде, чем они успеют сказать хоть слово. Он выбросил шубу в сугроб с правой стороны от кареты, ярдах в тридцати от гостиницы, и понадеялся, что ее не обнаружат, по крайней мере, сегодня.

Натянув поводья, чтобы остановить экипаж, он слез с места извозчика и позвонил в колокольчик, болтавшийся рядом с парадной дверью. Над входом висела вывеска, которую он приметил еще в первый раз, но только теперь уловил всю скрытую в ней иронию: на ней значилось название гостиницы — «Летящий Дракон».

— Мы констебли и сопровождаем жестокого преступника в Бристоль, где он предстанет перед судом, — выдал Мэтью прежнюю легенду, когда перед ним предстали владельцы гостиницы. Как и ожидалось, они были одеты в пальто поверх ночных сорочек и держали в руках по фонарю. — Да, мы проезжали здесь совсем недавно, по пути из Бристоля, как вам известно. Так вот, этот негодяй заставил меня и моего напарника побегать за ним! Как видите, нам самим крепко досталось, но, в конце концов, мы приперли его к стенке. Теперь он связан, и лучше бы ему оставаться таковым. К тому же, рот ему тоже лучше не открывать, потому что, хочу предостеречь вас, сэр и мадам, что он тот еще хитрый сукин сын. А теперь скажите, можем мы получить комнату на ночь и что-нибудь поесть? Кроме того, лошадям очень нужен отдых.

— Конечно! — отозвался Варни и поспешил отрапортовать, что у них имеются три свободные комнаты и вдоволь еды, так как близится Рождество, и все сидят по домам со своими семьями, никто не ездит по дорогам, кроме почтовых карет.

Радушное и гостеприимное отношение Варни к гостям заметно изменилось, когда хрипящий Джулиан с посеревшим лицом вывел из экипажа Файрбоу, связанного, словно зверя. Хозяин гостиницы и его дородная жена попятились от доктора, как от чумы, а у дверей гостиницы Варни схватил Мэтью за рукав и нервно спросил:

— Сэр? Нам с женой ведь ничего не угрожает, правда?

Мэтью ответил:

— Абсолютно ничего. — Он верил, что его утверждение истинно, разве что Самсон Лэш все еще жив и сможет пройти много миль с почти оторванным лицом, а Кардинал Блэк сможет распахнуть свой плащ цвета воронова крыла и пролететь на нем сквозь ночь. — И спасибо за вашу помощь, — сказал Мэтью, ощущая, как усталость захватывает его и тянет ко дну. — Мы вам щедро заплатим, уверяю вас. — Слава Богу, что у Джулиана осталось еще много от денег Богена, они придутся здесь как нельзя кстати.

Оказавшись в тепле гостиницы, Джулиан выпил кружку горячего яблочного сидра, после чего помог Мэтью привязать Файрбоу к деревянной кровати в комнате, которую выделили «преступнику». Галстук у него изо рта пока не вынимали, а все естественные нужды доктора решили отложить до тех пор, пока Варни не закончат подготавливать остальные комнаты.