— Ничего проверять мы не будем, — отрубил Артемьев. — Мы сейчас очень аккуратно и неторопливо, с улыбками на лицах, пойдём вон туда, на улицу, я там магазин видал какой-то…

— “Пятёрочка”, — подсказал боец.

— Вот-вот, в туда… и не начинай даже!

— А как же… — всё-таки заикнулся я.

— А всеми этими вопросами немедленно займутся специально обученные люди, — он стукнул пальцем по микрофону рации на вороте куртки, снова дёрнул меня за рукав и заглянул в глаза: — Ну ты ж меня знаешь! Машина уже запущена, колёса вертятся, всё будет сделано в лучшем виде! Только, пожалуйста, давай без твоего личного участия в этот раз!

И опять потянул за руку. На этот раз я с неохотой поддался, и спросил уже на ходу:— Скип?

— Что? Не, не Скип. Чего там дуболомам этим делать? Я ж говорю: специально обученные люди. Да вон они едут уже, сам посмотри!

Артемьев махнул кистью назад. Я, повернувшись, увидел, как на площадь перед школой поворачивают два чёрных затонированных микроавтобуса, а из них прямо на ходу горохом сыплются “космонавты” в броне и с оружием.

Мы как раз подошли к дороге, когда первый из разгрузившихся автобусов подъехал к нам и затормозил. Я сделал было шаг назад, но Артемьев подтолкнул меня в спину:

— Давай-ка мы лучше внутрь сядем, на всякий случай, — и сам полез за мной в салон тоже. А вот двое его бойцов остались снаружи, развернувшись в разные стороны и внимательно оглядывая окрестности. Несмотря на то, что на тротуаре, сколько глазу видно, не было ни души!

Параноики чёртовы.

— А ты не можешь посмотреть — он там ещё? — встревоженно попросил подпол, вслушиваясь в едва слышное бормотание своего наушника.

Я прикрыл глаза и потянулся к мелькнувшим в отдалении цветным пятнам. Это… нет, это явно школа. А вот это, слева — те самые пацаны, которых я увидел первыми. Тот, одинокий, ещё левее быть должен…

Я, не открывая глаз, схватился рукой за спинку, дёрнул себя в проход и сдвинулся левее, пока не упёрся в перегородку. Прижался щекой к холоднющему стеклу, замер, подстраиваясь… есть! Только вот картинка выглядела странно, не так, как раньше. Я на секунду завис, пытаясь сообразить в чём дело, но пятно, по миллиметру ползущее во все стороны, смело все сомнения:

— Он открывает портал!

Подпол аж подпрыгнул:

— Уверен? Куда?! — и, почти без паузы: — Закрывай!

Закрывай? Так я ж не умею — чужое закрывать… Это Рыжую сюда надо!

А с другой стороны… Мы ведь с Либановым про что говорили? Параметры поменять! Настройки! Порвать связь с маяком! Сдвинуть его к чертям! Ну-ка…

Я попытался надавить на портал так, как его видел — свернуть пятно трубочкой. Не работает. Повернуть на 90 градусов — фейл. Сдвинуть, сжать, смять, хоть что-то…

По губе в рот на вдохе скользнула прохладная капля, стало солоно. Я сердито дёрнул головой, стряхивая пот со лба и одновременно пытаясь удержать в фокусе “взгляда” прилично расплывшийся цветной овал. Но всё же на долю мгновения отвлёкся, поэтому и сам не понял, как именно мне удалось сорвать пятно портала вверх и влево. Что он в итоге сместился — было совершенно очевидно: теперь, чтобы удерживать радужный пятак в поле зрения, голову пришлось немного задрать. Терпеть не понадобилось долго, почти сразу пятно мигнуло и плавно потухло, будто диммер выкрутили.

Взрыв разноголосого гомона в наушнике у Артемьева услышал даже я, правда, чего именно там докладывали — разобрать не вышло.

— Отставить разговоры! — оборвал выступающих подпол. — Чего раскудахтались? На точке всё — значит, рассредоточиться, взять территорию под контроль!

Я медленно открыл глаза и тут же зажмурился снова: дневной свет показался невыносимо ярким, несмотря на круговую тонировку всех стёкол в микроавтобусе. Артемьев похлопал меня по плечу:

— Пошли, посмотрим, чего ты там натворил.

В этот раз Артемьев меня пропускать вперёд не стал. Наоборот, ощутимо пихнул ладонью в грудь, стоило только привстать, а потом ещё и на плечо надавил — сиди, мол, пока. Убедившись, что я понял его правильно, и больше не трепыхаюсь, подпол рывком откатил массивную дверь, выскочил на улицу, чего-то неразборчиво буркнул своим бойцам и скособоченным приставным шагом рванул к углу здания школы. Там полминуты вглядывался куда-то вдаль, а потом, даже не обернувшись, махнул рукой. Взаимодействие у них отработано, конечно… один из бойцов, ни на секунду не задержавшись, сунулся внутрь микроавтобуса:

— Алекс! Пойдёмте, зовут.

Ну пойдём, раз зовут…

Так мы и пошли: Артемьев — впереди метрах в десяти, потом двое бойцов плечом к плечу, полностью загораживая мне видимость, ну и я вплотную за ними. Попробовал было их обогнуть и пристроиться рядом, чтоб видеть хоть что-то, но у них, походу, на затылке глаза: пара моментально притормозила, так, что я почти уткнулся носом в их спины, а тот, что шёл слева, вытянул назад руку, словно шлагбаум. Ну ладно, я мальчик понятливый, как скажете, дяиньки…

Что интересно — на пацанов возле школы наш военно-полевой балет никакого воздействия не оказал. Они самозабвенно бегали и пихались ровно так же, как и тогда, когда мы с Либановым только высунули носы из парка. И такой их беззаботности я, признаюсь, даже позавидовал немного…

Как только здание школы осталось позади, от него отлепились несколько фигур в явно более серьёзной экипировке, чем мои провожатые. Новые участники очень красиво и слаженно заменили мой “живой щит”, а парни Артемьева провалились в арьергард. Видно мне стало ещё хуже, и я даже пофантазировал, как я поднимаю голову вверх и начинаю считать ворон. Наверное, и ноги можно поджать — сто процентов эти биороботы меня подхватят и понесут, куда надо, и глазом не моргнув! Опять накатило желание схулиганить и прыжком переместиться за спину Артемьеву, но я представил, как он опять будет укоряюще на меня смотреть, и забил… Тем более, что мы, оказывается, уже пришли.

Экипированные чужаки как-то незаметно разбежались в разные стороны, открывая мне обзор, а вот наши штатные охранники, к счастью, больше на глаза не лезли, оставаясь в паре метров за спиной. Что дальше идти уже ни к чему, я понял, как только увидел красные пятна на снегу. Не пятна даже — лужи. И были они настолько яркими и большими, что меня прилично замутило. Неожиданно, честно говоря — вроде, всякого уж навидался… но факт.

Плюнув на имидж, я отвернулся, присел на корточки и задышал часто-часто, пытаясь прогнать ком из горла. В губы ткнулось горлышко фляги, потянуло спиртягой, я хотел махнуть рукой, отказаться — ведь только хуже будет! — но как-то по инерции глотнул раз, потом другой, закашлялся, из глаз брызнули слёзы, а ком провалился обратно в желудок. Кашляя и вытирая рот рукавом, я поднял глаза — Артемьев. Когда-то успел уже встать, смотрит без улыбки. Протянул руку…

Поднявшись, я украдкой бросил быстрый взгляд вполоборота — пятна не исчезли, и непонятный свёрток тряпья тоже лежит, как и раньше, но, к счастью, не ощутил ничего криминального. Тогда уже повернулся весь и слабым движением руки отодвинул подпола, чтоб не загораживал место происшествия.

— Это что вообще? И кто это устроил? — и сам не узнал свой голос.

Тут же рассердился, конечно — ну что за сопли, а? К счастью, рефлексировать оказалось некогда.

— Наблюдатель твой, или кто он там. Сидел в кроне, высоко, заметили не сразу, спугнули, — Артемьев ткнул рукой в сторону здоровенной сосны невдалеке, — Понятно, что не просто любитель по деревьям полазить на досуге — лёжка оборудована, всё с умом. Кошки сбросил, когда слез — посмотришь потом, хайтек, пластиковые, мы и не видали таких. Вооружён, ещё и с резервом. Спецподготовка явно имеется. Непростой товарищ, короче.