Ехать надо было в плацкарте, но места за пассажирами не были закреплены. Кто успел первым занять нужную полку, тот там и ехал. Горбань наверх лезть не хотел даже ненадолго, как и сидеть с кем-то рядом. Так что он выселил какого-то тощего студента с нижней боковушки, который успел зайти в вагон раньше.

— Вы чего? — возмутился тот парень. — Я тут первым…

— Лезь наверх и не выделывайся, пацан, — приблатнённым голосом сказал Горбань. — Проблем хочешь? Так мы тебе живо… ты кто вообще по жизни? Чем дышишь?

Светить корочкой ФСБ нельзя, да и подозрительно это, что майор ГБ из столицы едет в самом дешёвом общем вагоне. Проще корчить из себя блатного, их боятся не меньше.

Горбань скинул пуховик, оставшись в старом спортивном костюме поверх вязаного свитера, сел на освободившееся место, посмотрел в окно, на бесконечную заснеженную степь. Ехать всего пару часов, но майор уже устал от этих мест, хотелось сменить обстановку.

Поезд медленно тронулся. Горбань достал сигареты.

— Покурить я, — сказал он парню, который уже залез наверх. — А ты место сторожи. Приду — проверю.

Прикурил он прямо в вагоне, проигнорировал вопли проводницы, и вышел в тамбур, где стояли два мужика в кепках. Оба с подозрением на него посмотрели. Блатные, у каждого наколки на руках.

— Ты Тимоха Горбань? — грубо спросил один, самый старший.

— А ты кто?

— От Эдика.

— А, — Горбань перебросил сигарету из одного угла рта в другой. — А я думал, вы меня в Забайкальске встретите.

— Эдик велел тебе привет передать, — бросил второй и схватил его за предплечье. — Падла!

Горбань легко вывернулся из захвата всего одним отработанным движением, но второй подскочил в упор и начал очень быстро бить в живот заточкой.

Майор выронил сигарету и попытался заорать, но первый прикрыл ему рот, а второй продолжал бить. Не целясь, но очень быстро. Горбань мог только хрипеть, силы быстро его покидали.

— Открой дверь! — велел блатной с заточкой.

Другой зэк воспользовался припасенными ключами, распахнул дверь тамбура, и вдвоём они выбросили умирающего майора прямо на ходу, перед этим избавив его от кошелька, мобилы и ствола.

Тело скатилось по обледеневшей насыпи. Горбань хватанул воздух ртом, застонал и перевернулся на спину. Подняться не выходило, он мог только хрипеть и с ужасом смотреть на старую большую ворону, которая приземлилась рядом с ним.

А поезд мчался дальше.

— Кто это был хоть? — тем временем спросил убийца, вытирая руку от крови платком.

— Эдик сказал, что он стукач, — второй пожал плечами и посмотрел на трофеи. — Чё ещё надо?

— Значит, туда ему и дорога.

Новозаводск

Женя отбился, мы со Славой тоже, и даже Машуков справился. Чуть не пострадал Дима, который во всём этом едва не стал случайной жертвой, и я обязательно выдам ему отпуск, чтобы отошёл от потрясения.

Но до сих пор не было никаких известий от Лёни, чья мобила была выключена. Он был назван целью, и я предполагал худшее. К счастью, опер говорил, что поехал на встречу, а работа в органах оставила у него привычку предупреждать знакомых, где именно его можно найти, если понадобится.

Вот мы и поехали в кафе, про которое он говорил. Было далековато от центра, да и место не самое модное. У входа стояла Тойота Лёни, купленная в начале зимы.

Встревоженные официанты встретили нас прямо у входа.

— Милиция? — с сомнением спросил один, глядя на нашу форму. — Мы до вас дозвониться не можем уже час!

— Что случилось?

— Да там пьяный стволом всем грозил! Мы его в кладовке заперли, чтобы не сбежал! Там ваш сидит, убираться не даёт.

Я вошёл внутрь зала. Лёня, трезвый, как стёклышко, пил чай. Посетителей больше не было. Один стол в углу был сломан, пол вокруг него было завален битым стеклом, бычками из опрокинутой пепельницы, недоеденным ужином, сильно пахло водкой. В прозрачной лужице лежал пистолет с глушителем.

— Что случилось? — спросил я

— Так это, ё-моё, — опер хмыкнул и отхлебнул чай. — Витёк-то киллером стал, одноклассник мой… козёл! Завалить меня хотел, но я чёт заподозрил, что не к добру всё идёт. Ещё трубка как назло села.

— И что дальше?

— Ну, короче, — Лёня весело засмеялся и отставил кружку в сторону. — Выманить он меня хотел и завалить на пустыре, а я ему — давай ещё по одной и поедем. Потом ещё.

— Кажется, я понимаю, — я снова оглядел зал. — Хорошо ты придумал.

— Я ему подливал и подливал, подливал и подливал, вот он целый пузырь водки и скушал. Я-то привычный к такому, а он… Давай потом всё крушить, пушкой махать, едва утихомирили. Вон всё на месте, ничего не трогали, ждём коллег, чтобы оформляли. А не едут, не дозвонились.

— Ну ты, Лёня, и даёшь, — я достал мобилу, которая оглушительно звонила. — Уже звонят, будем теперь со всем разбираться.

— Теперь без стрельбы?

— Да, должно быть поспокойнее.

Два дня спустя. Чита

— Ну и как тебе лежится? — спросил я, заходя в палату.

— Да надоело уже, — пробурчал Серёга Ремезов, открывая глаза. — Лежишь и лежишь, а вокруг такое творится. Ну хоть на работе не забывают, приходят в гости.

— Вот и я пришёл.

Вид у полковника уже получше, чем когда я видел его в последний раз, сразу после аварии, он приходил в себя. Сейчас он бодрый, хочет поговорить, и даже с больничной койки может рассказать многое из того, что я хотел узнать.

На тумбочку я положил пакет с апельсинами, обратив внимание, что на ней лежит вырванный из газеты лист с результатами Олимпиады в Японии. Не просто так, но ладно, пока не до этого.

— Горбаня нашли, — сказал он. — Лежал под железнодорожной насыпью. Кто-то истыкал его заточкой в пузо и выбросил из вагона.

— Слышал про это.

— И в курсе, кто? — Ремезов строго посмотрел на меня.

— Не знаю, но у него в последнее время было много врагов. Если что, мы в это время отбивались от целого десанта киллеров.

— Наслышан. Просто дело такое, — он вздохнул и посмотрел в потолок. — Он же в розыске был, но всё же это майор госбезопасности, так что убийц искать будут. А вот то, что он меня подставил, могут забыть, свесят на того бандита, которого он нанял.

— Меня удивило, что Горбань через Китай выбирался.

Хотя с другой стороны, пограничная служба тогда ещё не принадлежала ФСБ, так что в этом был смысл. Просто Горбань не рассчитывал, что Эдик отправил кого-то его убивать. В любом случае, майор уже ничего нам не сделает, а его начальник далеко. Это даёт нам какое-то время спокойно заниматься своими делами и готовиться к любым проблемам.

— А что в этом такого? — Ремезов пожал плечами, хотя вышло не очень заметно, ведь правое было перемотано. — Пограничная служба нам не отчитывается,

— Понимаю. Кто-то, значит, его туда вывозил, но по пути избавился.

— Да. Возможно, сам Эдик. Но хорошо, что твои люди там не замешаны, Макс, а то бы с центра крови бы всем попили. Но всё равно, как бы ни пытались дело замять, информация просочилась куда надо. Ну а то, что ты помог его на чистую воду вывести, не забудем. Латыпов так вообще в восторге от тебя остался.

— А что это за история с подарком от Железного Феликса? — спросил я. — Ты зачем-то написал про неё.

— А, старая, — он махнул левой рукой и полез за сигаретами. — Если не торопишься, расскажу.

— Ещё есть время.

— Короче, когда я ещё был зелёным и только пришёл в КГБ, у нас грохнули майора. Проломили ему голову прямо у него в кабинете. И не чем-то, а бюстом Дзержинского. Прямо в темечко врезали, проломили череп.

— Ого. Это серьёзно.

— Тогда времена другие были, за майора КГБ кого угодно бы нашли и душу вытрясли, а в этом деле видели явные политические мотивы. Бюстом же убили, а ещё не осталось ни отпечатков, ни следов. Зашёл в кабинет, нашли мёртвым. Решили, что это иностранная разведка поработала.

— И что дальше?