Тут я вновь поймал себя на том, что справиться с почти-беспричинным раздражением не могу, и разозлился окончательно. Вот же достали, гады! Ведь как всё было здорово, когда только начинали! Все работали в одной упряжке, никто палки в колёса не ставил и одеяло на себя не тянул! И отправлял я тогда таких “гонцов” чуть не каждый день. И всё было отлично! А сейчас…

Зло выдохнув, я рывком отошёл вглубь коридора.

Вот прыгнуть бы сейчас куда в горы! Вдохнуть холодного, выдохнуть резко, да с криком! Проораться, выплеснуть злость и работать спокойно — ведь из присутствующих-то как раз никто ни в чём и не виноват!

Но тут меня сзади мягко обняли родные руки, шею защекотали пушистые волосы, и буквально через несколько секунд я уже успокоился.

— Готовность минута, — бросил я разношёрстной гоп-компании, караулившей нас у входа в лабу. — Отправлять будем прямо отсюда, с пятачка перед диваном.

“Окно” открылось влёт. Генералы несколько подвисли, обнаружив прямо перед собой несколько размытый подрагивающий образ коридора явно совершенно другого здания, а вот адмирал браво, не задумываясь и не тормозя, шагнул вперёд. Ну да, ему проще, он-то уже пробовал — лицо знакомым показалось не просто так. Но и генералы не задержались, подгонять не понадобилось, даже наоборот: мне пришлось ускориться, чтоб в последний момент поймать за обшлаг кителя переходившего последним военного:

— Передайте, пожалуйста, Ивлеву, чтобы он мне позвонил.

Генерал подвис на мгновение, но потом кивнул, осторожно высвободил руку из моего захвата и шагнул в радугу.

-*-*-

Когда мы с Линой вошли в дверь кабинета, видеофон на компе уже звонил. Ничего себе — быстро они. Хорошо, что Либанов с нами идти отказался, остался облизывать свои железяки ненаглядные, раз уж ему так подфартило сегодня. А иначе — пришлось бы ещё его ждать, пока там он всё выключит. Точно бы опоздали!

А так — я вполне успел, только место своё у камеры пришлось занимать буквально в прыжке. “Мог бы и реально прыгнуть, кстати — чтоб не рисковать отбитыми об стол коленками”, — мелькнула мысль. И ушла — мне сейчас сосредоточенным надо быть.

— Ну, что там у тебя, — устало спросил генерал.

— Профессор пропал, лабы закрыты, Дима под следствием, да и все мы, считай, под арестом тут сидим. Ждём непонятно чего.

Ивлев хмыкнул, потёр пальцами виски, бросил куда-то в сторону: “Профессор”. Там кто-то невидимый зашевелился, защёлкали клавиши и буквально через пару секунд в поле зрения камеры появился раскрытый ноутбук, закрыв собой генерала.

— Читай.

Я всмотрелся. Видно было не очень, и камера не фонтан, и ноут, видимо, держали на весу, так что расползающиеся строчки прыгали в глазах. Мозг выхыватывал отдельные слова и фразы, но вот построить что-то связное не получалось никак. “По собственному…”, “С 1 сентября…”, “материальной отетственности…”, “выходом на пенсию…”, “отработки…”... Наконец глаз зацепился за фио “Одинцев И.Д.”, и я, кажется, начал что-то понимать. Уловивший это по моему лицу Ивлев перегнулся через экран ноутбука сверху, неловко проскроллил документ до конца и ткнул пальцем в середину нижней строки:

— Узнаёшь?

Ещё бы — подпись. Моя. И, как я понимаю, собственноручная и подлинная, не стали бы они так подставляться.

Но язык всё равно промямлил совершенно своевольно:

— Что это?!

Ивлев отдал ноут обратно невидимому помощнику, сел обратно перед камерой и спокойно ответил:

— Это заявление об увольнении по собственному. Подписанное.Тобой.

— Да ничего такого я не подписывал! — завопил я.

Генерал поморщился.

— Не кричи, не в лесу. А насчёт “не подписывал” — думаю, ты просто не помнишь. А вот я — помню, я видел этого вашего профессора, когда разговаривал с тобой по ВКС. Ты, кстати, когда уже научишься камерой пользоваться? Извини, но мне это детский сад напоминает… Левые люди в кадр лезут, кто хочет, тот и слушает — разве так можно? За каким чёртом тебе защищённую линию ставили тогда? Ну серьёзным делом ведь занимаемся!

Опять лекции — достали.

— Так что сейчас с профессором? — пришлось генерала довольно невежливо перебить — морали его мне сейчас без надобности.

— Не в курсе, — отрицательно мотнул головой тот. — Но могу дать тебе слово, что никто его в темнице не держит.

У меня аж гора с плеч спала — хоть так!

— А Дима, — вспомнил я. — Дима под подпиской!

— Сняли уже, сегодня с утра, — пренебрежительно отмахнулся Ивлев. И тут же весьма неприятно меня удивил запредельной информированностью: — К тому же, мне вот тут говорят, тебе уже он и не актуален вроде бы, верно?

— Верно, — медленно проговорил я, судорожно пытаясь нащупать единственно правильный ответ. — но если подписку сняли, так он, может, ещё и вернётся…

— Не вернётся, — снова отрицательно мотнул головой генерал. — Да ты и сам подумай — ну зачем тебе такой ненадёжный человек нужен? Что их — мало, математиков этих? Хочешь — мы тебе десяток на выбор подгоним, толстых, тонких, весёлых, блондинов, всяких!

— Я всякими не интересуюсь, — неуклюже пошутил я, чтобы хоть что-то сказать.

— И это правильно, — Ивлев уставил в камеру указательный палец. — так, что там ещё у тебя? Лабораторию откроют. Уже открыли, как я понимаю. Только я тебя очень прошу — давай без самодеятельности пока! Съездите лучше в Троицк, соберите там кого помоложе, погоняйте их… в пределах здания.

— А Георгий ещё, — спохватился я.

— С ним тоже всё в порядке. У него своё задание, он пока занят, — отрубил Ивлев. — Всё, мне пора. Вернусь — поговорим обстоятельно, обещаю. Пока сидите тихо!

И выключил камеру.

В кои-то веки отлично выспался.

А вот Рыжая нет! Так и осталась валяться дальше, даже завтракать со мной не пошла. Ну, это не новость, впрочем. Наскоро перехватив (даже толком не помню чего), я выскочил из столовки и подвис на лестнице, соображая, куда пойти первым делом. Направлений навскидку виделось три: наверх, в кабинет, с риском, что там меня уже ждёт какая-нибудь грозная цидуля про безопасность. Или совещание устроят очередное. Впрочем, нет, это вряд ли: если б совещание стояло в плане, меня б ещё на входе уведомили. Но всё равно, туда неохота.

Второй вариант — поехать в Троицк, как Ивлев вчера предлагал. Вообще-то, это идея очень даже разумная и перспективная, с любой точки зрения хорошо бы… но это точно не горит. Год не ездил — и ничего не случилось, и ещё пару дней подождут. Ну и последняя задачка, несколько потерявшая в злободневности в свете вчерашнего разговора с генералом: узнать, что там с профессором. И хотя я Ивлеву пока что верю больше, чем прочим разным из их государственной банды, варианты тут могут быть всякие, так что, пожалуй, лучше всего именно этим сейчас и заняться.

Приняв решение, я шумно ссыпался по лестнице вниз. Охранники перед гермодверью на наш этаж тут же встали и подались ко мне корпусами, и не поймёшь, то ли это стойка “смирно”, то ли невербальная команда “стоять и бояться!”. Ближний ко мне боец заботливо подставил обклеенную скотчем коробку, в которую предполагалось класть телефон, но я его предусмотрительно оставил дома, потому с мстительным удовольствием вывернул карманы джинсов и растянул их в стороны, как бледно-голубые недокрылья. Боец на моё шутовство посмотрел откровенно недоверчиво, но коробку тянуть перестал. Не боись, паря, я ж не дурак тут с неучтёнными мобильниками сквозить туда-сюда — всё запрятано в надёжном месте!

Краем глаза приметил, что в коробке вроде чей-то смарт валялся, в гордом одиночестве… Потому, даже не успев сформулировать из этого факта каких-то выводов, рефлекторно дёрнул дверь лабы, вместо того, чтоб пройти дальше, в “термос”. А она возьми, да откройся. Надо же — в кои-то веки наука раньше меня пришла.