Зато я решил перевести тему и дёрнул Артемьева за рукав:

— Кстати! А почему у меня броник такой… массивный? Нельзя было вот хоть как у тебя?! Я ж на медведя в нём похож! Местного, белого! Только зелёного!

— Вот и отлично, что местного, — отпарировал подпол под смешки бойцов. — Врагу труднее будет выделить цель среди множества визуально схожих посторонних объектов! А если ещё и учесть степень агрессивности оных объектов, то вероятность успеха акции противника и вовсе стремится к нулю!

Я набычился, и он поспешил объяснить по делу:

— Я могу выбирать экип какой хочу, ну, в рамках разумного. Вот и взял что полегче. Но это я, человек привычный и умеющий оценивать риск. А экипировка охраняемого лица определяется регламентом! Встреча у нас тут непротокольная, понты костюмные ни к чему, локация незнакомая, окружение неизвестное, потому таскаешь максимальную защиту, — предупреждая моё возмущение, поднял руку: — на обед можно будет снять!

Злобно выпустив воздух через нос, я буркнул:

— Да я вообще не факт, что останусь на обед. Что тут до 4 часов делать?

Подпол обезоруженно поднял руки:

— Ну, это уже твои дела. Найдёшь, что делать до четырёх — запробуем местную кухню, со всем нашим удовольствием. Нет — тоже ладно, у нас Анна Ивановна сегодня борщ варит. С пампушками!

— У нас тоже будет борщ! — возмущённо прорезался Смирнов из пуховиков.

Подпол хитро мигнул кому-то из своих:

— Учитесь, салаги, как надо секретную информацию добывать!

В итоге, на меня напялили необъятных размеров пуховик, и я превратился в этакого колобка на ножках. А когда сверху конструкцию увенчали ещё и белой пластиковой каской, я с трудом подавил желание плюнуть на эти ваши Севера и свалить домой. Артемьев это явно заметил, и тоже натянул куртку. И каску. Типа, из солидарности. Правда, он-то выглядеть на все сто, как обычно, не перестал! Гад такой.

Единственное, что меня с этой ситуацией сколько-то примирило — это Смирнов: он, тоже облачившись в пуховик, разом растерял весь свой хипстерский лоск и стал смотреться немногим лучше меня.

Как только мы вышли на улицу, подпол тут же скомандовал:

— Вариант два! — и бойцы тут же перестроились, втолкнув Смирнова внутрь импровизированного кольца. А подпол повернулся к нему и скомандовал: — Ну-ка, молодой, дай руки!

Ничего не понимающий провожатый протянул руки к подполу, тот сразу же за них схватился и развёл в стороны.

— Тихо, так надо. Ничего личного! — произнёс фсбшник, глядя сопровождающему в глаза, пока его довольно профессионально обыскивал один из бойцов.

Ничего крупнее авторучки у Смирнова с собой не оказалось. Подпол отпустил руки, подмигнул и вроде как почти извинился:

— Работа такая. Особо охраняемая персона, сам понимаешь. Мир?

Ошарашенный Смирнов кивнул:

— Мир…

И мы пошли.

В принципе, народу навстречу нам попадалось очень немного. И это хорошо, поскольку охрана вот вообще не стеснялась! Всех встречных моментально и без сантиментов теснили в сторону, если они не успевали убраться сами. Впрочем, не успевших было немного. Представляю себя на их месте: вот идёшь ты такой по делам заводским, а навстречу тебе какая-то группа спецназа в явно военном камуфляже и с автоматами наперевес! Жуть! Война! Спасайся, кто может!

После “обезвреживания” охраной очередной испуганно пискнувшей женщины, я решительно остановился.

— А куда мы, собственно, идём?

— Так вы же… куда-то… — обескураженно промямлил сопровождающий.

— Я?! Так, — я сосредоточенно помассировал виски. — Вообще-то, меня интересует исключительно применение вами портала. Как, зачем, плюсы, минусы, выгоды, перспективы. Всё остальное — только в части связанной. Вот эти железяки… — я обвёл рукой промышленный пейзаж вокруг, — только если вы зачем-то хотите устроить мне экскурсию. Короткую! И, желательно, как-то дополняющую основную задачу.

— Э-э-э… боюсь, это не в моих полномочиях… в смысле, я не знаю… — опять заблеял Смирнов.

— Так. А вы здесь, простите, кто вообще? — повернулся я к нему.

— Руководитель, — собрался он. — Руковожу станцией.

— Руководитель? Отлично. А с чьей стороны? С нашей? Или местный?

— Местный. Норильский. У ваших тут свой персонал.

— Ну так вот и отлично! Вот вы и расскажите нам — сколько людей возите, как получается, каковы основные цели, насколько вы рассчитываете их достичь и всё такое подобное! И, — я выдохнул, повернулся назад и потянул сопровождающего за рукав: — давайте уже уйдём отсюда. Что-то мне подсказывает, что мы людям работать мешаем! Да и холодно тут у вас, честно говоря…

Пока мы двигались тем же порядком обратно, Смирнов раскололся: на станции Телепорта он был кем-то вроде завхоза. Никаких решений не принимал и даже статистикой переходов не владел. Про всё это разговаривать нужно было “наверное, с кем-нибудь из руководства”, каковое руководство на месте поголовно отсутствовало и должно было подтянуться только к обеду, намеченному на 4 часа дня.

— А в город возможно выйти? Поговорить с людьми? — спросил я и снова отчётливо услышал, как подпол скрипит зубами.

— Выйти, в принципе, можно, – пожал плечами Смирнов, — только он же далеко, 200 км почти. Это на вашу компанию… надо транспорт организовывать. Насколько я знаю, наши хотели минимум три станции получить, вторую планировали как раз в Норильске, для общего пользования, но им в Москве согласовали только одну. А раз так — решили ставить её прямо на производстве, чтобы логистику минимизировать.

— Так они что — тут все и живут?! — переспросил я.

— Кто работает здесь — да, — подтвердил Андрей. — Вон там городок, — махнул он рукой куда-то в сторону. — Только там сейчас нет никого — люди или на смене, или спят.

Мда. Как-то не так я себе это всё представлял.

Сегодня у нас опять довольно расслабленный день: вчера коломенские, наконец-то согласовав все основные тезисы будущего отчёта, свалили домой. Ну и у нас народ выдохнул, все (или почти все — вниз я не ходил, в лабе может и сидеть сыч какой-нибудь) нашли повод для того, чтоб устроить внеплановый выходной.

Всё-таки, некоторое напряжение между “нынешними” и “бывшими” имеется, имеется. Правда, понял я это только когда оно вдруг исчезло — в Коломну утянулось, вместе с раздражителями. И это ведь меня-то касается в меньшей степени: например, в работе над отчётом я вообще никакого участия не принимал, да и до того — так, краем, общался преимущественно со своими. А вот Либанов? Остальные парни? Что там говорить, если уж даже наш титановый… не, титанический! профессор объявил, что сегодня будет отдыхать! Короче, сложная это штука — конкуренция. Для дела, может, и хорошо, а вот для конкурентов — совсем не факт.

Дома, однако, делать тоже особо нечего — Лина по-прежнему днюет и ночует в Питере, правда, грозится на днях вернуться. И “навести уже у вас там порядок”. Это да, конечно, порядка у нас тут маловато…

У нас тут — это, например, здесь, в “перспективной”. Хорошо ещё, что не курит почти никто! А то бы наверняка все углы бычками засыпали, как пить дать. Но вот в остальном — так себе картина, сказать честно: мусорное ведро погребено под кучей скомканных обёрток от разнообразной решительно неполезной еды, пустых банок и бутылок. На столе тоже бардак, хотя вроде пустого нет ничего — просто наставлено всякого, что “не пригодилось”. Нетипичные мы всё же сабантуеры — вон, пиво даже стоит, неоткрытое. Два. Три! Везёт, что грязной посуды нет — когда-то давно мы всей командой принесли страшную клятву, что ничего серьёзнее бутербродов тут есть не станем. Пока держимся.