Мы наконец-то смогли собраться в нашей перспективной лабе полным составом. Не хватало только Лины, генерала и Артемьева, но это не очень важно — они всё равно ничего не знают. Я перевёл взгляд на яростно жующего Алексея — он у нас сегодня герой дня. Закрыл, так сказать, амбразуру… Слава богам, у них всё прошло штатно: скакнули в Москву, поменяли служебный транспорт на большой автобус, открыли ворота во Владивосток, там “цигель, цигель!” загрузили кагал морячков и так же гладко перекинули их на Щелковскую. Два раза. Без проблем.

Мы у себя в Долгопе ненадолго зависли — стоит ли рисковать лишний раз, и не лучше ли доставить героическую бригаду машиной, но пока мы с Либановым мяли булки, Лёха открыл ворота и впёрся в ангар на лайбе. Хорошо, что там в этот момент уже никого не было, а то нас инфаркт бы хватил, чесслово!

Когда стресс был наскоро заглушен, народ сыто отвалился от стола, и пошли доклады — один за другим. Самым неинтересным было выступление Лёхи — они не увидели ничего. Вот совсем. Всё на 100500 процентов как обычно, никакой разницы. Либанов, наскоро промониторивший логи рабочего перехода, тоже ничего не заметил.

А вот команда анализа аварийного прохода кое-чего сумела накопать.

— Первое. Камеры у нас расположены очень неудачно — половина интересных зон вне ракурса. С этим надо что-то делать, и даже не столько у нас, сколько на станциях. Видимо, придётся привлекать профессионалов, — вот чёрт, даже не знаю, как зовут парня. Да какого парня — это мужик целый, за 30, кто-то из профессорских…

— Это да, — согласно кивнул Алексей. — На самом деле, там всё понятно: их вешали чисто для охраны, чтоб злоумышленников ловить. Понятно, что там ни качества, ни обзора… Наш косяк, сто процентов.

— Именно, — продолжил докладчик. — Всё, что мы смогли на записях рассмотреть — что, во-первых, бригада очень сильно торопилась. Между первым входом в ангар и въездом в ворота — меньше двух минут! Ну и вообще, они явно опоздали.

— Вот козлы! — не сдержался Либанов.

— Реактивные! — наши хохмачи неистребимы.

Я глянул на завлаба и только вздохнул. А ведь это твой кадр, Андрюха! Придётся нам что-то делать ещё и с этим. Артемьева подключать…

— Да, забегая вперёд, у нашей группы предварительное заключение такое: человеческий фактор, вина группы. То есть, именно козлы и есть.

Народ задвигался, зашумел.Так вот, — повысил голос учёный, — к нашим баранам!

Тут уж, понятно, удержаться было невозможно. И, конечно, именно в этот момент в лабу зашёл Ивлев!

— Весело тут у вас, как я посмотрю, — генерал жестом согнал сидевшего на диване рядом со мной молодого, протянул мне руку. — Что, уже есть причины для радости?

Я пожал плечами.

— Резервная бригада рейс отработала нормально, за задержку моряки не в претензии. По предварительным данным — человеческий фактор, виновата пропавшая бригада. По остальному — вот сейчас разбираемся.

— Я послушаю, ты не против? — и тут же, через стол: — Вы продолжайте, молодой человек, извините, что прервал.

А сам потянулся к бутерброду, запустив тем самым цепную реакцию вновь проголодавшихся. Бутеров, кстати, и осталось-то всего ничего, надо бы попросить принести ещё, по уму — ночь нас ждёт долгая, если я правильно понимаю.

— Короче, я, на самом деле, уже почти всё сказал. Одно только, но это не точно: в момент открытия ворот что-то в ангаре произошло. То ли давление изменилось, и сильно, то ли ещё что. В частности, машина в ворота буквально впрыгнула! Сомневаюсь, что она в состоянии настолько резко разгоняться. И на всех камерах картинка качнулась, а они ведь жёстко закреплены. Как будто всё сооружение вздохнуло! У нас ведь тут землетрясений не бывает?

— Бывает, — авторитетно заявил Алексей. — Не прямо тут у нас, но качнуть вполне может, волна доходит.

— Ну, это проверить нетрудно, в Москве наверняка где-то пишут, — заметил Либанов. — Но только утром. Сейчас что-то ещё есть?

— У меня всё, — ответил докладчик.

— Тогда добавлю я, — Либанов поднялся, заложил руки за спину, покачался с пятки на носок. — Согласно данным автоматического мониторинга, параметры открытия ворот выставлены некорректно.

Повисла тишина.

— И… куда? — первым нарушил молчание генерал.

Завлаб пожал плечами.

— Неизвестно.

— Подожди, но ведь действующих ворот всего трое! — Алексей тоже вскочил.

— А ты уверен? — ответил вопросом на вопрос Либанов. — Забегая вперёд, Питер опросили — у них не было ничего. Про Москву и Владик ты и сам знаешь.

— Это что получается — где-то ещё могут быть такие же ворота, как и у нас? — как-то мне генеральский тон не нравится. Совсем!

— Никак не могу гарантировать противного, — Либанов сел обратно на диван, взял бутерброд. Последний. Я хотел было выйти, попросить охрану заказать ещё, но меня опередил кто-то из аспирантов, мухой метнувшийся за дверь.

— И что вы намерены делать? — фух, генерал не давит больше, взял себя в руки.

— Работать будем, — пожал плечами завлаб. — В частности, предвижу необходимость перенести глючные ворота в какое-то более защищённое место — вероятно, потребуется тестовое открытие по установленным координатам, вдруг удастся понять, куда этих чертей занесло?

— А ты можешь что-то сказать? — Ивлев повернулся ко мне, отклоняясь назад, чтоб не говорить прямо в ухо.

— Нет, — я покачал головой. — Уже слишком много времени прошло, извините, — и сам тут же вспомнил ту, вторую, вспышку! В тумане, во мгле, далеко! — Хотя…

Первым делом мы всей бандой переместились в ангар, чтобы погрузить глючные ворота на машину. Молодёжь-то, конечно, требовала провести тестовый запуск прямо там, уповая на универсальную мантру “один раз уже открывали, и ничего!”, но Либанов упёрся насмерть. Мне тоже не казалось, что пропажа бригады с техникой — это прям вот совсем уж “ничего”, но в дискуссию я решил пока не вмешиваться. Но когда осторожный вариант поддержал и профессор, тут уж заткнуться пришлось всем.

Поскольку народу оказалось непривычно много, особо разбирать конструкцию не стали, потащили так, облепив со всех сторон. Даже генерал поучаствовал! Ударно, по-стахановски, запихнули немаленький конструктив в кузов бортовой Газели со снятым для удобства погрузки тентом, закрыли борт, и Лёха уже даже успел завести движок, когда кто-то сообразил:

— Ээээ, народ! А мы чего — прям так по городу поедем?!

Движок пришлось заглушить. Недолго поразмыслив, постановили, что время раннее, на улице темно, никто не увидит — так сойдёт! На удивление, даже Ивлев ничего не сказал — кажется, ему и самому не терпелось посмотреть — из-за чего весь этот сыр-бор?

Но это, конечно, цветочки. Наш ангар, считай, строился в расчёте на то, что придётся таскать туда-сюда крупные грузы. И даже машину загонять. А вот как мы в лабораторный корпус всё это железо потащим, да по лестнице вниз, в подвал… Жизнь — боль.

-*-*-

Ворота сразу запускаться не захотели. Где-то через час я устал слушать непрерывный мат наших головастых, плюнул и поднялся к себе в кабинет. Там, в коридоре, меня перехватил Ивлев, которому надоело ещё раньше, одетый.

— Ого, — удивился я, — уезжаете?!

— Да. Вижу, ты тоже не выдержал, значит, всё правильно: прямо сейчас тут у вас вряд ли что-то произойдёт, тогда лучше мне к началу рабочего дня в Москве быть — мало ли что.

— А что — “мало ли что”? — скептически пожал плечами я.

— Да всё, что угодно! — сердито глянул на меня генерал. — Бригада ваша потеряшечная всплывёт где-нибудь в сводках… не допускаешь такой мысли?