Наши военные строители ударно возводили для себя целый город, правда, довольно далеко от побережья. И, если я всё правильно понял, именно там и будет основная станция. Я невольно скривился, подумав, что вообще-то разные места на карте могут здорово отличаться по степени лёгкости пробития телепорта, так что, было бы разумно сначала спросить… меня! И даже неприятно кольнуло мельком что-то вроде “не нужен”. Хорошо, меня отвлёк Либанов, толкнув локтем:

— А что, здорово было бы туда! Прикинь — тепло, фрукты, девушки-латинки! Танго, сальса, ча-ча-ча! Ух!

— Да какие тебе девушки, — подколол его я. — Там же наверняка оборудование в порядке не всё! Да и расстояние о-го-генное, у нас же, наверное, и нет ни одного такого маршрута? Чтоб через весь океан в один бросок! Неужели не вызывает научного интереса? Не хочется с железом разобраться по-настоящему, по-физтеховски? А то ведь накосорезят там… рукожопы всякие!

— Ну, или так, — не стал спорить он. — Но и в клубешник я бы там забурился тоже! С венесуэлками!

— Да кто тебе даст, — вот такой я Дед Облом, — наверняка там дивизия в обороне сидит целая. Ну, или будет сидеть. Если куда и получится сходить, так “в плотном кругу друзей”.

Либанов только вздохнул, и мы оба замолчали, думая каждый о своём.

-*-*-

Ближе к вечеру читать мне уже надоело окончательно, я откинулся на спинку кресла и лениво думал: а не махнуть ли, в самом деле, в Венесуэлу? Настроить им там чего-нибудь... С Рыжей, естественно. Охрана, правда… А что охрана, собственно? Неужели мы от охраны не сбежим? Коварный голос тут же шепнул: “А какая разница? Мы с Рыжей и отсюда запросто сбежать можем, в любой момент. И никакая охрана нам не указ.”. Но я понимаю, что скандал будет — мама-дарагая. Тем более — сейчас. Вот как раз сейчас-то, вполне вероятно, все эти “охранители” не так уж и неправы. Накосячили мы, пожалуй, с этим авианосцем…

А вот Либанов продолжал неутомимо скроллить бесконечные документы, как будто боялся, что доступ нам предоставили по ошибке, и завтра такой лафы уже не будет. Я попытался гипнотизировать его взглядом, но не преуспел. Пришлось просто вылезти из-за стола. Я сделал только один круг по кабинету, как в дверь без объявления войны вломился Дима.

— О, здорово! А ты чего такой замученный? — поприветствовал его Либанов. — Я думал, вам всем отпуск объявили.

Дима, уже успевший стырить со стола воду, злобно фыркнул.

— Пф, отпуск! Скажи ещё, путёвку выписали на курорт!

— Ну… есть и такой вариант, да. Про Венесуэлу ничего там у вас не мелькало?

Тут Дима повёл себя и вовсе уж неслыханно: он скрутил фигу. Чуть-чуть подумал, и скрутил ещё одну — на этот раз мне.

— Во! Вот вам курорт! Видали?! Два курорта! Каждому!

— Ты чего? — обалдело спросил Либанов.

— А того! — выпалил Дима. — Я под подпиской!

Мы переглянулись.

— Ты бы не принимал это так близко к сердцу, — нерешительно начал Либанов. — Мы тоже подписок дали — будь здоров. А раньше вообще на втором курсе все студенты форму допуска подписывали, и ничего…

— Ха! — выкрикнул Дима. — То все хе… рень, а не подписка. настоящая — у меня! Подписка о невыезде называется. И ты знаешь — это ещё хорошо! Патамушта предыдущие трое суток я провёл в камере! Если не на допросе, конечно. Так что, вечер в хату, бродяги!

Сказать, что я охренел — значит не сказать ничего. А Дима замолк и посмотрел недоверчиво.

— Нас с профом три дня допрашивают, как врагов народа, а вы тут даже и не знаете ничего, что ли?!

— Да вот те крест, — промямлил я, — я сегодня с профом виделся с утра — он мне ни слова не сказал! А чего спрашивают-то хоть? По какому поводу концерт?

— Да ни по какому! Хрень одна — как вы дошли до жизни такой! Как-как! Чем-то об косяк! Нахрена я вообще в это всё полез!

— Щас, подожди, — я выпихнул Либанова из-за компа и решительно ткнул в иконку ВКС с Ивлевым.

Кажется, в этот раз я, наконец, вылил на генерала всё накопившееся раздражение. На удивление, он даже не попытался меня в очередной раз построить — напротив, был сама вежливость и сочувствие, твёрдо обещал немедленно разобраться с фсбшными “перегибами на местах”. А когда я более-менее успокоился, посоветовал найти в телепортовском видеочате трансляцию из ООН — оказывается, там даже и такое уже завели.

Мы втроём кое-как расселись перед монитором. Дима до сих пор по инерции напоказ дулся, но в компе ковырялся с плохо скрываемым азартом. Либанов, лишившийся козырного места главного гика, периодически поглядывал на него трудночитаемым взглядом, а я… просто ждал, пока эти черти найдут нужный канал и трансляция загрузится. Даже захотелось спать. Но весь сон снесло напрочь первыми же словами из динамика: “Таким образом, коалиция “За равноправный доступ к научно-техническим достижениям” при ООН осуждает Российскую Федерацию за её неконструктивные действия и призывает к скорейшему разрешению этого конфликта”...

Господи, как тут люди живут… Жарко, душно, влажно. А главное —делать нечего! Ладно я — чего там, неделю отстрадать, и домой. Но они-то тут всегда! На всю жизнь! Я б с ума сошёл, чесслово. Начинаешь понимать, почему они так плодятся — больше-то тут заняться и нечем.

А я вот плодиться не могу, даже попытаться: Рыжую со мной не отпустили. Вообще никого, кроме меня не отпустили, если быть точным. И теперь наличие “правила” уже и не скрывают: все втроём (кроме меня и Лины в список поражённых в правах попал ещё и Либанов) мы можем собраться только в ограниченном перечне особо охраняемых локаций. На данный момент география очень ограниченная, такая точка всего одна — наша территория в Долгопрудном. Во всех остальных местах нам разрешено появляться строго по одному. Я, конечно, пытался возмущаться — это что, нам и в отпуск не съездить, что ли?! — но фсбшники железобетонно стоят на своём: опасно. Особый охранный режим. И спорить с ними — проще на орбите выбрать какую-нибудь каменюку и попытаться убедить её. Думается, толку больше выйдет. В итоге, я плюнул и попёрся сюда, в Венесуэлу, запускать станцию в одно лицо. А Рыжая, похоже, обиделась. И настроения мне это никак не добавляет!

Ещё и с секретчиками здесь всё даже хуже, чем дома. Там мы с подполом, по крайней мере, уже давно знакомы, как-то притёрлись, хоть и возникает всё больше сомнений в последнее время. Во всяком случае, я уж точно перестал думать, что он — “мой” человек. А тут почти никого из знакомых и нет! И все такие служаки медноголовые, что просто ой… В частности, смешно сказать, на море не был! Один раз кое-как выпросился с местными вояками прокатиться в порт и обратно, хоть сколько-то на страну поглазел через бронестекло. Так там от аэропорта Каракаса до Ла Гуайры, где и отстаиваются наши корабли, дорога идёт вдоль берега, но собственно моря нигде не видно! Понаставили каких-то дурацких заборов… правда, моряки говорят, что там и с воды пляжей особо не разглядишь, даже и не понятно, где все местные отдыхают тогда. А в самом порту тоже не до купания — краны, корабли, мусор плавает. Глубоко, холодно наверняка… да и не пустили бы меня занырнуть, конечно — я и спрашивать не пробовал даже.

Говорят, когда запустят станцию полноценно, наших туристов будут возить на остров Маргарита — есть тут такой шикарный курорт в Карибском море. Я, правда, не до конца понимаю, в чём смысл: от нашей текущей локации добираться прилично — километров пятьсот. Или самолётом лететь, или на перекладных, сначала автобусом, потом на пароме. В чём понт? Я, признаться, думал, что главный поток будет туристический, в тёплом море погреться, но парни из Даниловой команды меня высмеяли: ничего подобного, говорят. Основной упор делается на грузы, причём сюда пойдёт продовольствие! Вот это парадокс, конечно: самая холодная страна мира повезёт в страну вечного лета еду. Казалось бы, юга, экватор, влажно, всё растёт, как дурное — и продовольствия им не хватает! Социализм на марше, что ли? Народ местный, и правда, перекормленным не выглядит ни разу. Ближайший городок — Куа — тоже повергает в депрессию. Весь одноэтажный, обшарпанный и прям вызывающе бедный. Настолько всё тут убого, что у меня даже и мысли не возникло попробовать договориться с охраной и поискать там хоть какие-то развлечения.