Литрович вскочил на ноги и быстро проверил, как держится тряпка и ремни. Чухан замычал, обречённо глядя на всех, но его не слушали.

— Закругляемся, Эдуард Владимирович, — к ним заглянул санитар. — Отбой, проверка скоро будет.

— Всё, — Эдик взял колоду, провёл по ней пальцами, и колода исчезла в его рукаве так, что никто этого не заметил. — Вертухай пришёл, всю малину нам испортил, сворачиваемся.

Андрей очень громко засмеялся и сразу улёгся. Свет вскоре погас, через несколько минут оглушительно захрапел Литрович.

А вот Эдик не спал. Только через пару часов, когда он убедился, что за ним не смотрят, он подошёл к двери, вытащив из шва в рукаве заколку, которую ему принёс один из психов.

Но когда-то тонкие и чуткие пальцы щипача никак не могли справиться с такой простой задачей. Эдик не был профессиональным медвежатником, но он любил учиться чему-то новому на зоне, и научился вскрывать такие замки легко.

Заколка сломалась, часть её провалилась в замок, но Эдик достал из рукава вторую. В этот раз удалось, дверь тихо открылась.

Санитар спал, положив голову на стол. Эдик хоть и не мог ходить тихо в силу возраста, но его всё равно не услышали. По пути он позаимствовал у спящего парня ключи. Ночью дежурили ещё санитары, но только в этой смене были одни раздолбаи. Эдик уже рассчитал всё и знал, как добраться до телефона. Нужен всего один звонок, чтобы решить некоторые проблемы на воле.

Осталось немного. Он дошёл до ординаторской, открыл её ключом санитара и вошёл в тесную комнату. Вот и этот столь необходимый ему телефон.

Эдик взял трубку левой рукой, правую занёс над диском, чтобы набрать номер…

И замер, с удивлением глядя на телефон, а потом огляделся по сторонам.

— Темно-то как, — пробурчал он. — Лёша, свет включи!

Длинный гудок в трубке сменился короткими, а Эдик несколько раз прокрутил диск наудачу, потом поднялся. Бибикающая трубка упала на пол.

Он вышел, не закрывая дверь, оставив ключи на столе, дошёл до помещения для санитаров и лёг прямо на пол, свернувшись калачиком. Уснул он быстро.

А в это время в его палату вошло два человека в тёмных масках. Один склонился над спящим Андреем и покачал головой.

— Слишком молодой, — шепнул он второму, подходя ближе. — А тот слишком толстый.

Оба посмотрели на Чухана и кивнули друг другу. Чухан не спал, он давно их заметил, а когда понял, что они сейчас будут его убивать, обречённо взвыл сквозь кляп.

— Заткнись, — сквозь сон прикрикнул Андрей. — Опять орёшь, старый!

Один киллер вытащил подушку из-под головы Чухана, а второй прошептал:

— Привет из Новозаводска, старый ворюга.

Чухан взвыл ещё громче, но его лицо накрыли подушкой. Вскоре мычание прекратилось, биться он перестал. Один киллер убрал подушку, второй прощупал пульс и кивнул. Оба вышли и удалились через чёрный ход.

Едва выйдя из здания, оба стянули маски и торопливо пошли в сторону вокзала. Отойдя за пару кварталов от психушки, один из киллеров достал мобилу.

— Готово, — сказал он. — Старик уехал.

— Понял, — ответил Череп и отключился.

Больше драк на свадьбе не было, Антонов быстро примирился с тем мужиком, и они вместе выпили. Вскоре начались танцы, но я вместо них решил попробовать то, что стояло на столе, пока ещё не всё съели. Спокойно наложил себе салата, котлет, фаршированных перцев и пододвинул поближе блюдо с холодцом.

Удалось спокойно поесть, никто не отвлекал. Только когда уже наелся, увидел, как в мою сторону идёт Лёня Лесняков с полной бутылкой коньяка.

— Ну чё, Макс, за здоровье молодых? — предложил он и потряс бутылку. — А заодно и по одной теме разговор есть.

— Про Студента? — спросил я.

— Ага.

— Грибочки вот попробуйте, — мать невесты прошла мимо нас, по пути подвинув к нам тарелку. — Сама собирала, сама солила. Вкусные!

Бывший опер тут же наколол один на вилку, а я начал рассказывать, что мы со Студентом обсудили. В зале ревела музыка, включённая на всю катушку, гости плясали под «Шальную императрицу».

— А вообще, Макс, — Лёня внимательно посмотрел на меня. — Вот если честно, а зачем нам это? Ну, я имею в виду, кроме того, что они стреляться между собой не будут какое-то время.

— Стреляться не будут, пока Череп не будет уверен, что не покончит с пивзаводом одним ударом. А это сложно, даже Кирьян не смог их осилить.

— Тут да, согласен. Но кто знает, что у него на уме.

— Немного знаем, — я приглушил голос. — Говорю только тебе, Женьке и Славе. Со мной Ремезов связывался, когда мы с севера вернулись. Говорит, Череп очень внимательно смотрит в сторону комбината.

— Оба-на, — Лёня удивился, но не настолько, чтобы перестать есть. — Неприятно.

— Он и раньше смотрел, но не лез, не рисковал, только в этот раз кто-то его науськивает. И этот кто-то неприятный товарищ, а ещё влиятельный. Какой-то Иса или Исмаил, но кто такой точно, я не знаю.

— Ремезов не сказал?

— Передал, что это не по телефону, а мне с ним не удалось повидаться, когда в Чите был. Послезавтра буду там, переговорю.

— Ну хоть он предупредил, — Лёня пододвинул тарелку с грибами поближе. — А хорошие какие, Русику с тёщей повезло.

— Да, я уже пробовал… в общем, если Черепу будет не до нас, нам же проще. Но ещё одна вещь, — я стал говорить ещё тише. — Кто-то собирается отправлять ещё партию груза, сам понимаешь какого. Скорее всего, она последняя, и так уже два раза их ловили, но это может пойти через Черепа. А как награду за это он может попросить помощи с комбинатом.

Да, много чего может быть, если Череп решится действовать. В любом случае надо хоть как-то сработать на опережение. Хотя бы Мишаня, самый опасный враг Черепа, не останется один и не умрёт. Пока он жив, Череп не наглеет, боится куда-то лезть. Он и так, как я слышал, обложился охраной со всех сторон. В таких условиях не до наездов и хитрых схем.

С другой стороны, Череп, много чему научившийся у покойного Гоши, может делать грязную работу чужими руками.

— Ну, тогда да, — Лёня съел гриб с задумчивым видом. — Тут дело такое, далеко смотреть надо, ё-моё. Только расслабишься — сожрут. Ладно, обсудили, будем думать… грибочки-то какие… ммм…

— О, вы тут базарите? — Женя упал на стул рядом с Лёней. — А чё у тебя, дядя Лёня, лицо-то такое красное?

— Давление сегодня, — бывший опер пожал плечами. — От погоды.

— Или от коньяка? Кхе!

— А от тебя чего это, Женька, водкой несёт? — Лёня принюхался. — Ты же не пьёшь.

— Да облили случайно, на конкурсе. Это, я чё подошёл-то, вопрос такой, — Женя с видом заговорщика посмотрел на нас. — Давайте собак заведём на комбинат. Как на заводе у них! Служебные, чтобы сторожили, ну и гавкали там, если нарушитель.

— А кто их обучать будет? — спросил я. — Это же не просто так взять щенка, как себе домой, тут отдельный человек нужен, кинолог. Возможно, даже лицензия нужна.

— Так Димон кинологом будет, он их дрессирует, как этот… как его там… забыл фамилию. Ну короче, и он при деле будет, собак любит, да и расслабится заодно. И нам — помощь.

Женя кивнул на Диму, сидящего в отдалении, где было меньше света. Парень пристроился к группе наших, кто был в Чечне, он вообще как правило старался держаться рядом с ними.

— Собаки — это спецсредства, — Лёня почесал подбородок. — И в законе они прописаны только для ведомственной охраны и ментов. Нам не разрешат.

Сменилась песня, теперь в зале гремело «Всё, говорю я, или ничего». Свет приглушили, кто танцевал, видно плохо. Пьяных становилось всё больше.

— В законе о ЧОП их нет, — я кивнул. — Когда появятся — неизвестно. Впрочем, там и не написано, что запрещено. И если на территории будут собаки, это дело владельца территории… в теории. Надо узнавать.

— Так-то бы не помешало! Каждому патрулю по псине, будут вороваек ловить! От овчарки-то не сбежишь, кхе!

— Короче, Женя, — я недолго подумал. — Ты же мой зам, вот тебе и поручение — разузнай всё по этому вопросу. К юристу сходи, в разрешительную систему позвони, с заводом свяжись, что и как. Те, кто там к нам переходят, расскажут. Если что, собак тех у них купим.