У них появилось своё дело, они им горят и делают всё, чтобы не упустить свой второй шанс, который у них появился. А мне же требуется их только направлять и подсказывать, что будет дальше.

— Волк, новости! — воскликнул Женя, здороваясь со мной за руку, хотя мы сегодня уже виделись. — Такое услышал!

— Говори, Жень.

— Кравцов грохнул Тренера! — Женя огляделся, заметив, что прохожие на него смотрят. Продолжил он тише. — Короче, Волк, приехал он на его хату съёмную, замочил, а его менты взяли, сразу стрелять начали.

— Убили?

— Нет, ранен, в больнице. В сознание, Елагин говорит, пришёл.

— Ага, — я потёр лоб. — Женя, пока он там, можно будет попробовать одну вещь… да, точно, попробуем, сам переговорю кое с кем.

— Ну чё? — Женя внимательно смотрел на меня, с трудом сдерживая улыбку. — Вытащим теперь Славяна? А то его рожу кислую давно не видел.

— Вытащим. Почти всё подготовлено, осталось немного, пара штрихов.

— За***сь! — он вскинул кулак. — А мне сон сегодня снился, будто он с нами в одной школе учился. А у меня головняк там был, будто я на какой-то урок целый год не ходил, прогуливал, пришёл на последний, а училка на меня из-за этого орёт и… мусора, Волк!

Серый уазик нагло остановился на тротуаре возле нас, из него выскочили милиционеры, вооружённые автоматами.

Горностаев уже понял, что происходит. Но ничего это для него уже не изменит, всё началось.

— Это они! — самый старший из них, мордатый лейтенант, наставил оружие на меня. — Это у них ствол с мокрухи. Куда ты его положил? — добавил он намного тише, но я услышал. — Давай сюда.

Сейчас и оружие подкинут, они могут.

Но дальше пошло ещё интереснее.

Рядом с уазиком остановилась чёрная Волга с тонированными стёклами и мигалкой на крыше. Но это был не сам генерал, оттуда выскочили два человека в штатском, в чёрных костюмах, короткостриженные, крепкие и серьёзные, оба в тёмных очках, несмотря на пасмурную погоду. Оба похожи друг на друга, как те агенты из ещё невышедшей Матрицы.

— ФСБ! — рявкнул один, махнув корочкой.

— Подождите в стороне, — грубо добавил второй, даже не глядя на ментов. — Проводится операция.

Милиционеры смутились и начали переглядываться между собой. Один держал что-то в кармане, наверняка тот ствол, который хотели мне подкинуть.

— Помощь пришла? — Женя хмыкнул.

— Да вот пока непонятно.

Оба чекиста подошли ко мне и уставились, внимательно изучая. И как их отличать, они как братья-близнецы.

— Надо поговорить, — сказал один.

Я кивнул Жене, чтобы стоял на месте, а сами отошли за киоск с сигаретами. Люди, идущие мимо, будто понимали, что стоит держаться от нас подальше, и обходили по широкой дуге.

— У тебя минута, Волков, — тихо произнёс тот, что слева.

— Или сдаём тебя ментам, — добавил стоящий справа — А они тебя засадят надолго. И как нам известно, из камеры ты уже не выйдешь. Есть особое распоряжение на этот счёт от сам знаешь кого.

— И что вам нужно? — спросил я.

— Ответ на один вопрос, — сказал тот, что слева.

— И отвечай быстро. Минута.

— Ты просто много на себя взял, Волков. Больше, чем стоило. Слишком много говоришь. Залез туда, куда не надо. И ты, и Ремезов, и все остальные — сильно попали.

— Так какой вопрос? — я посмотрел на них по очереди.

— Вопрос, который очень интересует наше руководство.

Неужели они пронюхали об одном нашем разговоре с Серёгой Ремезовым? Если да, то понятно, почему им это стало интересно. Ведь на кону для них многое, и тот, кто сделает правильный выбор сейчас, получит всё. Вот и допытываются прямо здесь, на улице, не теряя времени. Время поджимает и у них.

— Интересно им одно, — правый фсбшник посмотрел на меня поверх тёмных очков. — Почему ты сказал полковнику Ремезову из Читинской управы, что следующим директором ФСБ будет некий Путин. И с чего это Ремезов и остальные из его компашки тебе поверили? С тебя же это началось. Время пошло, Волков, отвечай быстро.

— Интересно им одно, — фсбшник посмотрел на меня поверх тёмных очков. — Почему ты сказал полковнику Ремезову из Читинской управы, что следующим директором ФСБ будет некий Путин. И с чего это Ремезов и остальные из его компашки тебе поверили? С тебя же это началось. Время пошло, Волков, отвечай быстро.

Ремезов меня сдал? Нет, точно не он, по крайней мере, не специально, а вот кто-то из его коллег мог как-то узнать о тех разговорах. Или же нас подслушали, но только сейчас приняли услышанное всерьёз.

Серёга не один и не мог действовать один, поэтому естественно, что Ремезов собрал вокруг себя единомышленников. Вся структура их Конторы — не единый монолит, а множество групп, и у каждой из них свои фавориты. Каждая их них продвигает своих, чтобы избавиться от чужаков. Тот, кто примкнул к нужной, окажется в выигрыше, остальным придётся туго.

Вот только я один знаю, как будет в действительности. Ремезов свой выбор сделал, поверив мне. Кто-то поверил ему, а кто-то…

А не просто так они спрашивают меня посреди бела дня в центре города. Боятся, что кто-то другой меня допросит и узнает, что и как? Они не просто из другой группы внутри их организации, они, возможно, просто не знают, куда примкнуть. Вот и пришли к тому, кто сказал про этого кандидата, чтобы узнать, с чего он так решил.

Но ведь и они сами люди, и тоже не знают, что будет дальше. И это беспокоит их не меньше, чем генералов, ведь перемены всегда пугают.

Придётся давить на это, если хочу уехать отсюда на мягком сиденье своего Мерседеса, а не в узком отсеке милицейского бобика, задержанный за подкинутый пистолет. Тем более та троица никуда не делась, а продолжала терпеливо ждать.

— Ваше начальство задало резонный вопрос, — сказал я. — А что вы сами об этом думаете? Вас это тоже касается.

— Это тебе вопрос задали, Волков.

— Вы торопитесь, потому что опасаетесь, что кто-то другой меня спросит об этом. И кто-то другой выяснит, говорил ли я вообще такое, были ли у меня такие основания на это, или я вообще всё выдумал. В камере кто угодно может оказаться, в том числе и подсадные утки.

— Ты много на себя берёшь.

Оба уже начали кипятиться. Но говорить с ними надо, или меня засунут в Кресты, а генерал Горностаев позаботится, чтобы я оттуда не вышел.

— Я с вашими работал не раз, совместно, вы должны были обо мне слышать. И разговор с Ремезовым у меня был. Я не знаю, что хочет услышать ваше начальство, — я посмотрел сначала на одного, потом на другого. — Но куда важнее, что услышите вы. Для вас это важнее.

Один уже начал поднимать руку, чтобы подозвать милицию, а Женя делал яростные знаки, будто хотел вмешаться и задержать их. Я мотнул головой, чтобы не лез.

— Вам же потом жить и работать. — сказал я спокойным и дружелюбным тоном. — И есть разница, выгонят ли со службы, или придётся работать в поле на низких должностях… или сидеть в уютном кабинете, если вы, а не ваше начальство, сделаете правильный выбор.

— И какой выбор правильный, Волков? — чекист справа усмехнулся.

— Тот, который я скажу. И я докажу, что я прав, я в таких вещах не ошибаюсь. И вам уже решать, что делать дальше.

— Волков, у тебя осталось меньше…

— В течение недели снимут генерала Горностаева из МВД, — сказал я. — Снимут с позором. Он мне не поверил, и в итоге скоро вместо него будет другой человек. И я не просто так это говорю, я знаю, почему это произойдёт. Вычислил, если вам это так важно. Ему осталось недолго. С другими назначениями я тоже не ошибался.

Оба внимательно смотрели на меня. Откуда им пока знать, что генерала снимут с нашей подачи? Ведь если бы не мы, он бы так и сидел дальше на своём месте. А пока не знают, надо протянуть время.

— И кого ещё снимут? — чекист слева наклонился ближе ко мне.

— Об этом ещё рано думать. Но с Горностаевым я не ошибусь. И со вторым назначением тоже. И у вас ещё есть шанс успеть запрыгнуть в последний вагон. Можете даже связаться с Ремезовым, он этого не забудет, у него хорошая память на тех, кто ему помогает.