— Люди есть. Но на территорию исследовательского центра проникнуть они не смогут. Никак. А по-другому материалы не добыть — выносить или как-то отправлять их наш контакт отказывается. Тем более, есть физические образцы — их и не отправишь так просто, для некоторых необходим криоконтейнер, а ценность этих образцов... сами понимаете, отказываться не хочется. Но вот если бы кто-то выскочил из ниоткуда в заранее согласованном месте уже на территории, внутри охраняемого периметра...

Повисло тяжёлое молчание.

— Видите, Алекс, я не развожу секретность и не пытаюсь сыграть вас втёмную — все карты на столе. Если что забыл — спрашивайте, — разрушил тишину Ивлев.

— Но... это ведь получается шпионаж? — нерешительно пробормотал я.

— Он самый, — кивнул генерал. — Промышленный.

— То есть, мы должны... украсть? Результат исследований?

Генерал с шумом выдохнул, завозился, повёл плечами, а потом, бросив через плечо какой-то вороватый взгляд на своего ассистента, ловким движением содрал галстук и сунул его в карман.

— Вы ведь меня извините? А, молодёжь? Длинный тяжёлый день... — он опять сделал здоровенный глоток из горлышка. — А по поводу кражи — я думаю так: я не себе в карман мелочь тырю. Меня Родина служить поставила. И за моей спиной — сто сорок миллионов. Из которых пять болеет этой дрянью, и им не очень интересно, почему лекарства нету — то ли потому, что государство денег учёным пожалело, то ли потому, что я постеснялся.

Вероятно, он ждал какого-то ответа от нас, но у меня в голове царил полный сумбур, ничего умного я придумать не смог. Не дождавшись реакции, генерал продолжил сам:

— А кроме того — там работает группа наших. Да, есть вроде и местные какие-то, но так, на подхвате, основной состав лаборатории сохранился ещё с советских времён. Они здесь родились, учились, работали, Родина за всё платила, а потом бац — и уже результаты принадлежат дяде! — Сергей порывался что-то сказать, но Ивлев остановил его нетерпеливым жестом: — Да, конечно, я понимаю — швейцарцы тоже потратились, сколько лет оплачивали, пока результат не нарисовался... Но так ведь мы их не лишаем? Ну, результата? Просто мы получим свою долю!

— Точно свою? — не поднимая головы, скептически спросил я.

— Ты знаешь — это вопрос сложный, — вздохнув, ответил генерал. — Лично я думаю, что наши лепшие забугорные друзья так много получили от нас с развалом СССР — на халяву! — что они должны нам все эти лекарства сто лет бесплатно целыми кораблями отправлять. Но это я. Понимаю, что и другие точки зрения возможны... Но, ещё раз: мы-то и знать не знали! Учёные сами на контакт вышли, сами предложили! То есть, получается, не только я так думаю? Но и те, кто лекарство открыл — тоже? Несмотря на риск и головную боль лично для себя, хотят отдать, добровольно, Родине! Уж кто я такой, чтоб препятствовать людям Родину любить? Пусть даже и из-за границы. Как думаешь?

Не найдя никаких разумных возражений, я потряс пустой головой и спросил:

— Ладно, допустим, мы эту сложную тему ещё успеем обсудить. Как-нибудь в другой день, только начинать лучше пораньше. А сейчас вопрос такой: что конкретно надо делать, как, когда, диспозиция, короче какая у нас? Главное — когда. А то я соображаю паршиво, честно говоря...

— Так и я уже никак не Эйнштейн, — хохотнув, закивал генерал, — но что поделать — служба требует. Кто, кроме нас? А диспозиция такая: известна точка на карте, можно виртуально прогуляться вокруг, есть спутниковые снимки территории, плюс мы попросили наш контакт пройтись там с камерой внутри и пофотографировать немного. Особенно, в том помещении, где надо будет проявиться. Это, уж извините, туалет, — тут он криво усмехнулся, — к сожалению, выбора мы лишены, видеонаблюдением накрыто почти всё. Такого объёма информации вам достаточно, чтобы попасть в нужную точку?

— Надо смотреть, но в принципе — да.

— Отлично. В идеале, встреча должна произойти завтра утром, до начала рабочего дня. Если мы сегодня дадим подтверждение.

— Если, — эхом отозвался я. — Если мы дадим. Сегодня.

Утро выдалось суматошное донельзя, давно такого не помню.

Ну так, для начала разговора — слегка сгонял в район Лозанны, спереть нобелевского класса секрет из дико охраняемого исследовательского центра! Ну и что, что не государственный, эта фармацевтическая контора денег на безопасность не пожалела. Да, вроде снаружи — чистота, зелень и прочее благолепие, даже забора нет! Но стоит чуть присмотреться — всё камерами накрыто в три слоя, охрана при пистолетах, а если покопаться — и автоматчики найдутся, я уже пятой точкой такие вещи чую! И церемониться бы с нарушителем не стали, думаю, даже вряд ли что-то до полиции дошло — сами бы разобрались. И прикопать есть где, в случае надобности, территория не меньше нашей институтской.

Только вот нет у них методов против... Алекса Тумина, хехе. А этот учёный — странный, ей-Богу: на меня смотрел, как на маму родную! Больше того, когда я всё запаковал и был готов стартовать — вдруг попросил подождать, заискивающе заглядывая в глаза. Я удивился, конечно, но — вроде не горит, почему бы и нет? И в этот чёртов туалет притащилась толпа народу, человек 10! Вроде и по очереди подходили, но чёрт, как же их было много! Я реально начал опасаться, что вдруг чего — я ж даже заметить могу не успеть. Так-то я вроде всё контролирую, а когда людей вокруг больше двух-трёх — один неизбежно теряется из виду, а вдруг кто схватит сзади, да держать?

Но ничего не произошло. Просто прошла вереница людей, все русские, хоть и говорят с акцентом, каждый пожал мне руку и поблагодарил. И половина — чуть ли не со слезами на глазах. Странные они — меня-то за что благодарить? Нет, мне не трудно, конечно, руки жать — это то, что у меня всегда в наличии, здесь я мастер. Хоть и не любитель. Но очень странно ощущать себя кем-то большим, чем просто курьер. Пусть и продвинутый.

-*-*-

Стоило мне показаться в главном здании института, как от противоположной стены тут же отлепился Сергей. Он тут с ночи стоит, не иначе? Хоть бы стул какой принёс, что ли.

— Ну, как ты? Всё хорошо? — взволнованный такой, жуть.

— Всё по плану. Почти, — я стал стаскивать с себя рюкзак и попытался отдать, но он не взял.

— Ты как себя чувствуешь? — продолжил допытываться эмпат. — Просят привезти всё сразу на место. Это в Москве, на Ленинградке, транспорт есть. Обещают тебе сюрприз. Ты как?

Что-то как-то не нравятся мне такие сюрпризы.

— Я-то нормально, в принципе. Но... это обязательно? — я бросил подозрительный взгляд на Сергея, пытаясь прочесть по его лицу, в чём там дело. Но, конечно, не преуспел — куда мне...

— Нет, не обязательно, конечно. Но желательно, там люди именно с тобой пообщаться хотят.

Тут Сергея окликнули из глубины холла, от гардероба, он поморщился, но кивнул и, повернувшись ко мне, быстро проговорил:

— Вот карточка — твоя зарплатная, бухгалтер просила передать. Кстати, насколько я знаю, там тебе разведчики уже и отвалить чего-то успели, премию за своего парня.

Я оторопело открыл рот, собираясь спросить сам даже не знаю что, но он торопливо махнул мне рукой:

— Давай через пару минут, ладно? Там вон люди ждут, ты подумай пока, я на пять сек! — и слинял. А я так и остался стоять возле входа с открытым ртом и дико ценным секретным рюкзаком в руках. Дурдом "Солнышко", вот честное слово!

Дальше — больше. Я даже не успел толком отмереть по-настоящему, как к Сергею и негромко ругающемуся с ним незнакомому мужику подошла ещё группа медиков во главе с начальником медблока. И скандал мигом перешёл в горячую фазу. Настолько горячую, что орали все одновременно — даже разобрать толком не получалось, за что они так яростно воюют. Только последнюю фразу я расслышал чётко — потому как медик вдруг сделал пару шагов в мою сторону, и слова свои выплюнул вполоборота: