Мой голос буквально сочился фальшивым почтением и любезностью. Рискуя поджариться или как минимум весь пропотеть, я приблизился к камину. Взглянул на Вильхельма. Глаза его были полуприкрыты, сухое, сгорбленное тело пробирала дрожь, словно он находился не в жарко натопленной комнате, а на вершине заснежённого утёса. Казалось, любая секунда могла стать для него последней, и могу с уверенностью заявить: таким я видел его впервые. Король Кармара был не просто измождён и стар.

Король Кармара умирал.

– Ваше величество, вам нужен лекарь, – вырвалось у меня. На этот раз с искренним беспокойством. – Давайте я пошлю…

– Не говорите ерунды! – раздражённо перебила Корделия. – Наоборот, королю сегодня намного лучше. Горный воздух идёт ему на пользу.

На пользу? И где же проявляется эта самая польза? На изборождённом морщинами лице? В бескровных губах или в затянутых синевой веках?

Разве здесь все ослепли?!

– Ваше величество… – продолжил я.

Но королева резко перебила:

– Говорите, Эндер! Кого и в чём вы подозреваете?

– Лейфа Флеминга, – вырвалось у меня.

Доказательств его причастности к делам Родингера так и не было обнаружено, да и Лейф явно не тянул на злодея года. И тем не менее я снова и снова возвращался мыслями в день нападения искажённого в «Кармарском пламени». Как и в то первое наше путешествие с Женей-Раннвей. «Где Лейф, там и искажённые» – почему-то вертелось в мыслях.

В мыслях, которые под пытливым взглядом Корделии мне пришлось озвучить.

– Его имя уже не раз всплывало в расследовании, и я склонен полагать…

– Так допроси его, – неожиданно прохрипел монарх. – Сам или с дознавателями. Любыми способами выбей из него признание. – Вздохнув, он немного помолчал, после чего с усилием вытолкнул из себя: – Я хочу, чтобы заговор против меня был вырван с корнем как гнилой сорняк. Сожжён. Уничтожен! Я не доверяю никому, кроме тебя, Эндер. Никому в этом месте нет доверия…

Удивлённый столь неожиданными откровениями, я поклонился и заверил:

– Сегодня же произведу арест. После турнира.

– Лучше сейчас, – возразил правитель. – Пока он ещё что-нибудь не выдумал…

Но королева и его перебила:

– Дорогой мой супруг, вы, кажется, запамятовали: у эйрэ сегодня выступает племянница. Несколько часов ничего не изменят. Позвольте ему быть рядом с Эдвиной в столь важный для неё день.

– Разве с ней сейчас не герцогиня Делагарди? – с оттенком недовольства отозвался правитель Кармара.

– Я вхожу в число драконов, отвечающих за безопасность детей, – самолично переназначил я себя в охранники.

И Вильхельм, к счастью, сдался:

– Хорошо. Отправляйся на развалины, а после займись Флемингом. Этот слюнтяй мне никогда не нравился…

Дважды просить не пришлось. Королевскую резиденцию Морнбьера я покинул едва ли не бегом, ещё надеясь успеть на поезд, на котором уезжала моя семья. К досаде и разочарованию, не успел, опоздал и снова был вынужден ждать. Неподалёку находилась кофейня, в которой пришлось убивать время до прихода следующего экспресса. Кофе оказался отвратным, но мутный напиток был последним, что сейчас вызывало досаду. Странное приглашение во дворец больше походило на попытку удалить меня от Эдвины. И ведь получилось же!

Кто был инициатором? Сам Вильхельм? Или вечно крутящаяся рядом правительница? Бросив нетерпеливый взгляд на часы, допил бурду и, расплатившись, вышел. Ещё полчаса промаялся на перроне, чувствуя себя последним идиотом. Надо было отказаться, не ехать во дворец. Остаться с ними! А если бы попытались утащить силой…

Хотя кого обманываю? Досадливо поморщился. Не попытались бы, а утащили. И я так или иначе потерял бы время.

Дневной поезд, проезжавший мимо развалин, был почти пуст. В вагоне-ресторане оказались заняты всего три столика. Одна супружеская пара, один джентльмен, увлечённый чтением газеты, и ещё двое, занятых разговором. Опустившись за столик в самом конце вагона и получив от официанта меню, я заскользил по спискую блюд рассеянным взглядом. Есть не хотелось, наливаться кофе тоже.

Скорее бы добраться до руин. Скорее бы увидеться с Эдвиной и Женей.

Экспресс тронулся, быстро набирая скорость. Оставляя позади перрон и маленький заснеженный город.

– Давно не виделись, Делагарди.

Я замер с папкой в руках. Медленно поднял на заговорившего со мной взгляд. Не дожидаясь приглашения, Вольмар Родингер опустился за мой стол. Улыбнулся, как ни в чём не бывало, а встретившись со мной взглядом, которым я уже успел его убить и собирался повторить то же самое своими руками, добавил:

– Советую поберечь силы для собравшейся здесь душевной компании. Все они убийцы, севшие на этот поезд с одной целью: чтобы ты с него не сошёл. Как минимум двое – искажённые. – Родингер распахнул карман пиджака и с невозмутимым видом достал портсигар. – Не удивляйся, что не заметил на них изломов. Они только приняли наркотик, и лучше нам убрать их сразу. Сейчас. Пока ещё не начали меняться.

– Нам? – Я бросил взгляд на супружескую пару и, на миг прикрыв глаза, ощутил, как оттуда начинает нести вонью.

Такой запах, неощутимый для простых людей и не наделённых даром ультора драконов, могут источать только искажённые.

Сунув сигарету в рот, Вольмар неторопливо затянулся:

– Ну, раз уж я здесь, меня они тоже не выпустят. Поэтому или мы с тобой их прикончим, или они с нами разберутся. Первый вариант мне нравится больше.

Женя Исаева

Глаза удалось открыть не с первого раза, а попытка пошевелиться и вовсе оказалась провальной. Меня крепко связали, заведя руки за спину. Нечто подобное совсем недавно проделал со мной Кастен и, наверное, будь это снова он, я бы его расцеловала. Ну или как минимум обняла и рассмеялась бы от счастья.

Но это был не Толь.

– Эдвина… Эдвина? Где девочка?!

– Быстрая же ты. Уже пришла в себя… – раздался из темноты низкий мужской голос. Голос ублюдка, напавшего на нас в поезде.

Я дёрнулась и едва не зашипела от боли: верёвки впились в кожу. Хотела уже проклясть его и послать к харгам, но вместо этого задержала дыхание. Совсем близко кто-то слабо завозился, а спустя невыносимо долгие секунды я облегчённо выдохнула: в темноте раздались тихие стоны Эдвины.

– Смотрю, вы обе очнулись. Вовремя. Ну прямо по расписанию. Замечательно… просто замечательно…

Чирк – и в отдалении зажглась свеча. За ней ещё одна и ещё, пока место, в которое нас притащили, не заполнилось дрожащими языками пламени. Свечи были повсюду: плавились вдоль огромных витражных окон, белели на каменном полу, на возвышении, смахивающем не то на алтарь, не то на древний жертвенник. Возле него-то я и очнулась и сейчас чувствовала саднящую боль не только в запястьях, но и в затылке. Похоже, со мной особо не церемонились. Швырнули к этому куску мрамора, не переживая за состояние леди Делагарди. Вряд ли и за Эдвину переживали.

Я с тревогой посмотрела на ребёнка. Левый висок был расцарапан до крови, а руки так же, как и у меня, вывернуты назад и туго связаны.

– Раннвей, что это? Где мы? – с явным усилием вытолкнула из себя девочка. Попыталась принять сидячее положение, но безуспешно. – Это же не могут быть соревнования? Мне так плохо… Голова раскалывается.

– Что вы ей дали? Что было в том чёртовом печенье?!

К счастью, в моей голове быстро прояснялось. Только глаза немного щипало и сильно першило в горле. Скорее всего, из-за той дрянной пыли, из-за которой я потеряла сознание и, кажется, потеряла надолго. Витражи в окнах были тёмными и тусклыми, и без зажжённых свечей это место утопало бы в темноте.

– Чёртовом? – похититель хмыкнул и тут же услужливл просветил: – Всё, что вредно маленьким девочкам. Сахар, орехи… Наркотик. Надо же было как-то увести вас с поезда без лишнего шума.

Интересно, как он это провернул? Мы же не дюймовочки, чтобы незаметно исчезнуть. Директор гимназии, учителя, охрана должны были заметить. Помешать! Но вот мы здесь. Связанные, с трудом приходим в себя.