Белоглазов посмотрел на братьев. Думает, сейчас-то я и буду всё отбирать. Но, кажется, Вишневские уверились, что я и дальше хочу продолжать работать с ними. Или стало очень интересно, что я хочу предложить.

Андрей кивнул, Белоглазов вышел, следом за ним удалился Антонов, а в конце Павел Андреевич прикрыл за собой дверь, поглядывая на меня с большим удивлением.

Их кабинет не слушают, мы проверяем его сканером, который я выпросил в Чите в управе ФСБ под свою ответственность у Ремезова ещё весной, но пока не возвращал.

Так что я убедился, что окна закрыты, двери тоже, жучков нет, а снаружи никто не сможет подслушать нас через модную направленную лазерную прослушку через стёкла, потому что с той стороны везде, где достаёт взгляд, находится голая степь.

— Вы знаете, что у меня есть связи, — начал я. — Во время вражды с Кравцовым мои союзники поднялись очень высоко. За то, что они поддержали кого надо, они получили хорошие должности, а я узнал то, что никому знать не положено. И если это уйдёт за пределы этой комнаты, вы пожалеете, и это не угроза, это факт. Много кто захочет, чтобы вы замолчали, так что помалкивайте. Но воспользоваться этим мы можем совместно, если сделаем грамотно.

Я придумал такую легенду утром, и это более убедительно, чем если буду говорить, что однажды я уже жил в это время, потерял в августе 98-го 150 долларов на банковском счёте и подработку, а потом дожил до полтинника и умер, снова оказавшись здесь.

Не поверят, а вот в связи — легко.

— Какие-то государственные тайны? — Андрей сощурил глаза. — Типа тех, что тогда на комбинате чекисты проворачивали.

— Нет, — я посмотрел на него. — Будет объявлен дефолт. Начнётся мощный кризис, а курс доллара за несколько лет вырастет в несколько раз. Предотвратить это невозможно, но мы можем на этом отыграться за всё это десятилетие. Заработаем, удержим комбинат и сможем развиться, когда всё закончится. А заодно — все, кто с нами, пройдут через это время намного легче. Поэтому нам нужно воспользоваться активом.

— М-м-м, — Олег снова нахмурил лоб. — Ну… ты так резко сказал…

— Я долго думал об этом. Сначала думал, переживу кризис, продав БМВ в несколько раз дороже его текущей стоимости. Но со мной множество людей, за которых я теперь отвечаю, а у них есть семьи. И хотелось бы ещё повлиять на некоторые события. Так что БМВ — мало. Предлагаю другую схему, чтобы использовать этот актив на всю катушку.

— Когда? — тут же спросил Олег.

А вот теперь я их внимание привлёк полностью.

— Так когда? — допытывался Олег Вишневский. — У тебя, может, и есть всякие инсайды, но…

— Есть у него, как ты говоришь, инсайды, — его брат Андрей нахмурился. — Слышал же, что Белоглазов говорил, что Ремезов уже не читинский полкан, а в верхушке организации. И может пойти ещё дальше.

— Обо всём по порядку, — сказал я и снова взял графин с соком и налил остатки в стакан. Слишком жарко, хотелось пить. — Сначала моя доля. Я пришёл к вам, а вы с этого получите многое. Возможно даже перейдёте в высшую лигу, куда так хотели, потому что вскоре из той же Семибанкирщины останется наверху буквально человека три. А вакуум будет заполняться.

— Кстати об этом тоже надо поговорить, — Олег отошёл от стола и посмотрел в мониторы наблюдения, а потом в окно. — Кто-то из них тихой сапой скупает наши акции и долговые обязательства.

— Как? На комбинате акции закрытые. Или вы про холдинг?

— Про него. Но кто — пока непонятно, всё через третьих лиц. Скорее всего, Платонов и кто-то ещё, лишь бы не БАБ. Мне даже кажется, — Олег потёр подбородок. — Они соревнуются, кто выкупит раньше. Формально это дело службы безопасности холдинга, а не СБ комбината, но…

— Детали потом расскажи, я посмотрю.

— Так что про дефолт? — вспомнил Андрей. — Мы же из-за него здесь собрались, да? Твоя доля, Максим, да?

— Моя доля — треть от всего, что мы заработаем с этого, — твёрдо произнёс я. — Половину брать не буду, слишком много, потому что вкладываетесь вы. А что бывает при чрезмерных аппетитах, я видел сам, и не раз. И я стану третьим совладельцем холдинга… само собой, после того, как рассчитаетесь по инвестициям. Американцы не позволят вам такие изменения в правлении, пока их деньги крутятся здесь.

— Треть, — братья переглянулись. — Треть.

— А схему я думал долго. Времени прорабатывать другую нет. Я немного играл с облигациями краткосрочного займа, но уже продал их все, скупил доллары. Покупать облигации уже поздно.

— А где брал на это деньги? — спросил Андрей, с подозрением посмотрев на меня.

— Ты про деньги Платонова? — я усмехнулся. — Я тайны из этого не делаю. Мы поспорили, он проиграл. Хотя я уверен, что он до сих пор хочет отыграться, но это между ним и мной. Короче, была одна схема, которую я отработал на своей фирме, и предлагаю такую для комбината. Только суммы будут отличаться на два-три порядка, а то и ещё больше.

— И какая?

Я подошёл к стене и посмотрел в мониторы наблюдения. Самим ЧОП я уже занимался мало, тем более, с каждым месяцем бумажной работы становилось всё больше и больше, и удовольствия это приносило всё меньше и меньше. Ещё пара лет, и директор любого ЧОП зароется в бумагах, времени ни на что другое не останется. Хотя там уже станет поспокойнее, на стрелки уже никто не будет ездить.

Но всё равно, ещё бывало интересно, и я был в курсе всей обстановки работы фирмы, особенно на комбинате. Знаю, куда едут эти грузовики, что везут, кто выдаёт разрешения, как работает охрана.

Построенный мною механизм работал успешно, а устроившиеся туда люди впервые за это десятилетие были уверены в завтрашнем дне. И даже дефолт этому не помешает.

— Схема такая, — начал я. — Довольно простая, но детали вы, как экономисты и промышленники, сможете предусмотреть лучше. Первым делом подбиваем все свободные средства, берём на них доллары. Если есть необходимость срочно купить что-то важное за кордоном, лучше сделать это сейчас, потом выйдет намного дороже. А под имеющиеся у нас имущество, акции комбината, любые акции, ценности, даже под машины и здания, под всё берём кредиты, сколько выйдет, под любые проценты, любыми способами. Тайно настолько, насколько возможно. Договариваться придётся много. Берём в рублях, само собой. Под них берём доллары на всю сумму в другом, и под залог этой массы баксов берём ещё кредиты в рублях. Обязательно с правом досрочного погашения, в том числе за счёт реализации этого залога, пусть даже процент будет выше. Мы окупимся в любом случае.

— Ты говоришь рубли, рубли, рубли, — Андрей потёр лоб. — Но если он обвалится, то…

— Рубль обвалится, доллар повысится, — перебил его Олег. — А мы скупаем сейчас по 6 рублей, и продадим по…

— Взлёт будет не мгновенный, но уже осенью курс будет по 15–16 рублей, а то 20 в какие-то дни. И примерно 28–30 к началу нулевых. Вот это точные прогнозы.

Я задумался, но все эти этапы я продумывал долго, и память напрягал по полной ещё раньше. Потому что тогда свои деньги потерял, а цены взлетали только в путь, вот и запомнилось. Пачка сигарет как-то за одно утро стала стоить в несколько раз дороже. Думал ещё когда-то, знал бы, что так будет, заработал бы.

Вот и возможность для этого.

И это не предел. Спокойно вернём всё, легально, да и банки не обеднеют, и так на этом наживутся больше нас. Но не все, конечно, часть исчезнет. В какой-то момент доллар начнёт дешеветь, можно здесь тоже поработать, покататься на валютных горках, продать дороже, а потом скупить дешевле. Продадим по 20, скупим по 10–12, и опять будем держать.

— И что потом? — спросил Олег. — Ты вроде уже как подготовился ко всему.

— Да. Как всё устаканится, берём акции некоторых компаний, список у вас будет. У некоторых будет рост… очень большой. Дальше — нефть, газ, месторождения в других странах, в Африке, например. Да и можно развивать вот эту территорию, у нас тут под землёй чего только нет, да и по стране можем такого устроить. Комбинат работает, а можно сделать крупнейший в мире металлургический комплекс. Всё это возможно и ограничено только вашей фантазией, потому что деньги на всё это будут.