Даже не постучали. Дверь распахнулась, вошло несколько человек. В основном взрослые мужики за пятьдесят, в мундирах или штатском, но почти все усатые.

Некоторых я знал, некоторых видел впервые. Но судя по их взглядам, меня они знали все.

— А вы тут чё забыли? — тут же зарычал на них Кравцов.

Но им будто было плевать на него.

— Стремянку неси, — приказал довольный Ремезов, показывая на портреты. — А то висит непонятно кто.

— Уже? — спросил я. — А я думал, что слишком рано приехал, и придётся хитрить.

— Уже, — подтвердил Серёга. — Позвонили час назад. Не, не мне. Ему, — с чувством сказал он, — только что позвонили со Старой Площади. Сначала Юмашев, а потом и Кириенко, поздравили с новым назначением. А президент уже давно в курсе, оказывается, с весны. Но молчали все, хитрили. А никто и не просёк, кроме тебя.

— Вы про что? — Кравцов поднялся, опираясь на стол. Я заметил, как дрожали его руки.

— Думаю, ещё пара недель до официального объявления нового директора, — сказал кто-то из команды Ремезова, седой мужик в кителе с погонами полковника. — А пока будут командировки, передача дел… и подбор команды для работы.

— Да вы про что? — повторил вопрос Кравцов, но уже более слабым голосом.

— Серьёзные люди всё решили, — сказал я, убирая ключи от мерса в карман. — Только без тебя. А тебя даже в курс не поставили. У тебя меньше связей, чем ты думал.

— Вот-вот, — подтвердил полковник Ремезов и объявил официальным тоном: — Первый замглавы администрации президента России по работе с регионами, подполковник КГБ в запасе, Владимир Путин назначен директором федеральной службы безопасности. Осталось только уладить формальности. А вас, товарищ генерал-майор, прошу освободить помещение. Кабинет пригодится нам. Да снимите уже это, — он показал на портреты.

В кабинет вскоре вошли два человека со стремянкой. И вскоре один портрет из висящих на стене отправился в мусорную корзину, а на его месте теперь висел другой. Уже успели отпечатать, заранее.

А ведь этот портрет потом надо будет перевесить на то место, где сейчас висело фото Ельцина.

Но из тех, кто собрался здесь, об этом знал только я.

Ремезов и его команда сделали удачную ставку, и сейчас победили они, а проигравшие останутся не у дел.

А мне надо позаботиться, чтобы победители не забыли, кто им подсказал правильно выбрать сторону. И я не постесняюсь об этом напомнить, ведь будут и другие ставки, результат которых знаю только я.

— Но, может, — генерал Кравцов открывал и закрывал рот, как рыба, оказавшаяся на берегу. — Реме… Сер… Сергей Анатольевич, а вы… я просто хотел, вы уже поймите.

Он водил головой вокруг себя, и его взгляд задержался на мне. Будто Кравцов понял, кто организовал этот банкет, продвинул группу старых кгбшников наверх и помог им выбрать правильную сторону.

— Максим Михайлович! — он уставился на меня. — То, что мы с вами говорили… это я не всерьёз. Вы не подумайте, что я… Я могу вам кое-что подсказать, очень важное.

Как сразу начал, и на «вы», и по имени-отчеству. Не поможет.

Кравцов проиграл.

Но мы с ним ещё не закончили. С ним и остальными, кто хотел нас уничтожить. Впереди ещё много препятствий. И одно из них — чёрный август 98-го. Совсем скоро.

Полковник Ремезов, говорил чётко и громко, а Кравцов мрачнел с каждым словом:

— Первый замглавы администрации президента России по работе с регионами, подполковник КГБ в запасе, Владимир Путин назначен директором федеральной службы безопасности. Осталось только уладить формальности. А вас, товарищ генерал-майор, прошу освободить помещение. Кабинет пригодится нам.

По его распоряжению уже заменили портрет, висящий на стене, и фотография руководителя Кравцова отправилась в мусорную корзину. Интриги внутри службы закончились, те, кто поддержал выигравшего кандидата, получат звания, должности и награды, а те, кто строил козни и поддерживал своего человека, останутся не у дел.

— Максим Михайлович! — Кравцов уставился на меня. — То, что мы с вами говорили… это я не всерьёз. Вы не подумайте, что я… Я могу вам кое-что подсказать, очень важное.

Ничего важного он не скажет. Будет хитрить и тянуть время, но у него не выйдет.

— А что? — спросил я. — Что кто-то ещё собирается лезть на комбинат? Это будет всегда, пока он работает. Ничего нового я не узнаю. Зато готов к тем, кто тоже захочет рискнуть. Кто-то вроде вас.

Он попытался спорить, но один из офицеров, очень пристально посмотрел на генерала.

— Кстати, товарищ генерал-майор, — ехидным тоном произнёс он. — Ждём вас завтра в кабинете УСБ на втором этаже. Дадите нам показания по поводу сотрудничества с китайцами.

Ремезов как-то показывал мне этого человека по телевизору. Не тот ли это подполковник из Новосибирска, который тогда помог вытащить Славу из опасности? Вроде бы он.

Кравцов тем временем вспыхнул, а его лицо так скривилось, что можно было почувствовать зубовный скрежет от досады и злости, что нижестоящий офицер так нагло себя ведёт.

Но так рано списывать со счетов генерала я бы не стал. Пока всё оформляют официально, у него два пути — прогнуться перед победителями, надеясь, что они будут милостивы, или напоследок подгадить как можно сильнее.

А учитывая, что против него выступали контрразведчики, сотрудничество с китайцами и остальными ему не простят. И он решит гадить. Надеюсь, это понимают все, не только я.

— Макс, твои бумажки, — Ремезов подтолкнул ко мне пачки «компромата». — Можешь шашлыки на них пожарить.

— Приглашаю, товарищ полковник, — я кивнул и добавил тише: — Главное, чтобы новых не было.

— Пошли покурим, — предложил он, нагло взяв со стола пачку сигарет Кравцова.

В приёмной кабинета тоже бардак, оперативники званиями пониже рылись в шкафчиках с документами и что-то искали в компьютере. Думаю, сейчас во всём здании творится кавардак, а скоро такое начнётся и по всей стране, в каждой управе.

— Кабинет хочешь себе новый завести? — спросил я, когда мы остановились у окна.

— Не в этом дело, — тихо сказал Ремезов. — Пошли туда, там не слушают.

Я положил картонные папки с делами на подоконник и пригляделся к горшку с кактусом. Казалось бы, Москва, главное управление, а земля у этого несчастного цветка так же утыкана окурками, как в родной милиции в новозаводском РОВД.

— Валить он тебя хочет, — серьёзным тоном произнёс Ремезов. — Отправил группу, чтобы караулили тебя внизу. Ждали, когда уедешь, если бы ты отказался от его предложения.

— А если бы согласился, то потом? Через пару недель?

— Как ещё? Так и есть. Но мы их сняли, а кое-кто из его команды успел задуматься в последний момент, — он хитро усмехнулся, но снова стал серьёзным. — Но наш общий знакомый — генерал, влияния у него ещё много. У него и с братвой связи есть. Особо не волнуйся, вопрос с ним будет закрыт, — Ремезов огляделся, — очень скоро. Держи всё на контроле, как умеешь. Сам понимаешь, если он приказал что-то, всё будет действовать по инерции ещё какое-то время, отменить может не успеть.

— Расслабляться не буду, — я кивнул. — Значит, решите всё по тихой, раз не вышло потопить его громко, через обвинения.

— Я ничего не говорил.

— А я ничего и не слышал. Но тебе тоже не стоит расслабляться. Тут вряд ли кому-то понравится читинский выскочка, который вылез из ниоткуда, и сразу стал любимчиком руководства. Скажут, куда опять эти сибиряки полезли, пусть в своей тайге сидят.

— А то я не знаю. Но ты со своими проблемами, в которые меня не посвящаешь, сам разбираешься, и я со своими сам справлюсь.

Он задумчиво уставился на кактус, будто только сейчас обратил внимание, насколько в плачевном состоянии тот находится.

— Дело ещё одно есть, — продолжил Ремезов. — Самое время для него. Давай обсудим на днях. Буду дома в ближайшее время, надо старые вопросы в Чите позакрывать, потом вернусь сюда. Но если что…