Для «романтических свиданий».

Шторы плотно задёрнуты, отчего тьма здесь кажется плотной, непроницаемой, если не сказать удушающей. Хочется захлопнуть дверь, а лучше – заложить вход кирпичами, но вместо этого я спешу зажечь свечи, с раздражением отмечая, как дрожат пальцы.

Всем телом вздрагиваю, когда вижу, как по зеркалу растекается чернота. Капли грязи соскальзывают на раму, отчего та чернеет и набухает. Это всё иллюзия, как и трещины на зеркале, как и щупальца тьмы, которыми тварь пытается ко мне дотянуться. В стенах этого дома я в безопасности, но всё равно становится до противного страшно.

Ненавижу это чувство! Ненавижу эту комнату и чудовище, с которым вынужден заключить сделку.

– С-с-сделаешь? – шипит мерзость, кляксой расплёскиваясь по зеркалу.

– Как и договаривались, – отвечаю твёрдо. Хоть и с задержкой.

Вот он, мой источник информации, рассказавший про назойливого призрака и про то, что леди Делагарди сейчас и правда в двойном составе. Как бы это ни было невероятно.

– Х-х-хорош-ш-ший мальчик. Х-х-хорош-ш-ший, – звучит довольное.

И мне вдруг становится тошно.

Женя Исаева

Возвращение в себя, а точнее в Раннвей, было не из приятных. Во-первых, ужасно болела голова: раскалывалась на части, словно осколки хрусталя. Во-вторых, когда открыла глаза, увидела мрачного, как тысяча харгов, Делагарди.

– Что она на этот раз успела натворить? – спросила осторожно, подтягивая повыше к подбородку простынь.

Бросив по сторонам быстрый взгляд, убедилась, что нахожусь в своей спальне, и Эндер, как обычно, рядом. А что же вечером? Тоже был рядом? Успела ли предупредить или колечко оказалось бесполезным? И, если всё же нет, то что… что могло произойти между мной и Родингером?

От всех этих мыслей мороз побежал по коже.

– Ничего хорошего, – со вздохом ответил «муж».

В этот раз он не дремал в кресле, а сидел в нём, обложив себя стопками книг. Не знаю, что он там умудрялся читать при скупом свете ночника, но выглядел сосредоточенным, словно он того, что там найдёт, зависело наше будущее. Наверное, так оно и было. Он продолжал искать способ спасти меня и драконицу.

– Она рассказала о тебе Родингеру.

Я мысленно выругалась. Ну конечно! Раннвей за тем и помчалась к своему бывшему, чтобы нажаловаться на наглую квартирантку! Наверняка попросила, чтобы помог ей меня выгнать. Интересно, как на такие откровения отреагировал Вольмар? А главное, что будет предпринимать? Ещё один человек, очень опасный мужчина, знает мою тайну, и это, мягко говоря, ужасно.

– И что он? Как и Толь не побрезговал шантажом?

– Сказал, что не верит в подобную чушь и посоветовал тебя подлечить. Но… – Делагарди устало потёр переносицу и, на миг зажмурившись, закрыл книгу. – Я ему не верю. Я в принципе склонен ему не верить. В любой ситуации. Надеюсь, когда эта дрянь… – Он осёкся, поморщившись, после чего хмуро продолжил: – Когда Раннвей проснулась, Вильма была рядом и сумеет рассказать, о чём на самом деле они разговаривали.

– А Брум что? Где в это время находился он?

Представляю, что надумал себе королевский посланник, если увидел меня с Вольмаром. Хотя нет, даже представлять не хочу. Он и так обо мне невысокого мнения. Как и Бальдер, как и, в общем-то, каждый второй житель Гратцвига.

– Крутился рядом, – мрачно проговорил Эндер, и я внутренне сжалась.

Дрянь ситуация. И чем дальше, тем дряннее.

– Ну а Раннвей? Вы разговаривали?

Почему-то расспрашивать о ней не хотелось совершенно, и судя по тому, каким жёстким, почти ледяным стало выражение лица дракона, ему точно так же не хотелось отвечать.

– Разговаривали, – тихо сказал он. Оглядел внушительных размеров стопку книг, устало добавил: – Я пытался убедить её довериться мне, а не Родингеру. Не совершать необдуманных поступков, но она видит во мне своего главного врага. Она этого не сказала, но по глазам было ясно: Раннвей боится погибнуть. И уверена, что именно я стану её убийцей.

В комнате повисло молчание. Не знаю, о чём думал Эндер, а у меня внутри всё закипало от таких разных, противоречивых чувств и мыслей. Я часто злилась на Раннвей, на то, что её эгоизм и импульсивность уже не раз усложняли жизнь окружающим. Мне, дракону, его племяннице… А сама-то! Тоже столько раз ошибалась. Бросалась в омут с головой, не думая о последствиях. Да и вообще, Раннвей имеет полное право бояться.

Меня и Делагарди.

– Как бы там ни было, – дракон потянулся за лежащей в стороне от остальных книгой, – кажется, я нашёл способ вас разъединить. Не уверен, что ей это понравится… А может, не понравится и тебе, но… Но пока что это единственный шанс вам обеим выжить и стать свободными.

– Не понравится и мне? – осторожно переспросила я и невольно напряглась.

Будет, конечно, здорово перестать быть одним целым с Раннвей. Но какую цену за это придётся заплатить?

Поднявшись со своего «любимого» кресла, Делагарди не спеша заходил по спальне.

– Ты знаешь об одном моём даре… все знают… Но я не привык рассказывать о других.

– Вильма говорила, что вы, драконы, не любите распространяться о своих талантах, – кивнула я и приготовилась слушать. Интересно же, какие ещё сюрпризы таятся в этом мужчине!

– Да, не любим, – задумчиво усмехнулся он. А потом, вскинув на меня взгляд, просто сказал: – У меня отменная память.

– Разве это дар? – удивилась я. – Я имею в виду, что в этом магического?

Делагарди снова усмехнулся и, спрятав руки в карманы брюк, тихо продолжил:

– Просто хорошая память – это когда ты легко запоминаешь имена, события, лица… Я же помню каждую страницу, каждый абзац когда-либо прочитанной мною книги. Этот дар значительно облегчал мне жизнь в то время, когда я учился в гимназии, и не раз выручал после, в расследованиях. Именно поэтому, вместо того чтобы погрязнуть в поисках решения нашей проблемы, я достаточно быстро нашёл выход. По крайней мере, мне хочется верить, что это действительно выход и у нас всё получится.

Он продолжал говорить, я слушала не перебивая. Оказывается, в гимназиях Кармара вскользь затрагивается тема душ, загробной жизни, перерождения и всего того, что так или иначе связано с духовной составляющей того или иного дракона и человека. Зрящие вроде меня изучают эту тему более углублённо, но зрящих вроде меня в Кармаре раз, два и обчёлся.

– Если верить легендам, древние маги практиковали переселение душ из одного тела в другое. Забирая жизненную силу из одной оболочки, они переходили в следующую, и так до тех пор, пока не становились практически неуязвимыми.

– Другими словами – драконами, – чуть слышно выдохнула я, чувствуя, как дрожь начинает бежать по коже.

Эндер кивнул:

– Перерождаясь вновь и вновь, они концентрировали в себе силу всех своих предыдущих перевоплощений. Потому первых драконов и называют Перерождёнными. – Он горько улыбнулся и добавил: – Мало кто из нынешних драконов гордится своими предками. Мы предпочли забыть о том, какую цену они платили за обретение власти, силы, долголетия. Предпочли забыть, что наши предки были безжалостными убийцами.

Я подтянула к груди колени, обхватила руками и проговорила, стараясь проглотить застрявший в горле ком страха:

– И ты собрался одну из нас… куда-то переселить?

– Я нашёл подробное описание древнего обряда, проводимого первыми драконами, – кивнул он.

И я, не сдержавшись, выпалила:

– Хочешь уподобиться своим прародителям?! Как будем выбирать жертву? Это безумие, Эндер! Я ни за что не…

– Мы не станем никого убивать, – перебил он меня, мрачно сказав: – Тем более ради спасения Раннвей.

– Тогда я тебя не понимаю…

– А вот это та часть плана, которая может тебе не понравиться, – неожиданно улыбнулся Делагарди.

– Не то чтобы мне нравилось его начало…

Сделав вид, что не расслышал моего комментария, он продолжил:

– К сожалению (или в нашем случае – к счастью) преступность в Гратцвиге процветает. Каждую ночь на улице кто-нибудь умирает. Нам нужно тело… – Он запнулся, но почти сразу продолжил: – Кхм… свежее. Разумеется, молодой женщины. Обычно в морги попадают…