Все это я проговорил своим командующим. Я понимал, что формально покровители имели полное право распоряжаться своим продуктом, каким они считали восстание, по своемуже усмотрению. Но…

— Предлагаю согласиться на их условия, поддержать, — сухо резюмировал я. — Накроем для новоприбывших стол, напоен накормим, а потом уложим спать. Ну и…

Я пожал плечами, хитро улыбнувшись.

— Ну и они больше никогда не проснутся, — закончил мою мысль Тигран оскалившись. —

План поддержали единогласно.

Я понимал, что после такой выходки отношение с покровителями сойдут на нет и из союзников мы превратимся во врагов. Однако, мне было понятно какие цели ставила перед собой затаившиеся элита в числе сторонников Мария. И их цели в корне расходились с моими, а заодно с целями тех людей, которые мне когда-то доверились.

Далее совет перешёл в обсуждение текущих задач. Теперь, когда у нас появилась шикарная возможность комплектовать новые центурии, именно это стало центральной темой обсуждения.

А когда совет подошел к концу, я задержал Тиграна.

— Брат, нам нужно найти надёжного человека, который будет готов отправиться в Испанию.

— Зачем? — гладиатор вопросительно вскинул бровь.

— Я хочу передать весточку Квинту Серторию.

— Мы согласны — это очень взвешенное решение, — говорил я молодому Титу и его сторонникам, которых мы пригласили на пир.

Чтобы не пожирать запасы еды, я организовал «закрытую вечеринку», где помимо меня, членов военного совета и Тита со своими людьми, никого не было.

Тит пил вино, быстро пьянел, чему способствовали бесконечные тосты. Я незаметно выливал вино, делая лишь глоток из чаши, а Тит пил до конца…

По итогу к концу пира, где прозвучало множество заверений, я напоил неуважаемых гостей так, что те с трудом стояли на ногах.

— Штурм, ик, — еле ворочал языком Тит, уходя он опустошил ещё одну чашу с вином, причём сделал это залпом. — Ты доверишь мне возглавить атаку!

Я улыбнулся, в голове вспомнилась фразу из старого советского фильма — И тебя вылечим…

Распевая песни, выкрикивая лозунги, эти люди пошли в специально отведенную для них палатку. Орали так громко, что будили спящих, проснувшиеся выглядывали из своих палаток и провожали взглядами наших дорогих гостей. Тем лучше, мне было нужно, чтобы свидетелей пьяного дебоша стало как можно больше. Каждый второй в лагере видел, как Тита, который уже с трудом стоял на ногах, пришлось буквально нести в палатку.

Ну а потом, примерно через час, когда гости наконец улеглись спать, из палатки послышался храп. Да и он, правда, прекратился время спустя. Мои люди во главе с Тиграном решили вопрос — во сне перекрыли нашим гостям дыхание. То, что произошло потом, возможно было не совсем этично. Но в нынешних условиях выбор не стоял. На следующее утро посиневшие полуголые тела наших гостей нашли неподалёку от лагеря. В руках скрученными пальцами они держали чаши, некогда наполненные вином…

Я избавился от подстрекателя, но народ уже был подготовлен для штурма города. После некоторого обдумывания ситуации, я пришел к выводу, что отказываться от намеченного штурма ни в коем случае нельзя. У восставших горели глаза, люди скопили слишком много напряжения, которое следовало непременно выплеснуть наружу. И, если не перейти к активным наступательным действиям, выплеск энергии произойдет внутри лагеря.

— Ты хочешь пойти у них на поводу? — изумился Тигран, когда я посвящал его в свой план.

Мне не составило труда объяснить гладиатору свои мотивы. А заодно открыть новые вводные, которые поступили мне накануне.

— Сулла выдвигает в Сицилию Помпея со своими легионами. Нам нужно действовать, дорогой брат, — сказал я.

Вести не были неожиданными. Сулла, как я уже успел убедиться, обладал совершенно немыслимой чуйкой. Интуиция не подвела его и на этот раз. Диктатор, чувствуя, что восстание может оказаться куда более серьезным вызовом, чем виделась сперва, выдвинул за полуостров свои лучшие легионы. Это было для нас тревожным сигналом, но одновременно это позволяло обосновать восставшим, требовавшим штурма, что захватывать надо не один город, а всю Сицилию. Либо Помпей получит возможность беспрепятственно высадиться на полуостров, и переломит хребет восстанию. Ну а столбы, на которых будут повешены невольники, растянуться на десятке лиг, и станут предвестником очередного триумфа Магна.

Всё это я проговорил, выступив перед своим выстроенным войском. Возражений ни у кого не нашлось. Мы выдвинулись к стенам римского города.

Стоило войску невольников появиться в зоне видимости городского караула как ворота тотчас открылись. Из них вышла группа делегатов, вооруженная белым флагом и двинулась в сторону нашей армии. Я помнил о ставленнике теперь уже бывших покровителей и хорошо понимал, что сдача города без боя может быть вероломным планом людей в масках.

— Сразу захотели переговоров, — едко прокомментировал Тигран, наблюдая, как делегата неспешно плетутся от ворот к нам.

— Пообщаемся, не убудет, — заверил я и поскакал навстречу делегатом на коне, отобранном у Тита. — Трое за мной!

Лошадка была что надо и сразу приняла меня за хозяина. Расцветка у коня была необычная — если не считать небольшого и едва заметно чёрного пятнышко на её ноге возле копыта, у меня был практически полностью белый жеребец. Через несколько минут я поравнялся с делегатами. Их было трое — главным, скорее всего, был победы сединой старик с наудивление хорошими зубами.,

— Мы пришли обговорить условия сдачи, — без всякого приветствия, заявил мне один из них, мужчина около тридцати с запоминающимся бельмом на глазу.

— Условия здесь могут быть только одни, — отрезал я. — И это ваша безоговорочная капитуляция на милость победителю.

Делегаты посмотрели на главу делегации, того самого старикана. Он посмотрел на меня внимательно, с некоторым любопытством, как ребёнок смотрит на зверюшку, которую видит в первый раз.

— Не горячись, воин, — сказал он негромко, так чтобы к нему приходилось прислушиваться.— Нам, как и тебе, хорошо известно, что в Сицилию прибывает Помпей Великий.

— Допустим, — кивнул я.

— Потому если условия сдачи покажутся нам неприемлемыми, то мы попросту закроем ворота и будем держать осаду до момента прибытия великого полководца.

Логика в словах старика определённо присутствовала. Я в который раз убеждался, что римляне это просто отменные переговорщики, но и я сам собаку съел на подобных коммуникациях, совсем не впервой сложные переговоры проводить.

Я медленно покачал головой показывая, что услышал старика, но имею совсем другое мнение.

— Ты можешь сколько угодно кичиться старик, но мне, как и вам, известно, что ваши продовольственные склады опустошены. Все оружие из арсеналов было передана вами в обмен на пленников. А те люди, которые были в состоянии встать на защиту города, сгинули вместе с вашим градоначальником в лагере, — проговорил я, также едва слышно, заставляя к себе прислушиваться.

Я быстро смекнул, что передо мной разыгрывается постановка. Этот старый урод, как и другие члены делегации, рассчитывали на то, что на белом коне будет сидеть совершенно другой человек. Возражение про скорое прибытие на Сицилию римских войск, было ничем иным, как домашнее заготовкой. Таким возражением он давал этакий шанс и объяснение возможным последующим уступкам с нашей стороны при обсуждении условий капитуляции. Тит должен был это предложение принять, вот только его больше не было с нами. И хорошо продуманы римский спектакль, сейчас смотрелся крайне дёшево.

Моё предположение подтвердил последовавший вопрос старика:

— А где Тит?

— Отлучился, в подземное царство — холодно проговорил я.

Видя, как происходит процесс осознания новой истины на лице этого человека, я продолжил взбивать гвозди в крышку его гроба.