— Ну ты не горячись так, пожалуйста, — просяще проговорил Армен. — Я же с ним работаю. Это не страшно. Ты, может, его и видеть-то не будешь никогда! Просто один первый раз поговорит с тобой, и всё. А остальные там нормальные люди, обычные. Зато они платят очень хорошо!

Ага, платят хорошо. Кажется, я понимаю, что это за важный клиент, кому до зарезу надо обеспечить привычное вино...

-*-*-

Вот же я дурак, во дурак... Опять я не взял никаких контактов — ну что это, только телефон, и все? И то — записал со слов! Надо было самому набрать сразу, чтоб проверить! А вдруг у меня номер вбит неправильно — и что, все, потерял? Мою Машу — потерял?! Такие девчонки сами не перезванивают! Ну вот что я за дурак! Есть ведь социалки, инстаграм — не может же у нее не быть инстаграма! Ну фамилию почему не спросил хотя бы? Руки трясутся, с трудом перебарываю желание набрать Машин номер прямо сейчас, сломать эту чертову неизвестность, и будь что будет.

Но тут я сообразил, что знаю, где она учится. И вуз, и факультет даже. Не миллион же их там? Пару сотен от силы... на входе час постоять. А уж в лицо-то я её узнаю с первого взгляда, так что вариант найти — всегда есть. Опять с трудом подавляю очередное желание, на этот раз — прыгнуть в район Университета и подыскать там наблюдательный пункт. А может — встретить её там? Прямо вот когда она выйдет — во сколько она говорила, в два? Или нет, до двух — это у нее только консультация, вроде, а потом ещё в библиотеку. Чёрт. А ведь ещё завтра к этому удоду тащиться олигархическому... Вот как это все невовремя! Мне сейчас надо быть лёгким, весёлым, ненапряжным — чтобы не спугнуть! А у меня такой камень на душе...

Тут внутренний голос мне заявил: "Весёлым... Богатым надо быть, богатым!". Это правда. Не может быть, чтоб такая девушка испытывала дефицит внимания. И где — в универе! Да там мажор на мажоре сидит, и мажориком помельче погоняет! Наверняка найдется немало желающих бросить к ножкам такой красавицы всё, что только можно придумать тут, в Москве — а придумать здесь можно многое! ЦУМ какой-нибудь... я такое точно не потяну. Даже вот тот мажорик, которым погоняют, — и то круче меня раз в сто! А с этой точки зрения если — может, не так и плохо всё с этим олигархом получается? Значит, говорите, много платят, да? Интересно, много — это сколько? Я вот как-то и не в курсе совсем...

И тут телефон у меня в руке зазвонил — сам! пару секунд я на него смотрел недоуменно, а потом торопливо поднял трубку:

— Алё, Маша, да, я тут! Ты уже освободилась?! — прямо кричу. Хорошо, что я дома.

— Привет, зай! Я не освободилась, извини. Даже хуже — сегодня никуда пойти не получится: нам сдвинули зачет, на завтра. А у меня ещё ничего — представляешь, совсем ничего! Так что, я сегодня девочка-ботан... — извиняющимся тоном доложила Маша. — Но зато завтра, если всё пройдет удачно, мы это сможем отметить!

— Так, может, я хотя бы встречу тебя после универа? Провожу домой? — кинул я пробный шар.

— Да ладно, чего ты будешь тащиться на другой конец города? Мне тут ехать-то — две станции всего... — неубедительно отмазывается, жмём!

— И цветы тебе отдать надо — ты же, наверное, их в инстаграм выложить хочешь? — работаю таким искушающим чёртом.

— Ха! Наивный! Да я их первым делом выложила, по две тысячи лайков в час! — не, Машу так просто не взять.

— Ну все равно, пусть живьём постоят. Соседкам похвастать, опять же. И это... я просто тебя увидеть хочу. Очень, — я уже не особо надеюсь, но...

— Ладно, я позвоню ближе к делу, — смеётся опять.

Главное, что согласилась!

— Ну что значит — "не буду"? — лениво процедил крепыш лет на 10 постарше меня с противоположной стороны стола. — Никто тебя и не спрашивает, это вообще не обсуждается. Давай уже, не тяни время.

— А то и значит — не буду! — я оттолкнул бумаги от себя, они рассыпались, один лист улетел на пол.

Ой, простите-простите — это же не бумаги. Это у нас целая дактокарта! прошу любить и жаловать. А лучше даже преклоняться.

— Ты, салага, совсем страх потерял? — злобно прошипел сквозь зубы "Алексей Иванович, Служба Безопасности" — именно так, все слова с большой буквы, не баран чихнул.

Молчу.

— Ты глухой? — он встал, обошёл стол, ткнул пальцем мне в грудь — больно, однако! — Ты — глухой?

— Я нет. А ты — тупой, похоже, — у меня внутри опять та самая тёмная волна.

Он явно в бешенстве, но сдержался, отошел. Как это? Я уж был готов к неизбежному... Не хотят шкурку портить перед встречей с хозяином?

— Ты, мальчик, чего-то не понимаешь... — проговорил сбшник с нажимом.

— Нет, это ты, мальчик, чего-то не понимаешь, — перебил я. — Я пришел встречаться не с тобой! И разговаривать с каким-то там охранником, который ещё и позволяет себе мне "тыкать", я не собираюсь! И отпечатки сдавать не собираюсь! И переодеваться не собираюсь, понял, ты...

— Ты жало-то прикуси, сопляк, — перебил меня человек в костюме, стоящем больше, чем я со всеми потрохами. — Во-первых, я не охранник, а первый зам начальника СБ. Должность полковничья, если в структуры переводить, понял? И не хватало ещё, чтоб мне всякие тут рядовые необученные гонор показывали...

— А во-вторых? — снова вклинился я, со всей возможной язвительностью.

— А во-вторых — ты не представляешь, сколько есть способов сделать человеку больно. Очень больно! Причем, так, что никто, кроме самого объекта, об этом никогда не узнает. Ну, только на вскрытии, разве что... — эсбэшник, похоже, успокоился, даже сел за стол и принялся собирать разлетевшиеся бумаги.

А вот у меня... планка упала.

— А ты, урод, не представляешь, что, как и когда я могу притащить тебе прямо под жопу! — я себя уже не контролирую, наклоняюсь через стол к этому бультерьеру и рычу ему в лицо. — Больно? Ты, сука, меня сначала попробуй поймай! А когда вся ваша СБ обосрется в прямом и переносном смысле — вот тогда больно будет уже тебе!

Алексей Иванович, багровея, встал и тоже наклонился ко мне. Как неудачно-то — моя тёмная волна меня отпускает! К мозгу возвращается способность соображать, и первые мысли, конечно, панические: "Чёрт, ну нельзя было как-то поспокойнее, что ли? Ну это же явный бывший спецназ — он же меня на 30 частей голыми руками порвёт прямо сейчас!". Но что-то внутри меня все-таки осталось, и волна начинает подниматься снова. Воспринимаю её с облегчением: совсем не думать в критический момент — это, наверное, даже легче. Волна и заставила меня сердито выдохнуть через нос и начать движение навстречу эсбэшнику, да с ускорением — кажется, я нацелился на то, чтоб ударить его лбом! "Хорошо, что стол широкий — есть где разогнаться", — мелькнуло отстраненное.

— А ну — стоять! — прогремел властный окрик из-за спины.

Мы оба вздрагиваем, я как-то неловко, криво отпрыгиваю спиной вперед и вправо, к окну, разворачиваясь к входной двери, которая у меня сзади. Не без некоторого удовлетворения краем глаза зацепил, что этот борзый урод тоже отпрыгнул! Хотя нет, ногами упирается в столешницу, это он, похоже, просто встал по стойке "смирно". Ну а нам "смирны" ваши без надобности, я тянуться не собираюсь. Так, кто это у нас тут?

У нас тут двое. Один явно сделан из того же теста, что и Алексей Иванович, хоть и значительно старше. И пузо уже заметное. Но всё ещё вполне себе... статуя бетонная! И руки — ох, не представляю, что надо с ними делать, чтоб такие кулаки у человека были? Морда... вот типично генеральская. Второй — ещё старше, лет 60, или даже больше, типаж какой-то турецкий, опять кавказец?! Да что ж такое. Без галстука, кстати, водолазка черная. Хозяин?