В общем, выгодно холдингу, что нашли, куда деть парк автобусов и не сильно на этом потерять, выгодно губернатору, который заработал себе очки перед выборами, выгодно людям, которым теперь можно без проблем добраться до комбината, и даже городу, у которого появилось новое предприятие. Ну и мы не забыты, ведь под АТП у нас появилось несколько новых рабочих мест, на которых мы тут же наняли людей.

Не выгодно было только мэру, потому что хоть он и пытался навариться на всём этом, его отсекали на каждом этапе. Да и вообще, пивзавод не забыл Муратову прошлогодней вражды, а горожане помнили о племяннике мэра, ведь слухи о его наклонностях поползли в городе сразу после исчезновения. Так что на следующих выборах у нас точно будет новый мэр.

Мы доехали до вокзала, прошли на перрон, как раз прибывал поезд, ехавший аж из Москвы до Пекина и делавший у нас остановку. На нём приехал важный гость, с которым я хотел обсудить одно дело, далеко выходящее за рамки того, что мы сейчас делаем.

Поезд остановился, тормозные цилиндры зашипели, из вагона начали выпрыгивать громкоголосые китайцы. А мы ждали двух гостей.

Парень в спортивном костюме бодро спрыгнул на перрон.

— Давай, Валерьич, кидай свои палки! — крикнул он.

— Женя, помоги им, — попросил я.

— Ща! Здорово, Мишаня. Чё делать?

— Надо его вниз, один не сможет.

Мишаня ожидал внизу, а стоящий на площадке его новый шеф, майор Елагин, скинул вниз свои костыли и крепко взялся за поручни. Женя подхватил его внизу, и они оба с Мишаней спустили ветерана-афганца на твёрдую землю.

— Так чего на самолёте не полетели? — спросил я.

— Дорого, — пробурчал Елагин, крепко держась за свои костыли. Обе штанины задрались, стали видны протезы на ногах. — В фонде таких денег на полёты нет.

— А меня тут не грохнут? — Мишаня огляделся и засмеялся. — А то снова дома, и врагов тут у меня выше крыши. Думал, никогда не вернусь.

— Не грохнут, все в курсе, что ты ко мне приехал. Никто здесь не осмелится.

— Ну, здорово, Волков, — Елагин протянул мне руку и пожал. — Раз уж ты нас сюда вытащил через всю страну, то это должно быть важно.

— Очень. Обсудим всё вечером.

— Давно тут у вас не был, — сказал Мишаня, глядя в окно на посёлок у комбината.

Окна в дверях Чероки для сидящих сзади пассажиров были намного меньше, чем передние, вокруг бронестёкол располагались широкие и толстые стальные рамы. Смотреть через них было не очень удобно, хотя это усиливало защиту.

В гараже холдинга я ещё давно заприметил инкассаторскую модель джипа, с лючками под окнами, через которые даже можно было стрелять прямо из салона, но я взял гражданскую, а то та слишком сильно напоминала армейскую модель.

— Внутри комбината ты не был вообще, — возразил Женя. — Да и тебя бы всё равно не пустили бы. Кому ты там нужен, бандит, кхе!

— Я ничего не отрицаю. Кем был, тем был, это уже позади.

— Приезжал тогда к той общаге с гранатой…

— Да хватит уже, Коваль! Чё старое вспоминать?

— Всё, молчу.

Мишаню я пригласил для того, чтобы облегчить переговоры с Елагиным, который мог проявить упрямство, как тогда, в Питере. Помнит же Миша, кто его тогда спас от Черепа и купания в проруби, вот и помогает чем может.

Ещё в Питере мы говорили с Елагиным, чтобы он подобрал подходящих ребят к нам на работу, и некоторые из них уже перебрались сюда. Но было кое-что ещё, для чего я позвал его, и об этом нельзя было говорить по телефону.

Майор-ветеран большую часть времени, пока мы ехали на комбинат, молчал, внимательно разглядывая нас. Приехал он не просто так. Холдинг по моему настоянию выделил неплохие средства обществу участников боевых действий, но не деньгами, а вещами, товарами и провизией (спасибо бесконечным бартерным схемам, по которым взамен за сталь и железо чего только не поставляли).

В любом случае, это было неплохо, помогало неработающим людям и их семьям продержаться, и Елагин, зная, по чьей указке это всё выделили, из вежливости не мог отказаться от нашего приглашения, вот и приехал.

Я думал, он полетит на самолёте, а не поедет на поезде, что заняло почти неделю. С другой стороны, если бы он приехал раньше, я бы не смог с ним толком поговорить, ведь у нас тогда были проблемы с Ахмедом и его нанимателем. Пока же в том деле есть перерыв, надо пользоваться всем остальным по полной.

Говорить мне надо не только с майором, но и другими такими же людьми, вокруг которых собирались отставные военные, ищущие, чем заняться на гражданке. Ведь работы вокруг нет, а в бандиты хотят идти не все. Многих я смогу переманить к себе…

Ворота открылись, джип заехал внутрь. Даже не все наши ещё видели эту машину, вот и смотрели, как бронированная тачка заехала внутрь. Сегодня полная усиленная смена на комбинате, и кроме них много стажёров, часть из них поедет на север области, часть на угольный разрез и часть по точкам в городе.

И ещё здесь три десятка человек совсем с другой, более жёсткой подготовкой, за которую уже отвечал не собровец Вася Рудской, а десантник Денис Машуков, у которого боевого опыта было больше. Потом мы наймём ещё более подходящих инструкторов.

Этих мы тренировали, не афишируя, даже Вишневские не знали, что мы делаем. Из-за законодательства мы не могли вооружить каждого сотрудника, и это даже несмотря на мягкие правила тех лет, когда один пистолет выдавался на двоих человек, а не на четверых, как сделают позже. Но мы планировали занятия таким образом, чтобы огнестрелом могли пользоваться все, да и кроме стрельбы хватало другой подготовки.

Если всё выгорит, таких сотрудников будет больше.

— Ну неплохое место, — наконец сказал Елагин. — И людей у тебя много работает. Но одна атака, и всё, конец, эти ворота ничего не сдержат. Зато в тех цехах можно держаться долго, месяцами.

— Никто штурмовать не будет, — сказал я. — Сейчас иначе всё делают.

— Без стрельбы, хочешь сказать?

— Почему же без стрельбы? — сказал я. — Стреляют, только так стреляют, во все стороны палят. Но куда чаще стреляют выборочно, чтобы устранить кого надо, а потом захватить себе чужое дело без лишних проблем. Или вообще не стреляют, а подставляют, садят в тюрьму, разоряют. Сейчас много способов отжать у кого-нибудь деньги. И чтобы такого не было, умные люди нанимают кого-то вроде нас. А мы, чтобы не остаться на обочине, принимаем свои меры предосторожности.

— Во как.

Джип остановился у гаража. Мишаня вылез первым и придержал для майора тяжёлую дверь. Местные Мишаню знали. Кто-то был с ним в Чечне, кто-то в банде покойного майора Богатова, или просто встречали в городе или имели общих знакомых. А вот Елагина видели впервые, хотя могли быть о нём наслышаны, особенно те из парней, кто постарше и был в Афгане.

Майор, крепко держась за костыли, огляделся.

— И всё же, Волков, — тихо сказал он. — Благодарен за помощь от вашего холдинга, но зачем я понадобился тебе здесь, на другом конце страны? У тебя здесь много людей, целая армия почти, оружие тоже есть. И я не понимаю, для чего ты меня позвал. Показать, как всё работает? Вижу, что всё прекрасно, но мне это непонятно.

— Нужно ещё кое-что. Люди, и не только для охраны.

— Мы с тобой договаривались, что ты зовёшь пацанов только для работы, — Елагин заметно напрягся.

— Верно. А есть другая работа, и я хочу тебе объяснить, что именно задумал. Сможешь дойти туда?

— Пошли.

Степной ветер задувал сильнее, в лицо летел песок и совсем мелкие камешки. Учитывая, что началась жара, стоять здесь не очень приятно, так что мы направились в здание административного корпуса, где можно было спокойно посидеть.

Там уже стало уютно. Постелили свежий газон, посадили саженцы, уложили плитку. Китайцы возились с установкой скамеек, что-то громко обсуждая на своём языке и показывая на белую статую Ленина недалеко от входа, которую Антонов решил оставить на месте.

— Не буду тянуть время, — сказал я уже внутри. — Вы наши гости, отдыхайте, посмотрите, как мы тут живём и работаем, потом вернётесь, пригласите ещё людей. Расскажете, что всё так, как я и говорил. Не только же у вас в Питере есть участники боевых действий, мне бы ещё найти контакты среди ваших. А ещё хотел показать, как устроились питерские парни. Ну а теперь к делу, ради чего позвал.